В начале ноября начался приём заявок на второй Всероссийский конкурс имени Л. С. Выготского для педагогов дошкольного образования, который организует «Рыбаков Фонд». Елена Климова поговорила с прошлогодними победителями конкурса из Новосибирска о том, с какими стереотипами о своей работе они сталкиваются и какие проекты помогут сделать детские сады инклюзивными.
Ольга Сизова
воспитатель группы детей с нарушениями зрения, детский сад № 38 комбинированного вида «Вдохновение»
Я часто сталкивалась с мнением, что воспитатель — не престижная профессия. У нас работа воспитателем считается чуть ли не аналогом неудачника. Когда я начала работать в садике, думала даже уйти. Но не смогла. Это действительно моё. Ты задаёшь вектор развития ребёнка в самом начале, становишься частью его жизни и успехов. И после победы в конкурсе я с гордостью отвечаю на вопрос, кем я работаю: «Я работаю воспитателем!».
Мой проект для конкурса Выготского был посвящён технологии коллекционирования детьми с нарушениями зрения. Все дети любят коллекционировать. У них в карманах всегда есть какие-то вещички. Коллекционирование вообще увлекательный процесс и даже полезный: вот красивая шишка, от какого дерева? От ели. А у сосны шишка совсем другая и так далее. Ребёнок изучает окружающий мир с помощью зрительных, осязательных и других анализаторов. Коллекционировать можно всё что угодно: ракушки, пуговицы, прищепки, камешки. Ограничение одно — не вредить природе и людям. Наверное, истинный коллекционер скажет — это собирательство! Мы так жёстко не подходим. Есть интерес, есть несколько предметов, которые объединены по одному признаку — уже коллекция.
В группе мы собирали коллекцию почв, книжек-малышек, пёрышек, камешек, коллекцию тактильных книжек. Они на ощупь дают представление о предметах. Например, тактильная сказка «Гуси-лебеди». Все герои и предметы — объёмные. Печку потрогайте — она из глины. А фон на страницах однотонный, чтобы у детей с нарушением зрения картинка не разбивалась.
Коллекционирование помогает преодолеть застенчивость. У нас девочка на контакт никак не шла. О своей коллекции в группе рассказывала с моей помощью. Но справилась! И после расцвела, стала легко общаться. Родители тоже включаются в процессе. Некоторые даже просят: «Кто едет в отпуск — привезите нам пёрышек!». Коллекционирование — это хорошее хобби, которое воспитывает целеустремлённость и аккуратность. А самый ценный предмет коллекции — тот, которого в коллекции пока нет.
Инклюзивное образование — важная и нужная инициатива. Но должно быть достаточно взрослых для работы с детьми с ограниченными возможностями здоровья. Когда мы помещаем ребёнка с особыми образовательными потребностями в группу, где 20-30 детей и один воспитатель на всех, — мы не решаем проблему инклюзии. Тьютор нужен каждому особому ребёнку, который будет индивидуально заниматься с ним, знать его специфику, помогать во всём. Вообще, человек может отслеживать максимум 7-8 детей, остальные будут — в поле рассеянного внимания. В Финляндии, например, по закону на четырёх детей приходится один воспитатель. А у нас много ограничений. Почему бы в группе не завести хомячка и не ухаживать за животным с соблюдением правил санитарии и гигиены? Но садик столько проблем получит с «живым уголком», что браться за его организацию мало кто отважится.
Елена Кондратьева
заведующая в детском саду № 70 «Солнечный город»
Детский сад я возглавила, когда на его месте ещё росли сосны и берёзы. В 2014 году я выиграла конкурс для кадрового резерва руководителей образовательных учреждений и стала учиться по специальности «Менеджмент в образовании». Для итоговой работы я выбрала тему «Центр амплификации развития как основа дополнительного образования в автономном дошкольном образовательном учреждении». Сначала проект родился в моём воображении и появился на бумаге. Параллельно с учёбой и работой над проектом строился наш детский сад.
Мы обустраивали помещение и думали о том, чтобы не просто приходящие педагоги преподавали рисование или танцы, а чтобы единая команда помогала ребёнку определиться, чем он хочет заниматься (робототехника, хореография, футбол, карате, рисование и так далее). Если ребёнок не смог или не захотел в каком-то кружке заниматься, мы советуем ему попробовать себя в другом.
Родители думают, что чем скорее ребёнок освоит какой-то предмет, тем лучше, тем быстрее он станет взрослым. На самом деле, это не так. Ребёнку надо предлагать те виды занятий, которые полезны и значимы для его развития именно в дошкольном возрасте. Когда ребёнка после садика или школы везут на занятия в кружки, студии, секции, у него совершенно не остаётся времени на самого себя. У нас он может пойти заниматься с педагогом. А может остаться в группе. Человек должен уметь выбирать, что ему нужно в жизни. Это свойство свободной личности.
Сегодня ФГОС не предписывает, чтобы ребёнок к школе владел предметными знаниями и навыками. По ФГОС ребёнок подготовлен к школе, когда он хочет учиться, самостоятелен, общителен. Но требования стандартов расходятся с желаниями родителей, не соответствуют реальности приёма в хорошие школы, даже санитарным нормам.
Психологи говорят, что надо вернуть игру в разновозрастных группах. Когда-то во дворах старшие учили младших тому, что требует ФГОС, — произвольности и целеполаганию в игре, без помощи взрослых. Для этого надо только открыть двери групп. Но по санитарным нормам положена групповая изоляция. Другой пример: в старших группах не все дети хотят днём спать. Положите на пол подушки! Кто спать хочет — прикорнет на них, кто не хочет — продолжит играть. Но нам запрещают такие вольности.
В этом году к нам в сад пришли работать две выпускницы Новосибирского педагогического колледжа № 1, в прошлом году они были у нас тьюторами детей с ограниченными возможностями здоровья. Вместе с колледжем мы разработали программу дуального обучения. Студенты последнего курса направления «специальное дошкольное образование» первую половину дня проводят у нас на практике, а вторую — на занятиях.
Все говорят о материальных проблемах, но я знаю, что если у нас сейчас чего-то нет, то со временем будет. Хочется учить сотрудников, чтобы они стали более свободными. Хочется уйти от представления о воспитателях как о нянях, которые присматривают за ребёнком. Хочется, чтобы педагоги дошкольного образования были профессионалами.
Юлия Куменко
педагог-психолог детского сада № 322 комбинированного вида
Я педагог–психолог. Курирую десять тяжёлых детей с ДЦП, четыре группы компенсирующей направленности, которые состоят полностью из детей с ОВЗ, и четыре группы комбинированного типа. Работаю ещё со старшими группами, адаптирую выпускников к школе, малышей — к детскому саду, занимаюсь с группой риска — это дети с высокой агрессивностью, тревожностью и поведенческими нарушениями.
Ещё одна большая группа, с которой я работаю — родители. У них много тревог, которые они часто вымещают не только на детях, но и на воспитателях. Допустим, родители ожидают, что к их детям будут относиться индивидуально. Но это детский сад. Мы не можем бросить всех и заниматься только одним ребёнком.
Я пришла в садик, потому что нужно было ребёнка пристроить. И я для себя такой мир большой открыла! Потом в декрете со вторым ребёнком учила и дефектологию, и логопедию. Меня не пугало, что это сад для детей с инвалидностью. У моей дочки тоже есть статус ОВЗ по речи. Сейчас она уже неплохо говорит, но хуже, чем остальные дети. Фигурным катанием занимается, тренируется каждый день. Для родителей ребёнка с ОВЗ жизнь — хронический стресс, они всегда в напряжении, всегда готовы к бою. Наша задача так выстраивать с ними отношения, чтобы они шли на контакт.
Мой проект для конкурса называется «Сенсорная комната для детей с ДЦП». К нашим детям нельзя обычные методики применять, дети-то необычные. Цель моего проекта проста, ясна и реалистична: помочь родителям детей с ДЦП в реабилитации и коррекции отклонений в эмоционально-волевой и личностной сфере, а ещё коррекции высших психических функций. Занятия в сенсорной комнате снижают агрессивность, тревожность, непродуктивные психоэмоциональные состояния, повышают уверенность в себе.
Я уже работала с такой комнатой в Новосибирском областном центре помощи детям, которые остались без опеки и попечения, и видела, как дети меняются. У инвалидов своя боль, у обездоленных своя. Надо было видеть, насколько дети преображались, когда выходили из сенсорной комнаты, как у них глазки светились. Но оборудование дорогое. Это боль моя — строят огромные детские сады, и там это оборудование стоит без дела. А наш садик старенький. Проект я буду продвигать, главное, найти источники финансирования.
Когда я начала работать в саду и ко мне пришли родители на консультацию, меня коллега так осадила: «Ты всё-таки не психолог, а дошкольник!». Это как, получается, что у людей в сознании детский сад — зашоренная организация, в которую идёт только низшее сословие специалистов? Не способных ни на что, кроме составления документов, не способных даже на качественную диагностику? Такой подход снисходительный. И я решила, что эту ситуацию надо менять. И конкурс «Рыбаков фонда» помогает поднять статус дошкольного педагога. В этом году я собираюсь подавать проект «Здоровый педагог — здоровые дети». Я считаю, что ничего невозможного вообще нет, всё только в наших руках.
