«Эффект Розенталя»: должен ли учитель всегда верить в детей

Как поддерживать в ребёнке мотивацию: откровенно указывать на его недочеты и ошибки или делать вид, что не замечаешь их? Наш блогер Вадим Мелешко считает, что можно и так, и так, главное — верить в то, что в итоге у ребёнка все получится.

Эта анекдотическая байка, автор которой закономерно неизвестен, ходит по социальным сетям уже давно и пользуется большим успехом. Попытаемся понять почему.

Признаюсь, я сам стал заложником банального стереотипа, согласно которому если кого-то в детстве считали полной бездарью и тупицей, он непременно должен потом добиться невероятных успехов и доказать своим обидчикам, насколько те были неправы.

Среди моих коллег-учителей было немало тех, кто, проработав в школе невероятное количество лет, мог, пообщавшись с незнакомым школьником всего несколько дней, сказать: вот этот далеко пойдет, у него высокий потенциал; этот может добиться многого, но лишь при условии, если рядом будет стоять кто-то и постоянно направлять его в нужное русло; вот этот имеет все шансы спиться и сесть в тюрьму; а вот этот в лучшем случае станет трактористом без перспектив карьерного роста. Что интересно, их прогнозы сбывались гораздо чаще, чем у наших метеорологов и экономистов, хотя были и исключения, которые, как мы знаем, лишь подтверждают правило.

Но были и другие коллеги, которые обо всех детях говорили только хорошее. И если ребенок побеждал на олимпиаде, искренне радовались за него и пророчили ему будущее великого ученого, дипломата, инженера или знаменитого артиста. А если школьник получал двойку в четверти или его ставили на учет в детской комнате милиции, говорили, что, увы, так бывает, и у многих знаменитых людей в прошлом тоже было не все хорошо, тем не менее мы верим, что этот ученик перебесится, вырастет, остепенится и станет примерным гражданином!

Вот как раз их прогнозы сбывались далеко не так часто, как всем хотелось бы

Возникает вопрос: кто из учителей, принадлежащих к этим двум категориям, более достоин носить высокое и благородное звание учителя? Не спешите с ответом. Тут все далеко не так просто, как кажется.

Представьте: преподавателю вуза сказали, что определённая группа на курсе собрана из исключительно одаренных и неординарных личностей. Теперь он будет видеть в каждом студенте этой группы талант, с которым надо обращаться бережно. В свою очередь сами учащиеся, почувствовав к себе такое отношение, станут более раскрепощенными, уверенными в себе, смогут проявить весь свой творческий потенциал. Что опять же еще сильнее укрепит преподавателя во мнении: о да, это и правда потрясающие люди, совсем не похожие на остальных! Хотя разницы между этой и другими группами нет никакой, есть лишь установка, и она работает.

Читайте также:

Он презирал институт семьи, не имел детей, но стал великим педагогом: история жизни Антона Макаренко

Такой феномен получил название «эффект Розенталя»: ожидание пророчества во многом определяет отношение к нему окружающих, что в свою очередь резко повышает вероятность его осуществления. В известном смысле это зеркальное отражение старой русской пословицы про то, что если человека сто раз называть свиньей, то он захрюкает.

Мне кажется, ключевое здесь — «вера». Именно искреннее желание своему ученику добра, надежда на то, что добрые побуждения в нем рано или поздно обязательно возьмут верх над низменными и темными, стремление помочь ему одолеть пороки, побороть недостатки, выработать трудолюбие и укрепить силу воли способны творить чудеса. В том числе и потому, что ребенок, чувствуя к себе такое отношение, будет стараться оправдать доверие учителя.

Так вот, из двух описанных мной категорий искренняя вера в ученика вполне может присутствовать в обеих

Или, наоборот, отсутствовать. Учитель может совершенно трезво давать себе отчет: да, у этого ребёнка полностью отсутствует музыкальный слух, у него лишний вес, врожденные заболевания, он напрочь лишен абстрактного мышления и так далее. А значит, из него никогда не получится Моцарт, Плисецкая, Шварценеггер, Ландау. Вопрос: стоит ли вообще с ним заниматься музыкой, балетом, культуризмом и высшей математикой? Может быть, стоит направить свои (и его) усилия в другое русло, предложить реализоваться в какой-нибудь другой сфере, где это будет сделать проще и легче? Например, в компьютерном дизайне, вышивании, кулинарии, школьном самоуправлении и так далее.

Если учитель действительно понимает, что конкретно для его ученика лучше, он будет делать именно это. И, скорее всего, добьется вместе с ним заметных успехов благодаря своим профессиональным качествам. Если же педагог во главу угла поставит желание ребенка и его родителей, то ему придется либо делать то, во что он не верит, но стараться делать это на совесть, либо всеми силами попытаться убедить себя, мол, раз уж вы этого хотите, значит, все правильно, к этому и следует стремиться.

Читайте также:

«Будет совсем темно — вырви сердце». Почему школа заставляет детей страдать

Я могу понять педагога, который, обучая первоклассника, понимает, что перед ним очень непростой ребенок, он в пубертатном возрасте гарантированно задаст перца всей школе. В результате чего этот педагог ведет себя с ним не так, как со всеми, давая ему особые задания и специальные поручения, уделяя ему больше внимания, чем кому-либо еще. Потому что кто предупрежден, тот вооружен.

Но я вряд ли пойму человека, который с самого начала поставил ребенку диагноз (например, «маленький гаденыш») и все остальные годы ведет себя с ним именно как с гаденышем, который, взрослея, превращается во взрослого гада. Ровно потому, что согласно эффекту Розенталя/Пигмалиона кого растили, то и выросло.

А теперь давайте вспомним про вторую категорию. Про тех, кто всегда и во всех видит только светлое. Вроде бы это как раз идеальные учителя, пожалуй, именно таких людей родители хотят видеть в школе. Но тут важно понимать, что же на самом деле стоит за тем или иным добрым словом. Если это искреннее желание помочь детям, стимулируя развитие только их самых лучших качеств, поощряя только хорошие поступки и игнорируя плохие, тут впору говорить о некой христианской добродетели. Если же это просто роль, исполняемая обычным живым человеком, который прекрасно видит и знает, что ребенок совершил мерзкий поступок, но надо обязательно сыграть в доброго полицейского, пардон, учителя, то этот гуманизм на самом деле дутый, сомнительный, потому что неискренний.

Здесь мы имеем дело с ситуацией, в которой оказываются многие тысячи работников сферы образования (да и не только, кстати)

Потому что они в силу определенных стереотипов вроде бы должны держать марку, но на самом деле их мысли и поступки не соответствуют друг другу. «Не надо судить о ребенке по его поступкам! — с энтузиазмом заявляют они. — Поступки могут быть плохими, но сам мальчик хороший!». Хотя в голове у них и вертится мысль: «Эх, из-за тебя я вынужден перед коллегами тут святого корчить!».

Возвращаясь к самому началу нашего разговора, хочу всего лишь сказать: учительница зря говорила мальчику Нурбеку, что он баран и тупица. И его маме тоже. Настоящего учителя (который не преподаватель, а именно Учитель) от всех остальных отличает именно вера в то, что любой ребенок способен стать лучше. И знание того, как именно помочь ему стать лучше. А охотников вынести приговор, мол, «Изя трус и стукач, из таких вырастают холуи», у нас и без того хватает. Ты вот попробуй-ка сделать так, чтобы Изя сам захотел стать смелым и перестал доносить на своих товарищей! А тут без веры во все лучшее, что в нем есть, и без профессиональных знаний, умений и навыков не обойтись! Именно это делает учителя Учителем. А не только предметные компетенции.

Беда в том, что вера — очень тонкая материя, которая легко рвется и плохо срастается. Однажды потеряв ее, потом крайне сложно вернуть опять. Поэтому приходится работать просто на автомате, видя перед собой будущих неудачников, распутников, криминальных элементов и пьяниц, но не находя в себе сил поверить, что ты в состоянии помочь им стать другими…

Фото: Shutterstock / Jacob Lundr