Тяжело в учении — легко в бою; терпение и труд все перетрут; без муки нет науки: колумнист «Мела» журналист Инна Прибора размышляет, почему учеба ассоциируется у нас (и у наших детей) исключительно со страданиями. И почему это неправильно.
Наша культура — культура сильных и терпеливых людей. Мы с детства учим детей стойкости. Предлагаем потерпеть урок, сжать зубы во время работы над бессмысленной домашкой, как-то продержаться во время торжественной речи директора. Менее стойких эта речь могла бы и сломить. Пусть сейчас трудно, зато, если вдруг война… Мы приготовили сенсационное разоблачение: эй, ребята, это все было необязательно. Школа вовсе не должна быть мучительной, а уроки не нужно терпеть.
Мы, родители, сильные люди. Во всяком случае, мы смогли пережить школу и снова привести туда детей с назиданием: «Тяжело в учении — отоспимся в другой жизни».
Достаточно взглянуть на книги из школьной программы. Данко вырывает у себя сердце, чтобы подсветить своим товарищам дорогу, Андрий из «Тараса Бульбы» переживает пытки, ни разу не вскрикнув, а девушки, показывая характер, бросаются с обрывов. Ну, ок, в лучшем случае они выходят замуж за людей, рядом с которыми дальнейшую жизнь можно смело посвятить страданию. Зато все эти персонажи дают нам пример.
Пример того, как надо вести себя, если все пошло не так, как ты планировал.
Не ныть, не топать ногой, а с достоинством принять мрак леса вокруг. Будет совсем темно — вырви сердце
В 2004 году компания Gallup опросила американских подростков, с каким словом у них ассоциировалась школа. Среди 50 слов на выбор дети чаще всего называли «скуку» (первое место) и «усталость» (второе место). Только на третье место с большим отрывом попало слово «счастье», но есть подозрение, что его называли дети, у которых на следующий день начинались каникулы.
Проведите дома эксперимент. Предложите детям на выбор несколько слов разного эмоционального окраса и спросите, какие из них больше всего похожи на те ощущения, которые ребенок испытывает в школе.
И если эти слова не перекликаются с чем-то вроде «любопытство», «преодоление», «поиск», то можно задаться вопросом, а чем, собственно, человек занимается большую часть времени. И зачем?
В школе, где я работаю, вовсю внедряются игровые форматы. Практика показывает, что дети лучше включаются, когда учебная программа состоит из морских боев, игровой навигации по карте мира и ролевых дебатов. Однако многие родители переживают: «Эй, — говорят они, — а почему ребенку все время весело? А когда он начнет корпеть над чем-то скучным?»
— Зачем? — недоумеваем мы.
— Ну как же — а тренировать волю?
— Воля и настойчивость вовсю отрабатываются в игре. Вы бы видели, как ваш Коля до последнего не сдавал свою провинцию под натиском варваров.
— То игры, развлечения! А в жизни ему придется тяжело. Надо привыкать выносить тяготы…
То, что родитель не видит, какие тяготы жизни пришлось перенести персонажу на закате Римской империи, еще ничего.
Хуже, что это типичная родительская сентенция: если кому-то хорошо, то он валяет дурака
Учеба почему-то должна идти через пот, кровь и слезы. Против пота ничего не имею, а вот слез и крови хотелось бы поменьше. Посмотрите, как выпускники престижных школ с жестким рейтингом говорят о своих детских годах.
Порой так и светит стокгольмский синдром: «Ох, как нас мучили, прямо травили, я так ненавидел русичку, до слез меня доводила, но ничего — зато я поступил в лучший университет!»
Но разве слезы и муки входят в обязательный набор абитуриента? Точно нет. Даже наоборот: положительные эмоции во время обучения предвещают академические успехи.
Нет ни одного довода в пользу того, чтобы человеку за партой было мучительно больно за бесцельно изведенные тетрадки. Зато в обратную сторону доводов масса.
Один из них привели немецкие ученые в 2017 году. В течение пяти лет исследователи опрашивали учеников средних школ, анализируя, какие эмоции они испытывают в процессе обучения. Гордятся ли они собой после ответа у доски, страшно ли им ошибиться в расчетах, не тоскливо ли, когда делаешь домашку… Ответы детей сопоставлялись с их оценками по математике (да, психологи решили сосредоточиться на царице наук). Что же оказалось? Очевидно: хорошие эмоции способствуют учебным достижениям, плохие ведут к низкой успеваемости.
Интерес и гордость — лучшие предикаторы успеха. Скука, злость — шаг к тому, что человек в какой-то момент теряет интерес к дробям. А хуже всего на оценках сказывается страх провала. (Да, наверное, имеет смысл перестать предсказывать детям мрачные картины из жизни выпускника ремесленного училища.) И самое крутое: положительные эмоции во время учебы оказались важнее, чем просто высокий интеллект без ликования при встрече с параболой.
Невозможно представить, что кто-то совершает прорыв в науке, потому что ему мама велела
Увлечение и радость открытия — это эмоции, но именно они заставляют людей искать, пробовать и ошибаться. Сегодня нельзя перетерпеть школу. Lifelong learning (обучение длиною в жизнь) — вот что ждет наших детей, даже если они выберут ремесленное училище.
И хорошо, если человек не впал в ужас, услышав про lifelong learning: «Это что же, я Пришвина буду до сорока лет заучивать?!»
Да и если взглянуть на мир взрослых. Мы все хотим интересную работу, в которой есть вызовы и драйв, развитие и заманчивые цели. А почему тогда ребенка, который устал переписывать какую-то патетическую белиберду, мы уговариваем: «Крепись! Тяжело в учении — легко в бою»? Это же ерунда: не будет никаких боев, а если и будут, то терпение и труд там явно проиграют любопытству и вдохновению.
Сегодня во многих сферах есть специалисты по проектированию пользовательского опыта — экспириенс-дизайнеры. Люди специально думают о том, как сделать так, чтобы вы испытали приятные ощущения во время встречи с конкретным продуктом: игрой, сайтом, образовательным курсом. И в школах появляются специалисты по Learning Experience Design. Да, это ребята, работа которых — размышлять, в какой момент урока ребенок будет задаваться вопросом, в какой — радоваться победе, в какой — рефлексировать.
И пока эти дизайнеры не дошли до всех школ, придется с дизайном учебного опыта поработать родителям, то есть нам. «Ваня. Не надо терпеть. Прочь страдания. Давай посмотрим на это уравнение под другим углом. Чувствуешь, оно таит в себе какую-то загадку?»
Фото: Shutterstock / Marcos Mesa Sam Wordley
