Скука, боль, насилие и крестьянская хтонь: учитель литературы — о сложностях школьной программы

Анастасия Широкова

14.11.2023

Недавно мы публиковали подборку мнений родителей о программе по литературе в школе. В комментариях началось не менее горячее обсуждение: тема книг, которые нужны или не нужны детям, и правда волнует многих. А что по этому поводу думают учителя? За цех отвечает словесник из онлайн-школы Европейской гимназии Александра Ткаченко. В комментариях, как обычно, можно и нужно предлагать и спорить.

Тексты, которые стоит убрать или сократить

Для начала разберемся с двумя вечными проблемами — списками и учебниками по литературе. Первое: мне не совсем нравится формулировка «обязательные списки», она как будто заранее ограничивает учителя и учеников. С другой стороны, программный список дисциплинирует и создает что-то наподобие маршрутного листа: я понимаю, с какими произведениями, авторами и темами нужно работать в учебном году, могу немного поменять план и подобрать книги более интересные и понятные. К тому же, если список дается заранее, я сразу понимаю, насколько объемные нам предстоят тексты, сколько времени нужно им уделить, на что потребуется меньше часов.

Второе: мы с 9–10-ми классами занимаемся по пособию Архангельского, но, думаю, большинство школьников сейчас учатся по Коровиной. Я специально выбрала другой учебник, потому что он показывает: есть альтернативный способ изучения литературы. Линейный путь, когда ученики просто идут от древности до XX века, не пытаясь сравнить тексты разных эпох и выявить отсылки, не позволяет детям освоить компаративистику и создается чувство, будто все писатели кончились в прошлом веке и современности у литературы нет. Меня еще в роли ученицы это очень возмущало.

У Архангельского же программа сложнее и строится по другому принципу.

У школьников благодаря его программе больше возможностей понять текст и сравнить его с другими произведениями. Например, изучая неизбежное «Слово о полку Игореве», дети сопоставляют некоторые образы оттуда с тем, что мы видим в рассказе Шукшина «Экзамен» или в «Святых горах» Бунина. Такая структура позволяет понять, в чем ценность древнерусской литературы и какие сюжеты, образы, мотивы она подарила писателям.
В учебнике больше новых произведений. Например, «Класс коррекции» Мурашовой, «Сахарный ребенок» Громовой, «Лавр» Водолазкина.
До 9-го класса программа строится по концептуальному принципу. Например, в 7-м классе ведущей идеей на протяжении всего учебного года было путешествие, и все произведения из списка помогали раскрыть значение этого концепта, понять его неоднозначность и глубину.

Однако, на мой взгляд, и у Коровиной, и у Архангельского много сложных и непонятных текстов для обязательного чтения, которые стоило бы убрать или сократить. Это «Илиада» и «Одиссея» Гомера, объемный «Робинзон Крузо» Дефо, жития и хождения из-за трудного языка и неактуальности, «Тарас Бульба» Гоголя, оды Державина и Ломоносова, «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева. Даже вместо «Василия Тёркина» Твардовского, на мой взгляд, можно прочесть что-то другое о войне.

У меня раньше были амбиции — впихнуть невпихуемое, но после работы в спецшколе для детей с девиантным поведением я поняла: лучше прочитать от и до три произведения за учебный год и ребята запомнят хоть что-то, чем пытаться осилить весь список и жить с кашей в голове. Но это частный случай, когда дети совсем ничего не читают и вы располагаете временем и возможностями, чтобы отойти от программы и заняться самодеятельностью. Понятно, что, когда ты работаешь в государственной школе, у тебя есть обязательная программа, ты должен всему следовать, и это немного сковывает.

Так как мой опыт ограничивается специальной и частной школами, я не могу посоветовать другим учителям литературы нарушать уставы и правила. Скажу только, что не нужно ограничивать учеников в их выборе литературы. Если вам хочется, чтобы они поняли автора или произведение, а не просто были напичканы кучкой непонятных книг ради галочки «всё по программе прочитано», составляйте альтернативные списки. Я, например, включаю в них непрограммные произведения тех авторов, с чьим творчеством мы будем знакомиться в учебном году, или тематические тексты, связывающие нас с книгами, которые мы будем изучать.

Как читать обязательные произведения с детьми

За время работы я поняла, что есть список книг, которые у школьников вызывают много вопросов, непонимание и отторжение. Но эти произведения выкинуть из программы трудно, поэтому нужно исхитриться, изловчиться и найти способ их проанализировать и сделать понятными. Думаю, у меня это получилось.

«Слово о полку Игореве». Самое пугающее произведение для 9-го класса. Оно представлено в нескольких переводах с древнерусского (Лихачева, Заболоцкого, Жуковского). В попытках понять сюжет ученики зачастую обращаются к разным вариантам и путаются еще больше. Как бы усердно дети ни читали о походе Игоря, никто ничего не понимает: зачем нужно «золотое слово» Святослава и «Плач» Ярославны? К этим вопросам добавляется фактическая путаница и непонимание, как памятник древнерусской литературы появился в программе XXI века? Я долго искала для себя ответ на вопрос о смысле его изучения, мне нужно было как-то объяснить ученикам, почему мы погружаемся в эту историю.

Я поняла, что такой текст классно разбирать с точки зрения анализа средств выразительности. «Слово», даже если читать только фрагменты, может стать хорошим материалом для изучения и поиска эпитетов, метафор, сравнений, олицетворений — здесь они особенно ярко звучат. А после работы со средствами выразительности мы углубляемся в текст и можем прийти к выводу, что художественные средства связаны с внутренним миром Игоря, Ярославны и прием отображения чувств через природу часто встречается в литературе.

Но чтобы работать с таким лироэпосом, надо в первую очередь его понимать, поэтому мы с учениками всегда разбираем, что происходит в произведении, какой это исторический период — не просто читаем и делаем вид, что вникли в написанное. Мне важно убедиться в том, что все правильно поняли хотя бы сюжетную канву произведения. Поэтому я пытаюсь все события, происходящие в «Слове», адаптировать для нашего времени или найти такое произведение, которое детям покажется ближе, увлекательнее и понятнее.

В прошлом году мы сравнивали «Слово» с «Реквиемом» Ахматовой. Я давала ученикам фрагменты, которые по настроению, мотивам и образам коррелируют с «Плачем Ярославны», и благодаря такому подходу мы рассмотрели фольклорную напевную традицию в творчестве Ахматовой. Если выберете такой подход, расскажите еще и о том, что лирическую героиню Ахматовой и Ярославну связывает чувство утраты близкого человека (героиня «Реквиема» не может видеться с сыном). И поговорите про ощущение одиночества, беззащитности и бессилия, которое мы также находим в образе Ярославны, переживающей за судьбу мужа.

Сравнивать можно и с другими произведениями: Архангельский после древнерусского текста дает рассказ Шукшина «Экзамен», где есть несколько отсылок к «Слову». Также мы сравнивали его с «Лавром» Водолазкина: я показывала детям, как интерпретируется древнерусская литература, её сюжеты, стиль, язык и образы в современных текстах. Я без указания имени автора, названия книги, просто давала детям текст «Лавра» и просила определить, в каком примерно веке написано произведение, создано ли оно в то же время, что и «Слово», или позже. Некоторые усомнились в том, что это современная проза, потому что там всё соответствует древнерусской литературе.
Отрывки из «Илиады» и «Одиссеи». Я заметила, что в 6–7-х классах школьникам почему-то предлагают изучать античную литературу. Честно, я прочитала эти произведения впервые, когда поступила на филологический факультет, и, кажется, читала их бесконечно долго. Не знаю, как в средней школе можно требовать от ребенка прочесть даже фрагменты этих текстов, потому что в них не понятно ничего — не то что детям, но и взрослым. Для такого чтения нужна подготовка: изучение истории Троянской войны, её героев, связей древнегреческих богов друг с другом. Дилемма учителя заключается в том, чтобы либо полностью погружать всех в контекст и рассказывать, о чем в поэмах идет речь, а после этого уже читать отрывки, либо пропускать эти тексты. Если выбирать первый способ, знакомство с творчеством Гомера хотя бы будет иметь смысл. К сожалению, на всё учебных часов не хватает, но мы с учениками хотя бы проходим основные события поэм, чтобы понять сюжет, и рисуем карты героев с их судьбами. Так я проверяю, разобрались ли ученики в содержании изученного.
«Тарас Бульба» и «Вечера на хуторе близ Диканьки». Здесь дети вообще тонут. Во-первых, в диалектизмах — школьники не понимают язык повестей. Повторяется примерно та же история, что и со «Словом о полку Игореве»: из-за стилистической обработки дети не вникают в сюжет. В связи с этим они не понимают, кто прав, кто виноват и как делать вывод в истории Бульбы. Во-вторых, в повести про запорожских казаков всё очень жестоко и реалистично, а в «Ночи перед Рождеством» из «Вечеров» есть эротический подтекст в сюжетной линии Солохи.

Эти повести явно не были написаны для 7-го класса, и, на мой взгляд, Гоголя надо изучать в старшей школе. У него специфический язык, стилистика, особенности: он зачастую прибегает к иронии, которая не всегда понятна детям. Чтобы получать удовольствие от Гоголя, нужно понимать, о чем ты читаешь. В 7-м классе это сделать довольно сложно, поэтому я бы вместо Николая Васильевича в этом возрасте порекомендовала почитать романы Диккенса («Приключения Оливера Твиста» и «Жизнь Дэвида Копперфилда») или хотя бы отрывки из них. Наверняка это чтиво будет понятнее по языку и образам, интереснее и ближе детям.

Если у вас нет возможности заменить Гоголя, снова обращайтесь к методу сравнения с другими текстами. Когда мы читали «Вечера на хуторе», взяли не все произведения — только «Ночь перед Рождеством», и сравнивали её с «Рождественской песнью в прозе» Диккенса в контексте необычайных и сверхъестественных путешествий. Мы обсуждали, какие потусторонние силы вторгаются в жизнь обычного человека перед Рождеством и почему, какую роль они играют у Гоголя, а какую — у Диккенса.
«Капитанская дочка». Не сказала бы, что это самое жесткое произведение, которое читают в 8-м классе, но некоторые удивляются, почему дети должны его изучать. Но вспомните пушкинскую пьесу «Моцарт и Сальери» — она ничем не лучше. Если постоянно думать о жестоких вещах, эротических подтекстах, насилии, жизни и смерти, тогда, конечно, в каждом произведении можно отыскать то, о чем не принято говорить, особенно с детьми в школе на уроках литературы.

А если рассматривать «Капитанскую дочку» в контексте Пугачёвского восстания, то мы поймем, что в повести есть реальные персонажи, что описанное происходило на самом деле, о чем свидетельствует в том числе пушкинская «История Пугачёва». С детьми важно проговорить, что писатель исследовал эту историческую личность, и, хоть в «Капитанской дочке» есть художественный вымысел, это отчасти правдивая история человека, восстающего против государя. У нас есть возможность понаблюдать за человеком, страстно жаждущим власти, но не сумевшим её получить и удержать, потому что его действия были настолько непоследовательны, стихийны и хаотичны, что он проиграл в своем же бунте и в своей же революции.

Я считаю, об этом важно говорить, ведь неспроста нас Пушкин учит тому, что русский бунт — бессмысленный и беспощадный. Эту идею мы находим и в произведениях XX века, где авторы обращаются к теме революционного восстания и переломным моментам в истории. Поэтому при желании на уроках литературы можно даже сравнить, как трансформировался протест в XX веке.
«Бедная Лиза». Некоторые сочтут эту историю слишком слащавой или неприятной, к тому же не каждому близка такая чувствительность и сентиментальность. В этом произведении для школьников сливаются скука, боль и грусть, но проходить его все-таки надо. Я детям всегда говорю, что это может быть утомительно, но нам важно изучить специфику каждого литературного направления и в рамках этого рассмотреть хотя бы одно произведение, которое отражает ключевые элементы романтизма/сентиментализма или реализма. Мы можем сколько угодно переписывать основные особенности и черты классицизма или сентиментализма, но мы никогда не поймем, как это выглядит, пока не прочитаем нудные оды Державина и Ломоносова и «Бедную Лизу».
«Преступление и наказание». Этот роман даже у меня вызывает больше вопросов, чем, например, «Война и мир» и «Тихий Дон», потому что там звучат идеологические тезисы о превосходстве одного над другими. Я стараюсь максимально аккуратно говорить об этом произведении и о метаниях Раскольникова — от «твари дрожащей» до «право имеющего».

За пять лет работы учителем я только один раз брала этот текст с учениками спецшколы для детей с девиантным поведением. Мы вместе читали его в классе, потому что без меня «Преступление и наказание» прочитано бы не было. Мне удалось увлечь ребят детективным элементом в книге, я всех заинтриговала: мол, вы не обращайте внимания, что мы уже с самого начала понимаем, кто убийца, дочитайте до конца и узнаете самое интересное. Дети долго ждали шокирующей развязки, но в финале разочаровались — ничего остросюжетного больше не было. Тем не менее детектив им понравился, да и когда вы на протяжении 9 лет читаете скучные непонятные тексты типа «Бедной Лизы» и на фоне всего этого самыми динамичными кажутся «Герой нашего времени» или «Евгений Онегин», то «Преступление и наказание» сразу захватывает школьников. Они впервые сталкиваются с темой преднамеренного убийства.

Тема скользкая, но для меня главным мотивом этого романа для анализа с учениками стало мироощущение человека, который мнит себя выше других: что с ним происходит? Он получает удовольствие от этого самоощущения? Он правда себя так чувствует? Почему же он тогда постоянно мечется? Мы анализировали внутреннее состояние Раскольникова в соответствии с тем, какую теорию он выдвигает — соответствует ли его психологическое состояние тем идеям, которым он вроде как верен и которые он пытается воплотить в жизнь?

Несмотря на сложности в понимании «Преступления и наказания», его в школьной программе трудно заменить другим романом Достоевского. «Игрок», «Братья Карамазовы», «Идиот» намного сложнее, объемнее, философичнее, в них труднее разбираться. Поэтому история Раскольникова стала оптимальным вариантом для знакомства школьников с творчеством Фёдора Михайловича.

«Путешествие из Петербурга в Москву». Радищева в школьной программе я не видела давно, но если вы все еще даете его ученикам, лучше пройти биографическую справку писателя, проанализировать тему крепостного права, которую он затронул в «Путешествии» и дать почитать детям того же Некрасова. Его поэзия значительнее и ярче, она лучше погружает в крестьянскую хтонь, чем проза Радищева — уже не особо читабельная.
«Тихий Дон» и «Война и мир». Я считаю, что они в школьной программе нужны. Да, это сложные, объемные произведения со множеством сюжетных линий и тем, но хотя бы эпизодическое знакомство с эпопеями у старшеклассников состояться должно. Как бы банально ни звучало, эти романы вписаны в нашу историю и нашу культуру. Оба произведения показывают не только человека в состояниях войны и мира, но и в контексте отображаемого периода. Мы узнаем, какие тогда существовали обычаи, какой была культурная жизнь, какое мироощущение было у людей. Меняется оно или нет? Вот подлинная энциклопедия жизни.

От чего страдает Андрей Болконский? Можем ли мы сказать, что он страдает от того же, от чего страдали всеми любимые Печорин или Онегин? Вряд ли. Здесь более сложный характер, более амбициозные цели. А чем это обусловлено? Над этим интересно размышлять с выпускниками, слушать их соображения, впечатления, направлять беседу.

Учить детей понимать и исследовать тексты

Чтобы рассказывать о книгах, авторах, которые кажутся неактуальными и скучными, я всегда пытаюсь обсуждать любой текст сквозь призму современности и обращать внимание детей на то, что затрагивает нас. Например, какие проблемы из того или иного периода сохраняются, какие образы находят отражение в нашей реальности? Можем ли мы найти Андрея Болконского или Григория Мелехова в жизни? Может, кто-то из наших знакомых — вылитый Пьер Безухов, а кто-то ведет себя как Наташа Ростова.

Еще интересно изучать литературу с точки зрения актуальных социальных проблем и явлений. Возьмем вопрос травли и газлайтинга (вид психологического насилия, цель которого — заставить человека сомневаться в адекватности своего восприятия происходящего) и спросим себя: в каких художественных текстах они встречались, как они раскрывались? Мы с учениками для анализа первой проблемы читали «Юшку» Платонова, для второй — «Процесс» Кафки.

Я очень хочу научить детей понимать и исследовать тексты, которые они читают. Мы с детьми стараемся выжать всё по максимуму и пропускаем текст через себя, свои мысли, читательскую память и чувства. И пусть лучше мы изучим фрагмент огромного романа, чем галопом проскачем всю книгу, которая в итоге не замотивирует нас вернуться к истории в сознательном возрасте и перечитать её.

Всегда можно увлечь детей чтением, если подбирать для них захватывающие книги и вписывать их в программу хотя бы внеклассного чтения. Для этого у меня есть список произведений, где можно найти те же темы смерти, жизни, любви, ненависти, расставания и прочего:

Для 5–7-х классов