У каждого найдётся пара историй из университетской жизни, которые он будет вспоминать с тихим вздохом и блуждающей улыбкой, — ведь помимо лекций и коллоквиумов в университете впервые происходит удивительное погружение в мир студенческого веселья. «Мел» рассказывает о жизни, традициях и развлечениях студентов, начиная от первых европейских университетов и заканчивая золотым XIX веком.
Университет появился в XI веке как средневековая гильдия — это был профессиональный цех с сильными корпоративными связями. Первые университеты (XI–XIII века) привлекали огромное количество людей, желающих примкнуть к элитарному цеху, а вместе с потоком людей в городскую казну поступал внушительный доход. Еще университет для каждого города был показателем престижа, потому городские власти многое позволяли его воспитанникам. Уже к середине XIII века университет обладал невероятной степенью свободы — возможностью устанавливать собственные правила преподавания, поведения, перемещения из города в город, а главное — беспрецедентной лицензией на суд над членами своей корпорации. Именно это «право на самосуд» позволяло студентам хорошо покутить в свободное от учебы время.
Известны случаи многочисленных столкновений между горожанами и школярами. В феврале 1229 года сержанты парижского прево столкнулись со студентами, которые в ярости разнесли кабак из-за ссоры с владельцем — тот не хотел отпускать вино бесплатно. Горожане получили у королевы Бланки Кастильской разрешение на «принятие мер», в результате чего несколько студентов были убиты. Замечательна реакция профессоров университета: после возмездия они прекратили свои лекции и удалились в Кембридж и Оксфорд с большей частью слушателей.
Убей в себе зверя
Неудивительно, что средневековые европейские студенты любили погулять: праздничных дней приходилось больше трети на год. Большая часть праздников носила чисто религиозный характер, но некоторые из них были сопряжены со светскими развлечениями.
Например, истории хорошо известны обряды посвящения, которые регулярно проводились в средневековых университетах. Участвовать в этих обрядах было большим развлечением для всех, кроме новичков. В руководстве для студентов XV века «Manuale Scolarium» поясняется, что посвящение — ритуал инициации, при котором новичок, которого чаще называли птенцом и молокососом, должен пройти «чистилище» и избавиться от неотесанности, животной дикости. Для этого животное, которым на период ритуала становился первокурсник, отмывали, отрывали ему рога и стачивали зубы, а затем очищали его душу с помощью пародийной исповеди.
На деле картина принимала садистские формы. Наиболее гуманные «старички» заставляли неофита полоскать рот мочой, стригли тупыми ножницами, а в качестве исповеди заставляли отвечать на издевательские вопросы («Сколько блох входит в меру? — Дурак, они не входят туда, а выпрыгивают оттуда»). После обряда посвященный должен был закатить пирушку для однокашников. В Алькале даже в XVII веке новеньких подвергали более изощренным испытаниям — клали на колесо или оставляли на улице без одежды.
Очень богатая фантазия
Религиозные праздники для европейских студентов также были удачным шансом проявить свою фантазию в деле. Например, в XVI веке каждое 6 января французские студенты по-своему отмечали христианский праздник Богоявления. Богоявление традиционно связано с рождением Христа и поклонением ему волхвов. Последний сюжет французские студенты переигрывали на свой манер: в этот день они устраивали шуточную коронацию. Волхв (по-французски «roi mage») трансформировался в короля («roi»). Король избирался заново каждый год случайным образом: на праздник выпекали лепешки, в одной из которых находился боб. Тот, кому попадался этот боб, становился королем и благодарил своих подданных угощением и выпивкой, а также культурно-увеселительной программой. Однако в 1533 году избранному «королю» Филиппу Брингье не удалось покрыть все расходы на коронацию, и студенческий кутеж пришлось оплачивать из университетской казны. После этого инцидента власти настрого отказали учащимся в невинной шалости, но те не растерялись и уже в следующем году вместо короля начали выбирать аббата.
Мензурное фехтование и Саламандра
В Новое время бурная средневековая фантазия начала угасать, однако традиции досуга студентов развивались и приобретали новые формы. В Германии начиная с 1815 года стали зарождаться свои студенческие братства.
Юноши были охвачены идеями патриотизма, романтизма, следованию христианским и рыцарским традициям, что нашло отражение в некоторых студенческих обычаях
Популярным видом досуга, а также важным элементом корпоративного кода немецких студентов XIX века было мензурное фехтование. Mensura (мера) — это расстояние, которое сохраняется между дуэлянтами в течение всего поединка. Мензурное фехтование проводилось между членами различных братств и не подразумевало под собой враждебное поведение. Это был способ весело провести время и самоутвердиться в качестве хорошего фехтовальщика. Соперники должны были стоять друг против друга, в течение боя не двигаться и даже не отклоняться. Им позволялось защищаться только при помощи оружия. При этом сами руки тоже оставались неподвижными, а двигались только кисти. Большой удачей считалось оставить на лице соперника шрам и большой честью — носить этот шрам всю жизнь как знак мужества.
Кстати, традиция мензурного фехтования сохранилась и в XX веке. Многие деятели Третьего рейха щеголяли с рассеченным лицом, например, начальник РСХА Эрнст Кальтенбруннер, СС-группенфюрер Хайнрих Райнефарт, СС-оберштурмбанфюрер Отто Скорцени и другие.
Большое значение в досуге немецких студентов имели различные пивные ритуалы. Например, при посвящении в студенты новичок сидел на пивной бочке и декламировал стихотворения, а каждое четверостишье «запивал» целой кружкой пива. За одно такое посвящение, как правило, неофит выпивал не меньше десятка кружек.
Другим популярным увеселительным ритуалом была «Саламандра» (Salamander), призванная сплотить участников застолья. Ведущий командовал собравшимся за столом: «Раз!» — и по счету надо было налить себе. Под «два» нужно было отпить половину, под «три» — с грохотом, втирая дно кружки в стол, передвинуть ее соседу, под четыре — выпить то, что передвинул тебе сосед справа. Потом все хором выкрикивали: «Саламандра!». Этот увеселительный ритуал в слегка видоизмененном виде описал Джером К. Джером в повести «Трое на четырех колесах» (1900 г.):
Все встают, торжественно-внимательные, как полк на параде.
— Все готовы? — спрашивает председатель.
— Все! — в один голос отвечает компания.
— Ad excitium Salamandri! — провозглашает председатель. Все стоят начеку.
— Eins! — Все быстрым движением трут дном стаканов по столу.
— Zwei! — Стаканы опять шумят, описывая круг.
— Drei! Bibite! (пить) — И все, залпом осушив стаканы, подымают их высоко над головой.
— Eins! — продолжает председатель, пустые стаканы катятся по столу, снова описывая круг, но производя на этот раз шум с роде волны, набегающей на низкий берег и уносящей с собой тысячи мелких камешков.
— Zwei! — Волна опять набегает и замирает.
— Drei! — все с размаху разбивают стаканы о стол и садятся по местам.
О русском студенте
Российские университеты XVIII веке имели много общего с немецкими, откуда они заимствовали более адаптированную к Новому времени систему обучения. Самое главное отличие от Средневекового университета состоит в том, что теперь университет стал представлять из себя государственное учреждение, в котором действуют те же законы, что и за его стенами.
Немецкие профессора и студенты часто оказывались в России, а российская молодежь любила учиться в немецких университетах. Неудивительно, что студенческий культурный код перекочевал из Германии в Россию, что отразилось в том числе и на способах проведения досуга и корпоративных привычках. Так, в романе «Война и мир» интеллигентнейший тишайший Пьер Безухов, недавно вернувшийся из немецкого университета, привязывает медведя к квартальному, демонстрируя свою приобщенность к немецким студенческим традициям безудержного веселья.
Инцидент с Пьером Безуховым безусловно имеет под собой почву. Русские студенты проказничали много, но теперь уже университеты не имели права их выгораживать: провинившимся выписывали штрафы или арестовывали за мелкие хулиганства. Так, мировой судья Стрелецкого участка регулярно подавал отчеты ректору Московского университета, в которых перечислял, чем провинились студенты и какие санкции были применены.
«Задержаны г. г. студенты, обвиняемые в буйстве, произведенном в заведении публичных женщин»
Или «студент нанес распорядителю тамошнего гулянья оскорбление словами, ударил его по щеке и вызвал через секундантов на дуэль». «Студент юридического факультета, находясь в нетрезвом виде, произвел на улице драку с извозчиком-крестьянином». Студент московского университета Зубович «проходя в нетрезвом виде по Тверскому бульвару, производил беспорядок, подставляя встречающимся ему женщинам ногу, через что одна из них упала».
В другом высшем учебном заведении Москвы — Московской духовной академии — ученики не отставали от своих светских собратьев: «Один студент академии в пьяном виде спускался на веревках с монастырской ограды для приобретения водки».
Жженка и крамбамбуля
Студенческие питейные традиции в России были неразрывно связаны с двумя напитками, чрезвычайно популярными в университетской среде: жженкой и крамбамбулей. Жженка была заимствована студентами из гусарской среды — те привезли ее рецепт из Франции после войны с Наполеоном. Жженка — разновидность пунша, чрезвычайно легкая в приготовлении: над сосудом с алкоголем помещали тару с сахаром, в которую заливали ром или коньяк и поджигали. Сахар стекал, подогревая напиток и делая его более сладким. Александр Герцен вспоминает, как пили жженку на университетских пирушках: «Наставал черед варить жженку. Советовались друг с другом, как лучше варить, когда поджигать, когда класть ананасы, чем заливать. Наконец, ее заливают, пробуют, все кричат „Жженка удалась!“ На другой день болит голова, тошно… И тут искреннее наше решение впредь жженки никогда не пить».
Крамбамбуля тоже была заимствована из немецкого мира, точнее она приехала из прусского Данцига (ныне Гданьск). Замысловатое название она получила от немецкого ликера Krambambuli. Рецептов крамбамбули немерено — ее готовили и из водки с пивом, и из водки с медом, и даже из бренди и можжевельника. Воспитанник Казанского университета Вистенгоф вспоминает, как студенты «употребляли более всего тогдашний любимый студенческий напиток ратафия или крамбамбули, а иногда и цимлянское донское вино».
«Дубинушка» на Большой Никитской
Поводов закатить пирушку у русских студентов было очень много. Университетские праздники обычно состояли из двух частей — официальной и веселой. Любимым студенческим праздником в России (а особенно в Москве) был Татьянин день, по совместительству день основания Московского университета (12 января по старому стилю). В этот день московской полиции запрещалось арестовывать студентов за проказы, и молодые люди вели себя особенно раскованно: с утра, сразу после торжественного акта в университете, толпы студентов вываливались на улицу, распевая Gaudeamus Igitur и «Дубинушку». Процессия традиционно заканчивалась в ресторане «Эрмитаж», который знаменитый повар Оливье на ночь отдавал в распоряжение студентов.
На этих студенческих сходках зарождалось протестное движение, а знаменитый лозунг «Долой самодержавие!» родился за одним из столов ресторана в пьяном угаре
На студенческих сходках (и менее масштабных) можно было увидеть много удивительных людей. Знаменитый хирург Николай Пирогов, в 14 лет поступивший на медицинский факультет Московского университета, вспоминает поразивший его «10-й нумер» студенческого общежития, куда он заходил к своим знакомым: «За исключением одного или двух, обитатели 10-го нумера были все из духовного звания, и от них же именно я наслышался таких вещей о попах, богослужении, обрядах, таинствах и вообще о религии, что меня на первых порах, с непривычки, мороз по коже продирал… Все запрещенные стихи вроде „Оды на вольность“, „К временщику“ Рылеева, „Где те братцы, острова“ ходили по рукам, читались с жадностью». Роль подобных студенческих кружков в истории России слишком хорошо известна, чтобы подробно останавливаться на этом.
Про искусство
Популярным видом досуга среди российских студентов XIX века был театр. Сергей Аксаков, воспитанник Казанского университета, вспоминает, что зная большую любовь студентов к театру, преподаватели зачастую отпускали их с лекций раньше срока, чтобы те успели на спектакль, начинавшийся в 18.30. «Ходить часто в партер или кресла студенты были не в состоянии: место в партере стоило рубль, а кресло — 2.50 рубля ассигнациями, поэтому мы постоянно ходили в раек, платя 25 копеек медью».
Зачастую театральные концерты организовывали студенческие землячества. Известно, что такие вечера были довольно популярны среди публики, а выступали на них звезды первой величины: Вера Комиссаржевская, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский и многие другие. Воспитанники Петербургского университета в середине века собирали благотворительные музыкальные вечера, деньги с которых шли в помощь нуждающимся студентам.
