Скрытые сигналы: в каком возрасте мы становимся зависимы от мнения окружающих

Какую газировку вы больше всего любите? Наверное, вы уверены, что выбрали её, потому что она лучше пузырится, менее сладкая или стоит дешевле. Но возможно, именно её пила ваша мама, пока вы ползали по манежу, да и на её выбор повлияли окружающие. Сара Валенсия Ботто, психолог, изучающий раннее социальное и когнитивное развитие детей, рассказывает, в каком возрасте дети начинают обращать внимание на мнение окружающих.

Хочу задать вам серьёзный, я бы даже сказала, философский вопрос. Почему вы, все, кто собрался в этом зале, сейчас одеты не в пижамы?

Я психолог. Я не умею читать мысли (хотя многие считают, что должна бы). Но тем не менее я могу поклясться, что большинство из вас скажут: «Не хочу, чтобы люди считали меня идиотом» или «Я уверен, что окружающие не хотят видеть меня в пижаме». Объективно то, что мы всегда выбираем неудобную «офисную» одежду, а не пижаму, не просто случайность. Это демонстрирует две определяющие человеческие характеристики.

Начнём с того, что мы отдаём себе отчёт, что другие люди одобрят или не одобрят. Например, то самое появление в пижаме на публике. Второе, не менее важное, — мы используем эту информацию для принятия решений и руководства к действию. Человек, в отличие от других видов, склонен выбирать то поведение, которое вызовет одобрение окружающих.

Мы тратим массу времени на подбор макияжа, фильтра для инстаграма, а также формулировку записи в 140 знаков. Всё это мы делаем ради одобрения

Наc заботит, что скажут другие люди, как они нас оценят. Несмотря на то что это очень важная особенность, мы знаем о её природе относительно мало.

Первым шагом к изучению этой проблемы должна стать попытка понять, в какой именно момент нашего развития мы становимся восприимчивы к мнению других. Последние четыре года в Emory University я исследовала, как маленькие дети, которые никого и ничего не стесняются, превращаются во взрослых, которые боятся открыть рот из-за банального «А что обо мне подумают?»

Я часто слышу вопрос: «Ну и как вы это изучаете? Вы же работаете с младенцами, они даже говорить ещё не умеют?» Да, я работаю с детьми до двух лет, и обычно мы просто играем. Вместе с эволюционным психологом Филиппом Рочатом мы придумали игру The Robot Task. Благодаря ей мы фиксируем момент, когда ребёнок начинает менять своё поведение, если понимает, что за ним наблюдают.

Мы показываем детям в возрасте от 14 до 24 месяцев, как включить игрушечного робота через пульт управления, даём на это две реакции — положительную («Ого, как здорово») и отрицательную («Ой, нет, только не это»). После этого мы отдали детям пульт, а сами либо открыто наблюдали за ними, либо делали вид, что отвернулись и читаем журнал.

Мы думали: если дети к 24 месяцам становятся чувствительны к мнению окружающих, то их поведение в игре с роботом будет связано с изначальной реакцией окружающих на его включение. Мы ожидали, что дети, которые слышали одобрение, будут играть с роботом дольше и охотнее, даже если за ними наблюдают. После этого мы хотели посмотреть, каким будет поведение детей, получивших негативную реакцию при первой попытке, если мы сделаем вид, что не смотрим на них.

У исследования было три варианта. В первом сценарии мы изучали, как младенцы играют с роботом, если изначально не было никакой реакции и им не показывали, что можно с ним делать, — только включали его через пульт управления. Мы не говорили, что с самим пультом можно играть, — словом, создавали неоднозначную ситуацию. Во втором сценарии мы вводили одного наблюдателя и две реакции, позитивную и негативную. А в третьем у нас был один пульт управления роботом и два варианта реакций, позитивная («Ой, она поехала!») и негативная («Ну нет, она двигается»).

В первом сценарии, пока я наблюдала за ребёнком, он не проявлял особого интереса к игрушке, но стоило мне отвернуться, как тут же начинал играть. Во втором случае, когда был вариант «негативного пульта», пока я наблюдала за ребёнком, ничего не происходило. Как только я отворачивалась, ребёнок явно ожидал, чтобы мама помогла ему выйти из ситуации и поиграла. Когда я снова начинала за ним наблюдать, было видно, что ему неловко.

Третий вариант давал несколько реакций. Пока за ребёнком открыто наблюдал тот, кто отреагировал на включение робота отрицательно, младенец сомневался и явно ждал маминого мнения. Как только включался тот, кто давал положительный фидбэк, ребёнок спокойно начинал играть.

Результаты показывают, что дети находились под влиянием ценностей и инструкций, которые мы им давали. В первом варианте дети очевидно выбирали наиболее безопасное для себя поведение — дождаться, пока наблюдатель отвернётся, и только тогда попробовать игрушку. Во втором они играли с той, которая была оценена позитивно, но были готовы взяться и за «неодобрённую», если я отвернусь.

В контрольном сценарии, когда мы на включение любого пульта реагировали просто «Ого», поведение детей было максимально свободно

Наконец, не менее важно, что дети в третьем сценарии нажимали на пульт значительно чаще, когда за ними наблюдал положительно отреагировавший человек. И это совпадает с тем возрастом, когда дети, например, увидев себя в зеркале, начинают смущаться, если замечают что-то, что может привлечь негативное внимание (предположим, перепачканное лицо).

Что же в итоге? Получается, уже с раннего детства люди очень чувствительны к ценностям, которые задают извне. Ещё важнее, что они руководствуются ими. Я не говорю об идеях формата «будь добрым» или «не воруй», а о том, что мы транслируем детям, что хорошо и вызовет нашу положительную реакцию. Причём часто мы даже не замечаем, как мы это делаем.

Психологи, работая с людьми, исследуют, как функционирует наш ум, потому что поведение очень часто отражает наши убеждения, ценности и желания. Как, например, здесь, в Атланте, мы верим, что кока лучше пепси — просто потому, что коку придумали в Атланте. Мы косвенно передаем массу подобных ценностей: хвалим мальчиков за то, что они умные, а девочек — за то, что красивые. Взрослые и дети умеют эффективно и разносторонне передавать такие сигналы, а в итоге всё это формирует наше с вами поведение.

Читайте также:

Беспечный оптимист или перфекционист? Кто чаще всего страдает от прокрастинации

Исследование, о котором я рассказала, показывает, что восприимчивость к такому влиянию проявляется очень рано. Ещё до того, как мы учимся говорить, и даже раньше, чем ребёнок начнет сам ходить на горшок. Это неотъемлемая часть нашего развития.

Я бы очень хотела, чтобы все мы задумались о том, что каждый день транслируем друг другу и как это может влиять на окружающих. Например, какую ценность мы передаём, когда тратим больше времени на телефон, чем на разговор с близкими. Подумайте и о том, как влияли на вас. Возвращаясь к примеру про колу и пепси — подумайте: вы действительно предпочитаете одну другой? Или это было сформировано окружающими?

Родители и учителя, безусловно, получают больше шансов формировать поведение детей, но очень важно, чтобы мы все и всегда помнили, как сильно на жизнь окружающих могут влиять передаваемые нами сигналы.

Фото: Shutterstock (Catalin Rusnac)