На факультете медиакоммуникаций Высшей школы экономики абитуриентам нередко устраивают допрос, а в МГУ имени М. В. Ломоносова и РАНХиГС всё решает эссе и сочинение. «Мел» узнал, как в 2017 году в московских вузах принимали вступительные экзамены на журфак и какие они — будущие журналисты.
Егор Мостовщиков
журналист, создатель самиздата «Батенька, да вы трансформер»
Я сам учился на журфаке МГУ, и сейчас понимаю, что моё собеседование прошло не очень. Помню только, что меня спросили, что такое «ось зла». Я поступал на международное отделение, это был 2006 год, и вопрос вообще-то был логичным, учитывая что уже несколько лет как шла война в Ираке. Я назвал тогда какие-то страны, но не все. Отсутствие знаний — не самый страшный грех, это поправимо, но на таких собеседованиях проверяется понимание профессии, которой ты хочешь заниматься.
Я просидел в приёмной комиссии Вышки всего пять часов, из 400 абитуриентов через меня прошли 8 человек. Мой опыт нельзя назвать показательным, и делать выводы о целом молодом поколении я не стал бы. Из восьми человек толькое двое показались мне интересными, одному из них я сразу предложил стажировку. И дело вообще не в том, помнит ли человек, какой из Александров освободил крестьян или кто был главным в СССР после Хрущёва. Я и сам не на все вопросы могу ответить. Но вот ты спрашиваешь человека: «А что ты делать собрался, зачем идёшь на факультет? Как будет выглядеть твоя работа?». И в ответ получаешь: «Я хочу быть в центре событий и люблю писать стихи». И когда начинаешь копаться и спрашивать, как человек представляет себе профессию, которой хочет заниматься, и как написание стихов связано с медиа, — он впадает в ступор. Потому что он никак эту работу не представляет. Мы ставили в таких случаях низкие баллы. И наверное, это правильно. Человек придёт, отучится и разочаруется — всё равно не найдёт то, что пытается найти. Если пытается.
Кто такой абитуриент? Это семнадцати- или восемнадцатилетний ребёнок, который только-только окончил школу и, скорее всего, слабо представляет, как устроен мир и что вообще в нём происходит. У него есть какие-то интересы (сильно и слабо сформированные), есть какое-то очень призрачное понимание того, чем он хочет в этой жизни заниматься. И это нормально. И среди моих ровесников есть те, кто в свои 28 до сих пор не понимает, чем хочет заниматься. Но собеседование — это всё-таки экзамен. Оно должно работать в качестве фильтра. Поэтому я надеюсь, что собеседование помогает людям, которые забрели не туда, пойти в правильном направлении.
Отсутствие каких-то специфических знаний — это одно, но отсутствие интереса и любопытства — совсем другое. Если тебе так неинтересна профессия, которую ты выбрал, что ты даже не пытаешься в ней покопаться, хоть что-нибудь понять и разобраться, — значит, тебе ни в коем случае не надо этим заниматься. Чем раньше это поймёшь, тем меньше риск остаться недовольным своей жизнью. Работа должна приносить кайф, даже если остальным кажется, что это идиотская работа, а родители настаивают, что надо идти на юрфак. Если нравится выпиливать лобзиком петушков из дерева, то это и нужно делать, и чем быстрее до этого дойдёшь, тем круче. Это самое важное.
Сергей Смирнов
журналист, главный редактор «Медиазоны»
По правилам экзамена в Вышке, критерии оценки простые: общий уровень знаний, понимание журналистики, умение рассуждать и размышлять. Лично я так и оценивал. Для меня был самый интересный вопрос — зачем человек идёт в журналистику. Если ты поступаешь на журфак, ты должен это как-то объяснить. И неважно, кто из журналистов тебе нравится: Анна Политковская или Владимир Соловьев, тебе нужно объяснить, чем именно.
Ещё меня интересовало, что абитуриенты вообще знают. Я исхожу из своего опыта работы, потому что общий уровень знаний действительно серьёзно влияет на работу журналистом. Дальше — умение рассуждать. Допустим, поступающий не знал точного ответа на вопрос, но логически рассуждал. Это очень важно, если сейчас получается, то будут хорошие шансы научиться делать это ещё лучше. У кого был хороший общий уровень знаний и кто умел размышлять, те и получали от меня максимально высокие оценки.
Ещё мы спрашивали, какая сфера журналистики интересна абитуриенту, и задавали вопросы по новостям из неё. Тут нужно хорошо ориентироваться, даже если слишком сильно нервничаешь. Многие называли Познера любимым тележурналистом, но на вопрос, какие программы они с ним смотрели, никто не смог ответить. Все знают, что Познер хороший, но никто его не видел! Или просто принято называть Познером хорошим, вот они и называли. Не надо говорить преподавателям о вещах, в которых не разбираешься. Это гарантированный провал.
Например, один из абитуриентов на вопрос, какие важные события произошли на этой неделе сказал, что идёт чемпионат по водным видам спорта и открылись Всемирные игры. Конечно, я спросил, интересуется ли он спортом (с надеждой, кстати, спросил!). Оказалось, что нет. Просто человек утром открыл какой-то сайт и выучил два события. Мне пришлось даже в перерыве гуглить, что такое Всемирные игры. Так ни в коем случае делать не надо. Лучше сказать правду.
Ксения Лученко
журналист, соруководитель программы по журналистике факультета Liberal Arts college Института общественных наук РАНХиГС
Мы в этом году очень довольны набором в РАНХиГС — и количеством, и качеством абитуриентов. Вступительное испытание у нас только в письменной форме — эссе, поэтому сделать выводы о том, готов ли абитуриент учиться на нашей программе, мы могли только по его тексту. Оценивали способность к самостоятельному, логически структурированному рассуждению, умение ориентироваться в информационном пространстве, общую эрудицию и (не в последнюю очередь) грамотность. Примерно четверть работ были очень сильными, как будто их писали люди значительно старше 17 лет. Многие хорошо представляют себе специфику профессии и поступают на журфак не из романтических побуждений и стремления к творческой самореализации, а вполне прагматично, потому что им интересно работать в медиа, они понимают, что это ремесло.
Как обычно, мало кто рисковал брать тему из сферы экономики, большинство выбирали культуру и спорт. В этом году значительно больше, чем в прошлом, писали о политике. Меня удивило, что для многих заметная медийная фигура, на которую они ссылаются как на авторитет, — Владимир Познер. А имя видеоблогера Соколовского упоминалось чаще, чем, например, имя Навального. Тема из сферы культуры у нас была про очереди на выставки и больше половины писавших на эту тему перечисляли в одном ряду очереди на Серова, Айвазовского, Рафаэля и очередь к мощам Николая Чудотворца в храме Христа Спасителя.
С русским языком у многих проблемы, хотя мы его оценивали очень лояльно. Удивительно, что многие абитуриенты с высокими баллами ЕГЭ по русскому делали по десять орфографических и пунктуационных ошибок на страницу, не говоря о стилистических.
Конечно, мы не могли отказать себе в удовольствии выписывать перлы. Была одна очень смешно написанная драматическая история про встречу команды биатлонистов с белкой. А лидер — фраза «агент ЦРУ подверг свою жизнь скитанию».
Егор Сартаков
кандидат филологических наук, старший преподаватель факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова
За последние несколько лет вступительный экзамен на журфаке МГУ менялся несколько раз: сначала ввели собеседование на определённую тему (а не как раньше, когда спросить могли обо всём), потом собеседование вообще отменили. И вместе с журналистикой (на канцелярско-чиновничьем это называется «творческие компетенции») решили проверить знания абитуриентов в литературе и истории.
Сначала мне казалось, что соединили несоединимое: как литературу, историю и журналистику можно вместе проверить? «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань…». Тем не менее я уже второй год убеждаюсь, что экзамен отлично работает и соединить получилось. Абитуриент должен написать сочинение, в котором нужно раскрыть тему на примере двух произведений из литературы или истории (в 2017 году одной из тем была такая — «Книга в жизни дворян пушкинского времени»).
Кроме сочинения абитуриент должен выполнить редакционное задание. Дано историческое событие (например, блокада Ленинграда), нужно выбрать трёх реальных исторических персонажей и задать им по три вопроса. Были отличные работы! Например, работа, в которой в теме «блокада Ленинграда» абитуриент пытался разобраться, какое место искусство занимало в осаждённом городе (вопросы задавались Ахматовой, Шостаковичу и Берггольц). Таким образом можно проверить историю, журналистику и литературу — словом, общий культурный уровень. За русский язык выставляются отдельные баллы. И это точно лучше абстрактного сочинения, темы которого до сих пор предлагают на других журфаках: «Мой обычный день» или «Мир, в котором я живу». Как проверяются журналистские навыки на таких темах — для меня загадка.
Что касается собеседования, которое отменили на нашем факультете. Плохо, конечно, потому что это был единственный экзамен, на котором комиссия встречалась с абитуриентом лично. Но в то же время отмена собеседования вступительный экзамен объективирует. Сам экзамен теперь и его проверка прозрачны. Я вижу перед глазами работу абитуриента и всегда могу объяснить, за что я поставил двойку или пятёрку. А на устном экзамене попробуй потом вспомни, кто и что отвечал.
В 2016 году о приёме экзаменов на журфак Вышки нам рассказывала журналист Маргарита Журавлева (тогда многим тоже нравился Познер).
