Надежда Казакова из Санкт-Петербурга приехала преподавать русский и литературу в селе Усть-Чём Новосибирской области. Местные дети не были похожи на мотивированных питерских школьников, но и к ним она смогла найти подход. И рассказала свою историю редактору «Мела» Екатерине Красоткиной.
Село Усть-Чём расположено в 30 километрах от города Искитим Новосибирской области — крупного железнодорожного узла. Здесь около 600 жителей, есть библиотека и досуговый центр. Село старое, ему около 300 лет. Оно находится на равнине, где речка Чём впадает в реку Бердь и делит село на две части. Надежда живет в одном из сельских домов с печным отоплением и туалетом на улице и уже второй год преподает в местной школе литературу и русский.
Из биолаборатории — в учителя
Я родилась в городе, которого уже нет, — в Ленинграде. Жила в коммунальной квартире, ходила в обычную школу. Когда мне было 9–10 лет, отца отправили в экспедицию в Магаданскую область, и мы какое-то время жили на Колыме в маленьком поселке Усть-Среднекан. Там я впервые посмотрела фильм «Следствие ведут знатоки», и мне очень понравилась главная героиня — она была судмедэкспертом и работала в лаборатории. Я загорелась идеей стать такой, как она.
Когда мы вернулись в Ленинград, я пошла в биологический класс при Ленинградском государственном университете. Правда, поступать в сам университет я испугалась и пошла в химико-фармацевтический институт. Так я стала инженером-биотехнологом и 7 лет проработала в лаборатории — совсем как героиня фильма, которая меня вдохновила.
Мне очень нравилась работа, но в какой-то момент я поняла, что не расту: всему, чему могла, я научилась
К тому моменту у меня подрос сын. Мне приходилось очень много заниматься с ним, чтобы он мог успешно учиться в школе. У меня возникло много вопросов: что нужно, чтобы ребенок эффективно учился? Как доносить информацию? Что с ним вообще нужно делать, чтобы у него получалось?
Тогда я стала изучать литературу о развитии памяти, внимания, о скорочтении. Год училась у Максима Ильина и стала тренером в «Школе активного мышления Ильина».
Мои ученики делились на две группы: 1–2-й класс и 3–9-й класс. Еще была группа взрослых. Все они проходили суперинтенсив: в течение недели с каждой группой мы занимались по 60 минут ежедневно. Параллельно шли 5 разных курсов: скорочтение, грамотное письмо, развитие памяти, развитие внимания и ораторское искусство.
Одновременно я занималась репетиторством: преподавала детям русский язык и математику. Русский я просто бесконечно люблю, а математику могу преподавать благодаря инженерному образованию.
«Я думала, что смогу вдохновить любого ребенка. Это было заблуждением»
В какой-то момент у меня сложилось впечатление, что мне под силу заниматься со всеми детьми на свете, я могу вдохновить любого ребенка — в том числе из глубинки. Это было заблуждением. На тот момент у меня был опыт взаимодействия только с очень мотивированными детьми. А для работы в небольшой провинциальной школе нужен совсем другой подход, другие педагогические навыки.
Когда я узнала о программе «Учитель для России», то подала заявку на участие в качестве педагога. Но мне отказали.
После этого я стала волонтером в питерском фонде, который помогал учиться ребятам из детских домов. Там я поняла, что ситуации и обстоятельства, в которых живут дети, бывают очень разными.
Состояние ребенка, его настроение очень сильно влияют на учебу
На одном из наших мастер-классов для добровольцев выступала социальный педагог Татьяна Дроздова. Она рассказывала об универсальном методе «Я, мы, ты», который позволяет работать с очень разными детьми.
Сначала мы показываем им, как это делать, на своем примере: «Я делаю это так». Потом мы делаем то же самое вместе. А потом ученик делает это самостоятельно, а учитель наблюдает. Это универсальная модель, которая хорошо зарекомендовала себя в большинстве дисциплин.
После года волонтерства, в 2021 году, я снова отправила заявку в «Учитель для России». В итоге меня взяли в программу и предложили преподавать в сельской школе в Новосибирской области. Я согласилась.
«Дети, мягко говоря, не настроены учиться»
Как и почти все в Усть-Чёме, я живу в сельском доме: у меня есть печка, туалет на улице, баня. Рядом с селом, примерно в 10 километрах, находится угольный карьер. Там уголь добывают открытым способом. А это значит, что отвалы превращаются в огромные горы, которые видны из моего окна. Добывать уголь тяжело, но это хорошая, денежная работа для мужчин и женщин.
Местная школа в 2019 году праздновала свое столетие, сейчас у нее новое здание — каменное двухэтажное, а было деревянное. Многие учителя и нынешний директор учились в этой же школе. Здание довольно большое, классы расположены очень удобно. Много зелени.
А по пятницам по всей школе разносится запах свежей выпечки
Учатся здесь около 70 детей, в том числе и из двух соседних сел. Сейчас в школе работают пятеро педагогов из программы «Учитель для России». Я веду в трех классах русский язык и литературу. В прошлом году это были 5-й, 6-й и 9-й классы, а в этом — 6-й, 7-й и 10-й.
Со старшими классами мы быстро нашли общий язык. А вот когда я первый раз вошла в 5-й класс, то поняла, что дети, мягко говоря, не настроены учиться. Они ходят в школу, потому что их заставляют, но у них совсем другие интересы. Каждый из них — звезда, каждому требуется особое внимание. В классе их всего 11 человек (это самый большой класс в школе), и собрать их в одну команду было не так просто. Я перепробовала много разных методик, в том числе из когнитивных тренингов. Класс проделал большую работу, и сейчас мы работаем достаточно эффективно.
Сначала нужно наладить личный контакт
В классе важно создать атмосферу. Ее создает лидер, в данном случае я. Если мне что-то интересно, то и детей рано или поздно это захватывает. Это первое.
Второе: уважение к детям очень важно. В классе нужно создавать правила, которым мы неизменно следуем. Дети знают, что если правила не соблюдаются, то существуют последствия. Я постоянно об этом напоминаю, и дети к этому привыкают.
Третье: личный контакт. Когда класс достаточно маленький, есть возможность наладить такой контакт с каждым. Даже в течение урока: подойти, лишний раз похвалить, посмотреть, что у ребенка получается, где-то поправить, что-то подсказать. Постепенно это создает определенную степень доверия. Когда дети доверяют учителю и понимают, что в классе по-настоящему комфортно и хорошо, они начинают работать. У них появляется дополнительная энергия, дополнительное внимание: «Ага, нам тут что-то еще и рассказывают». Тогда они начинают по-настоящему работать.
После того как контакт налажен, в урок можно вносить что-то новое, давать особенные упражнения, чтобы его разнообразить. Например, внимательно читать и более точно отвечать на вопросы детям помогали рабочие листы. Все вместе мы обсуждали, какие вообще бывают вопросы и как на них отвечать.
В этом году на литературе я предложила начать осваивать элементы скорочтения. И использовала методику школы Ильиных (она описана в книге «Читай быстро»), но есть много разных других — важно, чтобы педагог проходил методики с детьми системно.
В моем случае дети читали один и тот же текст разными способами, чтобы уже знакомые смыслы накладывались на движения глаз, чтобы расширялось поле зрения, они учились захватывать целые абзацы текста — и постепенно увеличивали скорость. Каждый ребенок отталкивается от своего начального уровня, и каждому есть куда расти.
Правильно, если дети соревнуются не друг с другом, а только с самими собой — вчерашними
Пока я не берусь сказать, какой будет конечный результат: сейчас мы где-то на середине пути. Но я считаю для себя хорошим результатом то, что мои ученики ушли с позиции: «Я не буду ничего делать, мне ничего не надо, зачем мне вообще всему этому учиться». То, что каждый из детей захотел заниматься скорочтением, — колоссальный прорыв.
Развитие памяти и внимания: нужно чаще задавать вопросы
Есть упражнения, которые позволяют увеличить объем памяти. Для этого я играю с детьми на уроках во время перерывов — это десятиминутки и пятиминутки. В это время мы можем поиграть в «Элиас», в «Мемо» — это быстро, весело и действительно развивает память. И мы тренируемся пересказывать полученную информацию, обращаем внимание на какие-то вещи — дети стараются их вспомнить. Главное, что мы делаем это регулярно: в развитии памяти важна системность.
Но как в целом работает память? Кажется, это величайшая загадка. Недавно разговаривала с семиклассницей. Она говорит мне: «Надежда Валерьевна, вы один раз сказали, когда вы родились, и я помню дату до сих пор». Это говорит ребенок, который в ответ на «Напомните, пожалуйста, чем мы занимались на прошлом уроке» долго хмурится и ничего не может вспомнить. Почему она запомнила дату рождения? Потому что для нее эта информация показалась важной и значимой, в тот момент ей это было очень интересно.
Поэтому важно организовывать вокруг ребенка атмосферу, чтобы ему было интересно чем-то заниматься, обращать на что-то внимание. С учениками надо общаться и почаще задавать им вопросы: «А как ты думаешь, как ты считаешь?» Не вталкивать в ребенка свою информацию, а доставать из него его собственные слова.
На уроках очень хорошо работают вопросы с подвохом, детективные загадки, головоломки
Например, я пишу на доске слова с чередующимися корнями («касаться» — «коснуться», «расти» — «взрослый») и говорю: «Я не понимаю, как это. На прошлом занятии мы говорили про проверку безударных гласных в корне ударением, а здесь это не работает. Что вы думаете по этому поводу?» И дети начинают рассуждать, они вспоминают, что проходили раньше, выдвигают гипотезы. Одно из правил: «Сказал А — скажи Б». Если ты высказал свою точку зрения, значит, объясни, почему ты так думаешь. Это запускает процесс объяснения, рассуждения. Другое правило — не говорить одновременно со всеми. Ты обозначаешь, что ты хочешь сказать, и ты высказываешься, а тебя внимательно слушают.
Достаточно коротенького вопроса с какой-то проблемой — и благодаря ему ученики делают открытие. А потом и сами начинают задавать вопросы: «Надежда Валерьевна, а почему вот так?» Тогда я прошу их попробовать ответить на вопрос самостоятельно — они накидывают какие-то идеи. Некоторые из них фантастические, удивительные. За любую версию нужно поблагодарить: не важно, правильная она или нет. Стыдить ребенка, что у него неверная версия, нельзя. Вместо этого стоит сказать: «Спасибо тебе за твою версию, за то, что поделился. А теперь давайте подумаем, что может быть еще». А если версия правильная, мы рассуждаем почему.
Первые месяца три старшие дети, 9-й класс (сейчас они уже в 10-м), удивлялись, что я их постоянно о чем-то спрашиваю. Поначалу им очень трудно давалось формулировать ответы и рассуждать. Но благо их мало (три человека), и времени на них у меня вагон и маленькая тележка. Я могу их весь урок расспрашивать, а делать это я умею и люблю. Постепенно они привыкают, чувствуют себя свободнее, точнее и аргументированнее высказывают свою точку зрения. Младшие ученики адаптировались быстрее. Они восприняли с радостью, что им дают возможность высказывать свое мнение. Это в том числе помогло мне наладить контакт.
Задавать вопросы ребенку стоит и родителям
После школы они могут спросить: «Чем тебя сегодня кормили? Было ли тебе вкусно? А с кем ты рядышком сидел? Было ли шумно? Как у вас там в столовой?» Мне кажется, надо начинать вот с таких вопросов — про друзей, про учителей: «А во что она была одета? Прическа у нее такая же, как вчера? Или, может, что-то изменилось?» Потом уже — про русский, биологию и другие предметы.
Интересно про простое, про интересное детям. Нужно искать подходы, чтобы детям было интересно вспоминать о чем-то и рассказывать. Рано или поздно найдется какой-то спусковой крючок, который запустит в нем поток речи, и он сможет высказать, выплеснуть все, что у него накопилось за день. А там, глядишь, и до русского тоже дойдет. Может, он вспомнит, что его похвалили за то, что он шикарно выступил у доски. А может — как он отвечал на вопрос, на который больше никто не мог ответить, а у него была блестящая идея, и его похвалили за это.
«Возвращаюсь со спокойной совестью: от меня что-то останется в этом месте»
В конце этого учебного года закончится мое участие в программе, и я, скорее всего, вернусь в Петербург к моей семье. Но я надеюсь, что после меня в Усть-Чёме что-то останется — в частности, литературный дискуссионный клуб, который я веду в школе помимо основных уроков.
Это внеурочное занятие, где мы собираемся, пьем чай и обсуждаем отрывки из разных произведений (не из школьной программы). Идея была собрать сообщество учеников от 12 лет, которым, возможно, не хватает времени поговорить на уроке. Чтобы они могли рассуждать в лояльном сообществе, где их принимают, где за «неправильный» ответ никто не застыдит, не перейдет на личности.
Я готовлю для детей небольшие отрывки (на страницу, полторы-две, иногда на три) и открытые вопросы: «Как вы думаете, что это?», «Как вы считаете, почему это произошло?», «Как сделать так, чтобы этого не произошло?» Есть правила: ребенок имеет право поднять свою карточку и высказаться — например, в течение минуты рассказать, почему он думает именно так.
В дискуссионном клубе мы обсуждаем разные категории, до которых обычно не доходим на уроке: например, про вражду, гордость, стыд, — достаточно много тем, которые детям интересно обсуждать. Иногда школьники сами выбирают тему и проблему, которую они хотели бы сейчас обсудить: вот этот кусок навел их вот на такие мысли. Тогда они задают свой вопрос, о котором они не хотели бы поговорить. А иногда ученики приносят собственные литературные отрывки для обсуждения.
Занятие начинается с интеллектуальной разминки — тех самых игр на внимание
Со временем их стали проводить сами ученики. Дальше мы читаем отрывок и обсуждаем выбранные темы до тех пор, пока каждый не выскажет свое мнение, свою точку зрения. К чему-то придем, а может быть, ни к чему и не придем: не на каждый вопрос можно найти правильный ответ. У нас три таких раунда, это серьезная интеллектуальная работа.
В конце мы отдыхаем и играем — игры обычно связаны с психологией и телесностью: закрыть глаза, попробовать пройти и посмотреть, как ты себя чувствуешь. Или нужно с закрытыми глазами повести человека голосом. Или в паре одному дается задание, другой наблюдает, а потом они обмениваются информацией, что тот видел и понял, о чем он думал в этот момент.
Я надеюсь, что встречи клуба будут продолжаться. То, что дети многое для него готовят сами, выбирают, что им нравится, я считаю большой победой. На мой взгляд, моя задача как учителя — вернуть детям субъектность, и здесь она выполнена. Думаю, после моего ухода детям это будет по-прежнему интересно. И есть преподаватели, которые готовы подхватить эту историю.
В Петербурге я планирую работать в обычной районной школе. Если в моей родной школе будет нужен учитель русского и литературы, я пойду туда. Возвращаюсь я со спокойной совестью: мне кажется, я сделала для этого места что-то важное — и для меня и для детей.
В подготовке материала участвовали стажерки «Мела» Арина Миргалиева и Дарья Скорик.
В 90-е годы меня поразили дети шахтерских поселков Тульской области. Тогда компьютеры были в диковинку, а туда привезли их, установили игры, чтобы потом подключить обучающие игры, но у детей не появилось никаких желаний. Этим они сильно отличались от детей из крупных городов.
Почему? Вспомним детей-мауги. В раннем возрасте закладывается что-то такое, что потом уже не появится (об этом на https://mel.fm/blog/menedzhment-rynochny/36970-ot-goda-do-pyatnadtsati). Разницу в развитии городских и деревенских детей подмечали ещё в начале прошлого века, а теперь подмечают разницу ребенка по поведению в виртуальном пространстве.
Какие проблемы возникают в наши дни? Они заметны по студентам. ЕГЭ позволил им всем находиться в одной группе, но возникают проблемы, когда преподаватель вовлекает учащихся в процесс обсуждения. Я давал ссылки в интернете для освоения каких-то основ, а потом вместо скучных лекций проводил занятия с вовлечением студентов в процесс обсуждения. Студенты, привыкшие к интернету с первых лет обучения, входили в диалог, а остальные предпочитали слушать других. Вот почему рекомендую https://mel.fm/blog/menedzhment-rynochny/24693-vospitay-aytishnika → подчеркну ещё раз, что в раннем возрасте формируется что-то, чего не приобретут в старшем возрасте, а интернет не является исключением.