5 причин, почему дети плохо знают историю (и как в этом виноваты учителя)
5 причин, почему дети плохо знают историю (и как в этом виноваты учителя)
5 причин, почему дети плохо знают историю (и как в этом виноваты учителя)

5 причин, почему дети плохо знают историю (и как в этом виноваты учителя)

Рассказывают историк Тамара Эйдельман и журналист Сергей Бунтман

Мария Маленкова

12

21.09.2017

Фрагмент картины Жан-Поля Луи Мартина «В классе»

Навязывание идеологии, заучивание порой бессмыссленных дат и хронологический разброс. Историк Тамара Эйдельман и журналист Сергей Бунтман в проекте «Открытая библиотека» обсудили проблемы в преподавании школьной истории, а мы выбрали пять основных.

1. От школьников требуют, чтобы они знали всё

Мы все когда-нибудь в жизни говорили своим детям: «Как можно не читать вот это? Как можно не знать вот этого?». У нас распространено мнение, что мы должны всё знать — хотя сами прекрасно понимаем, что это невозможно.

«Одна преподавательница много лет назад во время экзамена в МГУ сказала: «Естественно, дети должны знать все факты по истории России, потому что это их Родина». Я так и хотела спросить её: «А вы знаете все факты? Я — нет. Главное — зачем?»

Тамара Эйдельман

С одной стороны, это традиция, которая идёт от дореволюционных гимназий, ещё от немецких школ — всё надо знать подробно. А с другой — сегодня это хорошо вписывается в общую консервативную тенденцию. Есть много учителей и методистов, которые много лет положили на то, чтобы в истории не просто изучали факты, а развивали мышление.


2. Дети запоминают факты (а не анализируют)

У школьников (да и вообще в обществе) нет исторического мышления. И это самое страшное. В нашем сознании всё происходило одновременно и вообще смешано в одну кучу.

«Поляки 1612 года для нас — это те самые поляки, что и 1939 года, и те же, которых в 2005-м били в Москве около посольства».

Сергей Бунтман

А вот, например, в англосаксонской системе преподавания хронологии исторических событий вообще нет. У них каждый год выбирает учитель. Допустим, изучают эпоху Средних веков — и сразу несколько тем.

«Это разрушает, естественно, представления об общем процессе. То есть теоретически можно выйти из школы, изучив, условно говоря, Марию Стюарт, а про Ивана Грозного ничего не узнав. И это нам кажется диким и странным. Но они изучают совсем по-другому. Преподавание нацелено не на запоминание фактов, а на развитие навыков: научиться работать с источниками, анализировать тексты, отличать факты от мнения, пропаганды и искажения действительности».

Тамара Эйдельман

А дальше уже не важно, какая информация — историческая или то, что поступает из телевизора или из интернета. Умеешь анализировать — значит, цель достигнута. А найти, когда была Куликовская битва, несложно: погуглил — нашёл.


3. А ещё их не учат работать с источниками

Кстати, в этом плане ЕГЭ по истории — отличная вещь. Во-первых, ЕГЭ учит работать с информацией. Во-вторых, помогает развивать аналитическое мышление. Ведь в госэкзамене по истории большую часть занимает работа с источниками, анализ и сравнение разных точек зрения.

«Детям легче сдавать письменный экзамен, чем устный. Уж за 30 лет работы я такого наслушалась! В родном МГУ мальчику говорят: „Когда была написана работа Ленина ‚Основные задачи советской власти‘?“. Он отвечает: „Не знаю“. „Минус, — они говорят. — А теперь угадай“. Он: „Как?“ — „Давай угадывай“. Он пробует: „В 1917 году“ — „Нет, ещё один минус“. Три раза не угадал — получил за один вопрос сразу четыре минуса. А что он может доказать?»

Тамара Эйдельман


4. От детей требуют чётких формулировок (и в этом опасность единого учебника)

В едином учебнике могут быть идеологические формулировки и оценки исторических явлений, фактов и личностей, которые ученикам (особенно на экзаменах) придётся повторять вне зависимости от того, что они об этом думают или читали в других источниках.

«Этим грешили советские учебники: там идеология встречалась даже в названиях: „Всемирное историческое значение того-то и того-то“. Если всемирное историческое, то это уже позитивное явление».

Сергей Бунтман

Оно заключало в себе идеологическую подсказку и формировало не знание истории, а идеологию. Такая опасность есть и в едином учебнике, если от учеников будут требовать чётких формулировок.

«Я бы сказала, что это связано не только с единым учебником, а, опять же, с нашей системой образования. Понятно, что ни один учитель не будет давать детям пять разных учебников и говорить разное. А подавляющее большинство учебников по истории в нашей стране монологичны. То есть, естественно, мне не нравится учебник, где написано, что Сталин — эффективный менеджер, мне больше понравится учебник, где написано, что Сталин — кровопийца. Но с точки зрения методики между ними нет разницы. Каждый из них заключается в том, что я говорю: „Дети, прочитайте, запишите и повторите“. И тогда всё сводится к воспроизведению фактов».

Тамара Эйдельман


5. На преподавателе истории слишком большая ответственность

Учителям всё время приходится решать, какую информацию стоит давать, какую нет. И главное, как её преподносить. А в истории с этим особенно строго и легко исказить.

«Когда я начинала преподавать, я делала то, что делают многие учителя в разных московских школах. Я говорила: „Сейчас я вам расскажу про коллективизацию, а потом вы запишете то, что должны говорить на экзамене“. И мне очень стыдно за это сейчас, но никто пока не придумал ничего другого. Иначе ты зовёшь детей на баррикады, что, по-моему, неправильно. А врать детям нельзя, потому что они сразу это чувствуют».

Тамара Эйдельман

А ещё у учителей есть власть над детьми, и это всегда тяжело и ответственно. Любая власть развращает. Есть простые способы установить дисциплину. Например, высмеять хулигана, унизить. Очень помогает. А такая простая вещь, как вопль, — тем более. Многие учителя через это проходили. Все сразу молчат, тихо сидят. Очень удобно. Можно потом сеять разумное, доброе, вечное. Все хотят дружить со своими учениками, но это на самом деле невозможно (разве что с выпускником). Нельзя дружить с человеком, которому ты можешь поставить двойку. Это иллюзия, на которую поддаётся много учителей.


Беседа прошла в рамках диалогов проекта «Открытая библиотека» на Новой Голландии. «Открытая библиотека» — общественно-культурный проект, созданный в Санкт-Петербурге в 2012 году. В дискуссиях участвуют лучшие русскоязычные спикеры, а вход на все мероприятия всегда бесплатный.

Фрагмент картины Жан-Поля Луи Мартина «В классе»
Читайте также
Комментарии(12)
А для чего нужны знания? Предполагаю, чтобы их как-то применять. Научные знания строятся на моделировании (http://4plus5.ru/2.htm). Модели меняются. Для расчетов в космосе применяли принципы Аристотеля. Потом Галилей предложил другую модель. Она соответствует физике Ньютона. Но новые факты наблюдений в космосе стали основой для физики Эйнштейна. И мы обе физики применяем на практике. Эйнштейн показал, что поля изменяют пространство. А это уже не геометрия Евклида. Это те геометрии, которыми занимались Лобачевский и Риман. В точных и естественных науках результат опыта не зависит от поступков (решений) человека. Но опыт меняется, а с ними меняются модели. А еще мы в различных ситуациях можем применять разные модели. Все зависит от условий и задач применения. Мы используем геометрию Евклида, так как ее точности достаточно для нашей практики. Но в первый раз, запустив ракету к Марсу, промахнулись. И теперь используют для расчета те модели, которые позволяют точно спрогнозировать траекторию полета. А с историей мы не можем повторить опыт. А поэтому и подход к преподаванию должен быть иным.
В историческом процессе на любой результат накладывается еще и сознание человека. А оно формируется на базе знаний и убеждений. Поэтому в истории много интерпретаций (http://4plus5.ru/3_5.htm). Будущее можно прогнозировать только в вариантах в зависимости от тех решений, которые будут приняты другими людьми (этап эволюции, где развитие зависит от сознания, следует называть «софиязойская эра»). Итак, я убежден, что на уроках истории надо изучать, какие бывают интерпретации, проводя их сравнительный анализ. А советский учебник истории был построен на единой интерпретации (классовая борьба, как основа исторического процесса). Ушли от единой интерпретации, а все остальное осталось. А это уже не наука, как таблица умножения не может считаться математикой. В уроках истории сейчас лишь то, что точно подметили Тамара Эйдельман и Сергей Бунтман.
Начали бодро, а потом потерялись, так что и как нужно учить на истории?
Про работу с источниками, это скорее про критическое мышление, а не про историю.
С моей точки зрения история это:
— уроки (например как у Макиавелли — анализ истории показал что наёмная армия ненадёжна)
— ключевые изобретения и открытия (например важность изобретения косого паруса для великих географических открытий)
— анализ причин исторических событий (все знают что в США была война Сервера и Юга, но мало кто задумывается что было её причиной)
— быт людей в прошлые эпохи, чтобы небыло заблуждений от том что раньше жили лучше, да и просто это интересно
У нас не нужно и даже опасно отличать факты от пропаганды — иначе народ начнёт задумываться, а настолько ли велика, непогрешима и непобедима Родина? А уж аналитическое мышление и вовсе скоро приравняют к экстремизму
👏👏👏
Показать все комментарии
Больше статей