«Сложно бороться с системой». Педагог-дефектолог — о любви к детям, розовых очках и выгорании

За 33 года работы в детском саду Надежде Куликовой не раз предлагали повышение, но каждый раз она отказывается. Больше 20 лет она работает как учитель-дефектолог с детьми с ОВЗ и помогает семьям, которые ждут от неё чуда. Рассказываем историю обладательницы награды «За вклад в развитие образования» из обычного детского сада в Архангельске.

«В педучилище пошла поступать за компанию»

В образовании я оказалась случайно. Я ничего не планировала. Да, в девятом классе я работала вечерней няней в яслях с 3 до 6 вечера, но ни о каком выборе профессии и речи не шло. Когда я заканчивала школу, то понятия не имела, чего я хочу в жизни. Правда уезжать из своего города я точно не хотела.

В то время моя старшая сестра, окончив педагогическое училище, начала работать воспитателем в детском саду. Мне было интересно наблюдать за тем как она вечерами постоянно что-то клеила, мастерила, рисовала. Классная профессия — решила я. И подумала, что мне бы такая творческая жизнь тоже подошла.

Так совпало, что две мои подруги в то время надумали поступать на дошкольное отделение в педучилище. Я подала документы вместе с ними, просто за компанию. Вот только мои подруги не набрали нужное количество баллов, а я прошла с легкостью.

Помню, что школьная учительница по математике обижалась, что я, имея хороший аттестат и грамоту, не воспользовалась возможностью без экзаменов поступить на школьное отделение, чтобы в будущем стать учителем. Но я ни дня не жалела об этом.

Учёба мне давалась легко, а вот практика… Она была безумно интересной, но первое время я очень побаивалась детей, особенно тех, кто был грозой всей группы, с которыми даже опытные воспитатели не все справлялись.

«Черепаха меня не подвела»

Отлично помню своё первое занятие во время практики. Это была подготовительная группа, тема занятия — «Знакомство с сухопутной черепахой». Зима, я где-то раздобыла черепаху и пыталась вывести её из коматозного состояния, которое называют спячкой. Отогревала, откармливала — черепаха стала поактивнее, но оставались опасения, что она во время занятия просто уснет. Впрочем, от идеи я не отказалась и занятие прошло удачно, черепаха меня не подвела. Это была моя первая пятерка за практику.

Все, что есть в моей практике — это всегда плод моей собственной мысли. С составлением библиографии из-за этого бывают трудности. И да, мой первый звездный конспект, героями которого стали черепаха и двадцать шестилеток, вызвал легкое сомнение у руководителя практики. Она долго пыталась выяснить, откуда я его переписала.

Но главное — мне все было интересно. И наверное именно неудержимый интерес к профессии зародил любовь к детям, желание не «строить их», как говорили в начале 90-х бывалые педагоги, а возиться с ними, играть, экспериментировать, жить вместе с детьми одной жизнью.

«Тогда о таких детях мы почти ничего не знали»

После училища я пришла в детский сад, и так в нём и работаю. За это время я получила высшее педагогическое образование с красным дипломом, потом получила сначала первую, а затем высшую категорию. Всего через пять лет работы в саду я уже выиграла городской и областной конкурс «Воспитатель года» — всероссийского тогда ещё не было.

Причём самой сложной поначалу была вовсе не работа с детьми, хотя сад был новый — игрушек мало, пособий нет, зато энтузиазма и фантазии не занимать. Первое время я сторонилась родителей, понимала, что против них была ещё совсем девчонка. Как я могла давать им какие-то советы? Для меня это было очень сложно и непонятно. Но постепенно я научилась выстраивать отношения.

Переломным моментом стал мой переход воспитателем в группу для детей с задержкой психического развития. Тогда о таких детках мы почти ничего не знали. Не было методик, пособий и программ. Все приходилось находить практическим путем. Вот тогда я ощутила нехватку знаний и снова пошла учиться. На сей раз предметом моего образования стала коррекционная педагогика с акцентом на олигофренопедагогику и логопедию.

После 11 лет работы воспитателем я стала учителем-дефектологом. Это невероятное счастье — видеть как ребёнок меняется, расцветает, набирает силы. И ты, именно ты играешь во всём этом важную роль.

«Мои дети привыкли к слову «работаем»

Работа особенными детьми — это как квест, который ты проходишь вместе с ними. Никогда не знаешь, что впереди, ты можешь только предполагать. Зато какая невероятная радость, когда появляется результат, даже минимальный.

Этим детям всё даётся труднее, но они такие труженики, причем абсолютно все. Очень сложно принять, что есть вещи, которые ты не в силах изменить. Когда видишь ребёнка с аутизмом, с синдромом Дауна, с множеством нарушений развития, и понимаешь, что есть невидимая планка, преграда, которая не даёт идти дальше. Родители, которые приводят ко мне детей, надеятся на чудо, верят, что именно я его совершу. Да, конечно, проще разубедить и просто снять с них розовые очки, но я просто предлагаю совершить это чудо вместе. Я не смотрю ни на усталость, ни на трудности. Здесь очень важно не упустить момент. Каждое занятие с ребёнком имеет огромное значение.

Мой рабочий день длится 4 часа — это чистое время работы с детьми

Остальное время уходит на консультирование, бесконечную документацию. 4 часа игры, общения, голосовой, эмоциональной и физической нагрузки. Сложно? Да. Но нужно успеть сделать максимум из того, что возможно.

Каждый день у меня два подгрупповых занятия и 7-8 индивидуальных с ребятами в возрасте 4-7 лет. Причём у каждого занятия свои цели и задачи. Независимо от них моя задача — дать детям ещё и веру в собственные силы, создать для них ситуацию успеха. Мои дети привыкли к слову «работаем». Мы работаем и когда играем, и на занятиях в кабинете со специальными пособиями и оборудованием, работаем, когда выходим гулять, и когда учимся говорить, вести диалог, планировать свой день — анализируем полученный и не полученный результат.

Это работа самих детей. Я рада, что они это понимают, но не ощущают. Для них работа проходит в игре. Это самое сложное — сделать так, чтобы дети погружались в развивающую ситуацию легко, без страха неудачи, без страха быть непринятыми.

«Эмоциональное выгорание не просто рядом, оно твой постоянный попутчик»

Я могла бы работать учителем-дефектологом в школе, но нет. Мне ближе дошкольное детство, мне хорошо с малышами — это постоянная энергия, открытие мира каждую минуту.

Иногда достаточно просто улыбнуться, приобнять, изменить мимику, чтобы всё закрутилось, завертелось. Люблю приёмы внезапности. Когда детей надо собрать, привлечь внимание этой шумной компании, я могу запеть любимую детьми песенку, и постепенно они начинают ей подпевать. Или можно вдруг погасить свет в комнате, и в момент недоумения и установившейся тишины сказать важное слово, которое поможет им переключиться и проявить инициативу в нужном русле.

Ещё я постоянно говорю детям, что ошибаться — нормально и даже здорово, поскольку ошибаются все, и я в том числе. Дети верят мне, а значит это работает.

Я уверена, что только свободный и творческий педагог может воспитать и развить инициативного, творческого и самостоятельного ребёнка, в том числе если речь идет о ребёнке с ОВЗ. У меня получается совмещать и работу по программе, и реализацию творческого потенциала. Это, конечно, вопрос доверия к моему профессионализму со стороны руководства сада.

Понятно, что когда ты нон-стоп работаешь с особенными детьми, эмоциональное выгорание не просто рядом, оно твой постоянный попутчик. Приходится брать тайм-аут, переключаться на домашние хлопоты, погружаться в тишину своих мыслей, просто спать. Но застревать в этом нельзя, хотя иногда очень хочется. Спасает общение с друзьями, встречи и короткие поездки со сменой обстановки.

Сложно бороться с системой, трудно принимать установленные кем-то нормы, ограничения, запреты, иногда не поддающиеся никакому объяснению.

Мне до сих пор трудно понять и принять некоторые из СанПиНов

Особенно в отношении уголков природы и их обитателей, которые исчезли из детских садов. Или вот размещение детей во время занятий. Почему можно только так и никак иначе? Почему исчез труд в детском саду? Почему в приоритете навыковая подготовка к школе вместо детской игры и исследовательской деятельности? Это трудно и принять, и менять. Но иногда получается.

Мои первые выпускники уже давно взрослые и сами стали родителями. С некоторыми мы поддерживаем связь до сих пор. Для меня это очень дорого и ценно.

Понятно, что за 30 с лишним лет, что я работаю, было множество предложений карьерного роста, но я никуда не ушла. И ни разу не пожалела. Мне хорошо с детьми — я там, где я действительно нужна и где могу реально помогать.