«Молчать, терпеть, слушаться, не умничать». Почему мы не выросли нормальными, а наши дети — да
Блоги15.02.2023

«Молчать, терпеть, слушаться, не умничать». Почему мы не выросли нормальными, а наши дети — да

Мало читают, ничего не хотят, только и делают, что в телефонах сидят, — к нынешней молодежи много претензий. Еще больше — воспоминаний о том, какой «прекрасной» и совсем иной была молодежь раньше. А вот наш блогер, многодетная мама Юлия Рих, уверена, что нынешнее поколение куда лучше прежнего. И вот почему.

Недавно мы с 12-летней дочкой ходили на спектакль «Сотворившая чудо» в РАМТе. В основе пьесы — реальная история детства ученой Хелен Келлер — слепоглухонемой девочки, которая жила в XIX веке. Родителям, учительнице и самой девочке удалось сделать невозможное: Хелен стала лингвистом, писателем, педагогом и математиком, прожила насыщенную и богатую событиями жизнь. В описании спектакля указано: «История о том, что любовь не тождественна жалости и вседозволенности. Она всегда есть требование большего и вера. Вера в возможности Человека».

Может быть оно и так, и мне — человеку взрослому — было интересно узнать эту историю. Но моя дочь периодически шептала: «Какой ужас! Так с детьми действительно обращались?» Педагог в пьесе грубо отталкивала ребенка, не давала есть, отбирала игрушки, запирала в комнате, кричала. Она была жесткой и требовательной. У нее была задача — достучаться, прорваться к ребенку, лишенному основных средств коммуникации. «Это буква „В“» — водила она по руке абсолютно подавленной девочки, волю которой она упорно ломала несколько дней. «А это — вода в тазике (опускала руку в воду). И это „во-да“» И у нее получилось. Но в глазах современного зрителя методы выглядят совершенно дикими.

Как нас самих учили каких-то 20 лет назад? Что требовали? Например, быть исполнительными и беспрекословно слушаться взрослых. Не перечить учителю. Не перебивать и не вмешиваться, когда старшие говорят. Не высказывать свое мнение. Мгновенно уступать место в транспорте — женщинам, пожилым, да вообще лучше и не садиться.

В детстве я одновременно занималась баскетболом и скрипкой. В набитом старом советском автобусе я выглядела пугалом: в одной руке скрипка и увесистая сумка с нотами и спортивной формой, в другой — мяч в сетке. Так несколько раз в неделю. Чем держалась за поручни, не помню. Помню, что спала стоя. У меня не было права быть более уставшей, чем любой взрослый в автобусе. Я не должна была сидеть, и точка.

Своим детям я говорю, что любой, кто заплатил за билет, имеет право в транспорте сидеть/спать/читать/глазеть в окно

Хотите — вставайте, хотите — нет. Вы никому ничего не должны. Детей учили молчать, когда взрослый говорит. Не перечить! Что бы этот взрослый ни творил. Сколько насилия было совершено по отношению к детям, которые не кричали, покорно терпели и не могли выдавить из себя: «Что вы делаете! Не трогайте меня! Отойдите!» Даже современных детей нужно учить громко кричать в случае опасности. Объяснять, что взрослый прав далеко не всегда. И если тебе больно, неприятно, страшно, обидно — ты можешь и должен громко об этом сказать. И ты имеешь право говорить, если все то же самое испытывает другой ребенок. И нет, это не ябедничество. А помощь.

Знали ли наши учителя о критическом мышлении? Что озвучиваемые ими утверждения можно и нужно ставить под сомнение? Что задавать вопросы — нормально, правильно, и именно из этого и состоит учебный процесс? Что вопросы — суть любознательности, а дискуссия — основа познания? Если ребенок задал учителю вопрос (уточнил или поспорил) — это нормально, так и должно быть на уроке. Раньше такое поведение ребенка было немыслимым. Сейчас (не везде, но все же) это нормально и даже поощряемо.

Раньше родители били детей. Не видели в этом ничего плохого. Их не смущало, что их детей били другие: учителя, тренеры, няни. К счастью, для современных детей физическое насилие все же перестало быть нормой. Сейчас дети учатся совсем другим навыкам:

  • Не терпеть, а говорить вслух;
  • Не замалчивать проблему, а обсуждать ее;
  • Не идти на поводу у родительских амбиций, а выбирать свое будущее самостоятельно.
  • Учится спорить и отстаивать свои убеждения, даже если они противоречат общепринятым.

В обществе бытует мнение, что следующее поколение хуже предыдущего. Мы, мол, читали больше, слушались старших, родителям помогали, в одних ботинках ходили круглый год, и не требовали к себе столько внимания: «Нас родители били, и ничего! Выросли нормальными людьми!», «На меня учительница в школе орала, зато на всю жизнь ее запомнил!», »Замуж вышла, за кого родители сказали — живем как-то, и ничего».

Но действительно ли мы выросли нормальными и «живем, ничего»? Многие из тех, кого били в детстве, продолжают бить детей и жен. Бытовое насилие по-прежнему огромная проблема — часто неосуждаемая — в российской семье. Те, кого заставляли, продолжают давить на других. Кого унижали, став взрослыми, начали в отместку унижать маленьких и слабых.

В неполных семьях, где отец ушел и забыл о ребенке, такие сценарии повторяются из поколения в поколение: «Я же как-то вырос без отца, и ничего»

Мы все еще с трудом уважаем чужое мнение, спорим до хрипоты, через слово используем повелительное наклонение или уничижительные токсичные формулировки. Но при этом совершенно добровольно пресмыкаемся перед властью. Мы часто беспричинно грубы. Любое столкновение — в транспорте или в магазине — может вылиться в мгновенный обмен оскорблениями, где нет места ни уважению, ни принятию. А точно ли мы нормальные? Достойны ли предъявлять себя детям как достойный пример?

Детям, которые растут непослушными, со своим голосом, свободными и незашоренными, а мы их своими установками, травматическим школьным опытом толкаем обратно в ничтожество, свинство, препирание границ — в средневековые. Пусть будут как мы — нормальными. Мы же выросли и ничего!

Недавно на остановке — поздно, темно, холодно — совсем маленький мальчик пропустил меня вперед в трамвай. Хотя ему, очевидно, хочется в теплый транспорт не меньше, чем мне. Узнаю тренировочную форму местного футбольного клуба — значит, он 2 часа бегал по стадиону и смертельно устал. Но он кивает и пропускает — сам, без принуждения и окрика.

Юная девочка-студентка учит мою дочь английскому. Нежно, спокойно, терпеливо, без резких движений и учительского снобизма. Однокурсники старшего сына постоянно где-то волонтерят, путешествуют и читают гораздо больше своих родителей, все чаще — на английском. Знакомый ребенок в 5-м классе на незаслуженную двойку встает и спокойно говорит учителю: «Мой папа математик. Мы с ним правильно решили эту задачу. Я с вами не согласен».

Современные дети и подростки, например, очень деликатны. Они знают разницу между словами «бомж» и «бездомный»; между «инвалид» и «человек с особыми потребностями»; между оскорбительным «таджик» и «мигрант».

Они мягче в словах, добрее в проявлениях и деликатнее в оценках. У них не принято говорить «Что ты на себя напялила!», потому что они соблюдают границы и вообще знают, что это такое. Они не бросают «не говори ерунды», потому что понимают, что обесценивать мнение другого — дурной тон. Они редко используют повелительное наклонение и отлично владеют оборотами «а не считаешь ли ты», «а как ты думаешь», «я согласен с тобой, но», «давай обсудим, давай проговорим».

Они анализируют и пропускают через себя огромное количество информации из источников, о которых мы даже не слышали. Они хорошо говорят на английском, а иногда еще на двух или трех языках. Предпочитают разумное потребление, чистоту вокруг и умеют себя ограничивать. Любят мир, имеют «open mind» и не боятся быть собой, высказывать мнение, плакать, отстаивать свои права, восхищаться другими. Они рано начинают стажироваться и работать. Умеют ценить свои и чужие деньги. Активно участвуют в волонтерском движении: легко занимаются с детьми в больницах, помогают приютам для животных, волонтерят на конференциях и конкурсах, в вузовских программах и городских проектах.

Они владеют эффективными оборотами в речи, сразу снижающими степень истерики и агрессии, умеют не замалчивать и договариваться, считают насилие в семье неприемлемым, а равноправие — нормальным и естественным. Они уважают чужое мнение и умеют дискутировать. И очень, как мне кажется, добры к нам — взрослым. Дети умеют восхищаться нашими достижениями, хвалить нас и подбадривать гораздо чаще, чем мы их.

Как-то незаметно подросло и окрепло отличное поколение свободных, смелых и щедрых на человеческую доброту детей.

— Это тебе на кофе, — присылает мне сообщение старший сынок.

— Какая ты красивая в этом пальто! — восклицает младший.

— Поспи, мам, я сама все сделаю — говорит дочь.

Дети оказались лучше нас не потому, что мы учили их старым жестким навыкам молчать/терпеть/слушаться/и не умничать. Не потому, что мы вложились в их репетиторов, вывозили за границу и обеспечили им, например, хорошее образование. А потому что они сами, несмотря на жесткие воспитательные установки, впитали ценности нового мира — эмпатию, щедрость, принятие, уважение. Ценности мира человеколюбивого и гуманного.

То, что они не стали, как мы, «нормальными», а стали лучше, дает этому миру надежду, что в будущем люди вокруг нас будут меньше бить, унижать и оскорблять, а больше — слушать, сопереживать и поддерживать других.

Вы находитесь в разделе «Блоги». Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Фото: Pressmaster / Shutterstock / Fotodom

Комментарии(15)
Очень знакомо. Добавлю к этому.
В стране появился выбор.
В школе была комсомольская организация. Комсомольцы должны были выступать на собраниях этой организации и говорить то, что от них требовали коммунисты, а те в свою очередь должны придерживаться линии партии, которую провозглашал Генеральный секретарь КПСС. С уходом комсомола появились варианты, один из которых описан на https://nashedelo.ru/a/sotsializatsiya-cherez-osnovy-predprinimatelstva
Возможность выбора порождает конкуренцию, при которой успешен тот, кто учитывает желания и эмоции других людей. Вот почему в магазинах исчезло хамство, а государственные службы перешли на вежливый тон с обратившимися к ним гражданам. Дети стали другими, когда изменились взрослые.
Все равны в виртуальном пространстве. В нем нет ни возраста, ни пола. В виртуальном пространстве можно хамить, не уважать других, троллить, но такие люди не имеют продолжительных контактов (https://mel.fm/blog/yury-nikolsky/89426-eto-vy-bumery-porozhdayete-konflikt-pokoleny-da-vot-tak).
Окружающий
мир изменился, но школа осталась прежней. Осталась прежней, но виртуальное пространство предоставило новые варианты для образования.
Каким будет новое поколение из конкретной семьи? На это существенное влияние окажет выбор педагогики, о чём говорится на https://nashedelo.ru/a/dve-pedagogiki-dva-pokoleniya
С общим посылом согласна. Но всё — таки излишне идеализировано. Эта свобода выбора иногда выливается в равнодушие, где-то в распушенность, в безвкусицу и похабщину. У каждой медали есть своя оборотная сторона.
Про равнодушие в корне не согласна.
Это наше и предыдущие поколения в большинстве своём могут условно пройти мимо упавшего человека каждый с мыслями «Кто-нибудь другой поможет», как на одной картинке. Новое же поколение более отзывчивое и готовое прийти на помощь.
Что касается распущенности, похабщины — нужно не просто всё разрешать, но и воспитывать. Современное воспитание — это не про разрешение всего и вся. А что касается безвкусицы — это совсем нестрашно, да и вкус развить всегда можно, если захотеть.
Думаю, что большинство детей как раз
благодаря образованию и путешествиям оказались иными. Образование, если наставник не просто профессионал, а уважает своих учеников, явно принесёт пользу, как и поездки за рубеж. Именно узнавание другой культуры, погружение в неё даёт уникальную возможность посмотреть на других людей, а заодно и на самих себя, иначе.
вообще познание, просвещение и широкий кругозор (а не палочная система наказаний и полное повиновение) — очень полезно
Показать все комментарии
Больше статей