Что такое метапредметность и зачем её нам навязывают

В погоне за «финским опытом» Министерство просвещения провозгласило курс на «метапредметность». Многие этим недовольны: «На математике будут учить истории, на истории — математике, а школьники не будут знать ни того, ни другого». О том, что такое метапредметность на самом деле, рассказывает главный редактор журнала «Лучик» Лев Пирогов.

Всё очень просто. Есть химия и биология — это школьные предметы. А есть молекулярная биология — это наука. Есть физика и астрономия — предметы. А есть астрофизика — наука. Разница между ними в том, что наука решает конкретные задачи и ставит перед собой конкретные цели (в конечном счёте всякая наука «для чего-то нужна»), а «предметы» — это просто подготовительный тренажёр.

Подготовительный — к чему? Детям это далеко не всегда понятно. Очень частый вопрос: «Зачем мне математика? Зачем мне химия? Как мне это пригодится в жизни?» Ответить на него внятно, без педагогической демагогии, бывает непросто.

Смотрим дальше. Сто пятьдесят лет назад, когда складывалась модель современной школы, никакой астрофизики и молекулярной биологии ещё не было, а биология, химия, физика были вполне себе науками. Изучая их, школьники изучали то, что актуально, живо, современно, насущно.

За 150 лет наука изменилась сильно, а школа — мало. Пожалуй, непростительно мало. Каждый год, встречаясь с родителями будущих первоклассников, школьные психологи говорят: «Не торопитесь! Лучше позже, чем раньше! До 50% детей психологически не готовы к школе!» Но почему? Им же по семь лет. Пятьдесят лет назад семилетки были готовы, а теперь нет?

А может, это школа «психологически не готова» к нынешним первоклассникам?

Да, они неусидчивы, да, у них рассеянное внимание. Так давайте объединим арифметику с физкультурой! Это же просто: две руки, две ноги, три прыжка, пять приседаний. Внимание, вот она появилась на горизонте, метапредметность.

Современный ребёнок с его клиповым мышлением, привыкший к познавательным мультикам и программам, уже к пяти годам знает больше, чем прежние младшеклассники. Он привык усваивать информацию походя, играючи, без всяких «а теперь повторим», и поэтому в размеренном режиме школьной «усидчивости» ему становится неуютно. Мозги закисают, ребёнок думает: «Наверное, это ужасно ответственно и сложно — то, что мне тут так долго рассказывают», и у него начинает развиваться «комплекс выученной беспомощности».

Приведу пример из своей родительской практики, а вы наверняка вспомните свои. Когда мой сын готовился идти в школу, он спросил:

— Пап, а там будут рассказывать про квазары?

— Хм… Не сразу, сынок.

— Пап, а если меня спросят, из чего состоит солнце, я скажу — из водорода и гелия!

Через полгода рисования палочек он, конечно, и думать про квазары забыл. Хотя почему бы не рассказывать первоклашкам на уроке «Окружающий мир» не только о том, что рисовая крупа, оказывается, не похожа на гречневую, но и о тех же квазарах и чёрных дырах? И чтобы рассказать, из чего состоит солнце, не обязательно дожидаться уроков химии (ведь к тому времени ребёнку, вполне возможно, станет наплевать на этот вопрос).

Или возьмём литературу, уроки чтения. Для чего они нужны? Для того, чтобы развить и укрепить в маленьком человеке умение и потребность (!) извлекать информацию из текстов. Но нынешняя школьная программа по литературе как будто исходит из предположения, что любовь к чтению присуща любому школьнику и что её не задушишь, не убьёшь, как ни старайся. Но сдаваться нельзя, надо задушить и убить.

А что, если сделать литературу для младших школьников… интересной? Сами-то мы, взрослые, читаем то, что интересно, или то, что «входит в сокровищницу отечественной словесности». А если вспомнить, что литература — это не только художественные тексты? Получится самый метапредметный предмет из возможных! И самый интересный.

Я не фантазирую, нам с коллегами удалось провести именно такой эксперимент. Когда в 2015 году был создан журнал «Лучик», в нём публиковались только стихи и рассказы детей. Каждое произведение разбирал взрослый литературный критик: анализировал композицию, характеры, конфликт, обращал внимание на художественные средства — словом, делал всё то, что полагается делать на школьной литературе. Никто, кроме опубликовавшихся в журнале авторов, читать такой журнал особо не рвался.

Но однажды мы бросили клич родителям: «Дорогие мамы и папы! Ваши дети любят задавать каверзные вопросы, на которые вы затрудняетесь ответить? Присылайте их нам, подумаем вместе». Вот какие детские вопросы мы получили. Как устроена бесконечность? Что там, где заканчивается Вселенная? Чем шедевр отличается от обычного произведения искусства? Для чего существует трагедия? Чем живое отличается от неживого? Зачем задают уроки? Почему мы растём? Отчего у Мальвины волосы голубые?

Литературные критики смогли ответить только на последний вопрос. А потом пришлось приглашать математиков, астрономов, физиков, биологов, историков, искусствоведов. Через год журнал «Лучик» был признан лучшим детским журналом страны на всероссийском конкурсе. Вот вам и метапредметность. (С примерами метапредметности «по-лучиковски» можно ознакомиться здесь, в нашем блоге.)

Детский ум жаден и по-хорошему неразборчив, он хочет знать всё и сразу. Ему некогда «идти постепенно», ответы типа «ты поймёшь это потом» (когда изучишь в школе кучу нудных и трудных предметов) его убивают. Он перестаёт питаться и расти. Вот почему начальная школа в её нынешнем российском виде («не шумим, все сложили руки перед собой») — это убийство будущего нашей страны.

Разделение на предметы с неизбежным «по математике нормально учимся, а русский хромает» удобно для школы, но неудобно для детей

И метапредметность — то есть интересный рассказ о нашем огромном, полном удивительных тайн мире, когда рисование палочек становится не самоцелью, а захватывающим челленджем, частью игры, сопровождающей этот интересный рассказ — для младшей школы не просто желательна, а остро необходима.

На выходе мы получим пятиклассников, которые не называют школу «шарагой» и не считают выполнение домашних заданий самым страшным злом своей жизни. Напротив, они готовы с энтузиазмом приниматься за историю и математику. Они уже не зададут вопрос «зачем мне это нужно?».

Затем, дружище, что мы живём на Земле, галактика Млечный Путь. Это же так просто!