Дебаты на уроках истории: почему это антинаучно и чему учит детей
Игорь Лужецкий — школьный учитель истории. Он всегда находит нетривиальные методы работы с учениками и анализирует то, как нынешние дети воспринимают его предмет, какие делают выводы из истории. Сегодня он задумался над тем, какую опасность несут в себе дебаты как приём на его уроках.
Так как этот текст носит дневниковый формат, он является фиксацией только моего опыта. У кого-то, может быть, всё совсем не так.
Полезная вещь для взрослого человека — дебаты. Как шахматы, только немного сложнее: игра тезисов, контртезисов, аргументов и прочего. Праздник логики, риторики, отточенных формулировок и беспристрастного взгляда. Но штука в том, что беспристрастностей, как писал французский историк Марк Блок, бывает две: судьи и учёного. Основа общая — подчинение истине. И учёный, и судья допрашивают своих свидетелей с одной заботой — узнать факты до конца, восстановить цепочку событий так, как они происходили на самом деле. Восстановить и объяснить. Тут эти два пути расходятся.
Хороший историк, восстановив фактаж, объяснив его, правильно оформляет ссылочки и со спокойной совестью умывает руки. А вот судья после всех этих процессов вынужден ещё произнести приговор, согласно закону. Только на этом такте будет заканчиваться его беспристрастность и непредвзятость, никак не раньше. Ну или представьте себе судью, который вытащил на свет божий всю правду, после чего осудил невинного и отпустил виноватого. Так, конечно, бывает, но мы сейчас про идеальные типы.
Так вот. С некоторых пор в добродетели учёного-историка общество узрело необходимость вписать ещё одну — судейскую беспристрастность. Что, по хорошему, делает историка не историком, а каким-то Осирисом или Аидом, хозяином мира теней, отправляющим своих подопечных то к девам радости, то на сковородки, что в его компетенции изначально не входит. Он, конечно, может доказать, что некий А воткнул ножик в некоего Б. Это вполне в его компетенции. С известной долей вероятности объяснит, почему А повёл себя так, а не иначе. Но вот отправлять за это горемычного А на виселицу он не имеет права, так как то, что убивать нехорошо — всего лишь мнение, по поводу которого далеко не все цивилизации приходили к единому знаменателю.
Оценивать историк не вправе. Оценивать вправе судья. Но вот оценивать мёртвых, наверное, не вправе никто. Ну не подвергать же действия Иоанна Грозного суду с точки зрения УПК РФ
Мы же не судим хулигана по правде Ярослава. Кроме того, достаточно ли мы уверены в себе самих, чтобы с высоты именно нашего времени и именно нашего уклада развешивать ярлыки?
Всякое оценочное суждение оправдано только в том случае, когда оно является подготовкой к действию. Осудили мы убийцу и повесили. Вынесли оценочное суждения относительно того, что утюг горячий и не тронули. Сказали всем миром, что Пётр Первый/Александр Невский/Иван Грозный/Михаил Горбачев/username светлые герои или, наоборот, гадкие гады, и что теперь? Следующий шаг какой?
А при чём здесь, собственно, школа? При том, что устраивая дебаты, школьники неминуемо скатываются в судейскую логику, что для историка — сродни профессиональной непригодности. Но мы настойчиво приучаем их к мысли, что именно история есть то поле, на котором можно судить и с лёгкостью оценивать.
Иллюстрация: Shutterstock (Sapunkele)
«Добру и злу внимая равнодушно, не ведая ни жалости, ни гнева» — это чья позиция? «Дьяк, в приказах ПОСЕДЕЛЫЙ». Не молодой, страстный школьник! Историк обязан быть беспристрастным, юноша, только еще становящийся гражданином, — нет. Он еще научится бесстрастному академизму в университете, пока он в школе пусть расплескивается, не робеет перед авторитетами, пусть рискует получить двойку — и ощутить торжество в душе. Вот поэтому я — принципиальный сторонник дебатов в школе.