На русском языке выходит книга «Монстр памяти» Ишая Сарида, которую многие называют провокацией и вызовом — с уже устоявшейся позиции про то, как мы обсуждаем с детьми самые страшные страницы истории. Почему так? Разбираем на примере израильских школьников и памяти о Холокосте.
Каждый год группы израильских школьников отправляются в Польшу, чтобы посетить бывшие лагеря смерти: Освенцим, Майданек, Треблинку, Собибор. Закутавшись в бело-синие флаги Израиля, подростки фотографируются на фоне ворот, через которые проходили поезда с обреченными на смерть, поют гимн своей страны и слушают — зачастую не слишком внимательно — рассказы экскурсовода о том, как важно сохранить память об этой великой трагедии.
В 1983 году одним из таких школьников был Ишай Сарид. В апреле 2016-го он вернулся в Освенцим, чтобы собрать материал для «Монстра памяти» — пожалуй, одной из самых провокационных книг о Холокосте на сегодняшний день.
Сделав главным героем своего произведения экскурсовода, который сопровождает школьников во время поездок по концлагерям, Сарид попытался объяснить, что не так с укоренившимся в Израиле отношением к памяти о Холокосте и почему эти поездки производят на школьников совсем не тот эффект, на который рассчитывают взрослые.
«Их возможности понимания ограниченны»
Конечно, Сарид не призывает забыть Холокост. И сами поездки в лагеря он считает необходимыми. Освенцим, Треблинку, Собибор нужно увидеть собственными глазами. Но он решительно выступает против того, чтобы туда возили подростков.
В одном из интервью Сарид говорит: «Их возможности понимания ограниченны. Во время этих поездок они становятся объектом манипуляции. А чувствительные дети переживают настоящую травму. Им бывает очень нелегко вынести весь этот ужас».
Впервые сам автор побывал в лагере смерти в 18 лет, в составе группы школьников со всего Израиля
По его словам, он был «восемнадцатилетним идиотом — хотя нет, обычным восемнадцатилетним парнем. Интересовался тем, что интересует подростков. Сейчас я могу сказать, что мне — да и всем нам — не хватало эмоциональной зрелости».
В следующий раз он посетил Освенцим в 51 — и понял гораздо больше. Сарид вернулся эмоционально парализованным.
Искажение истории
Проблема, по мнению Сарида, заключается не только в возрасте школьников. Дело в том, что историю им преподносят в искаженном виде. Вместо того чтобы начинать с Германии, они отправляются в Польшу. Это большая ошибка. Если вы спросите израильского школьника или студента о том, кто несет ответственность за Холокост, они скажут, что немцы. Но стоит копнуть чуть глубже — особенно во время пресловутых поездок, — и окажется, что они винят поляков, что, разумеется, исторически неверно. Да, среди поляков было много тех, кто сотрудничал с немцами и совершал ужасные поступки, но не они это начали.
Немцы не хотели пачкать свою землю, и потому крупные концентрационные лагеря, в которых погибли миллионы евреев, были построены на территории Польши.
В результате сегодня Германия — страна, куда израильтяне ездят в отпуск, а Польша — колыбель скорби и пепла
«Ненависти к немцам эти дети не испытывали, совсем никакой, даже близко не было. В истории, которую они для себя сочинили, убийц почти не существовало. Они пели печальные песни, заворачивались в израильские флаги и молились за души убитых, словно их гибель была предопределена свыше, но никогда не направляли обвиняющий перст на исполнителей. Поляков дети ненавидели гораздо сильнее. Когда мы проходили по улицам городов и деревень, они при каждой встрече с местными бросали злые слова про погромы, про их сотрудничество с немцами, про антисемитизм. Но ненавидеть таких, как немцы, нам тяжело».
Сарид часто сталкивается с тем, что разговор о Холокосте между израильтянами и немцами превращается в обсуждение общего опыта: «Немцы рассказывают, как им жаль, а мы принимаем извинения». На взгляд писателя, «слишком все это мирно, слишком уютно».
Поэтому в «Монстре памяти» Сарид настаивает на том, что между убийцами и убитыми должна быть проведена резкая черта. Он выступает против того, чтобы рассматривать страшные события прошлого в контексте общего исторического опыта.
Неожиданные выводы
Самым сильным потрясением для героя «Монстра памяти» становится неосознанное восхищение, которое внушает подросткам созданный немцами отлаженный механизм уничтожения. Во время экскурсии по Майданеку, стоя неподалеку от газовых камер, крематориев и кургана из праха заключенных, школьники шепчут: «Вот бы так с арабами».
«Когда им показывают простой механизм истребления, который совсем не трудно воссоздать где и когда угодно, они начинают думать, как бы применить его на практике. А ведь они еще дети, и, естественно, им трудно остановиться».
И уроки, которые школьники выносят из этих поездок, шокируют взрослых — хотя дети, по мнению автора, лишь озвучивают то, о чем думают взрослые.
«— Надо быть сильными, — сказал кто-то.
— …сильными евреями.
— …нравственными, но сильными.
— …сплоченными.
— Нельзя забывать.
— Надо оставаться людьми.
Все это я уже слышал, все это я знаю наизусть.
— Да, кто-нибудь еще, последний? — спросила директриса.
Поднялся парень, сидевший с краю. Я пригляделся к нему — высокий, в очках. Мускулистый. Не знаю почему, но я знал, что этот парень скажет что-то важное.
— Я думаю, что для того, чтобы выжить, мы должны тоже быть немножко нацистами, — заявил он».
Что не так
Память о Холокосте из идеи, объединяющей нацию, превратилась в монстра, пожирающего своих детей. И если взрослые продолжат закрывать на это глаза, последствия могут оказаться губительными. История Холокоста оказывает огромное влияние на Израиль и его жителей — и на личном уровне, в виде семейной травмы, и на институциональном. Она пробуждает в людях такие чувства, как злоба и ненависть, которые зачастую невозможно контролировать. Автор открывает читателю неприятную правду, скрытую за слишком обнадеживающим восприятием человечества, и говорит, что изучение ужасов Холокоста не делает этот мир лучше.
А «никогда больше» чаще всего означает «никогда больше… для нас»
«Главный урок, который еврейский народ должен был вынести из Холокоста, заключается в том, что мы должны быть очень сильными и способными себя защитить. И почему-то никто не хочет преподать молодым людям универсальный урок Холокоста, который заключается в ответе на вопрос: а как бы вы поступили на месте немцев? Как нам сделать так, чтобы подобное никогда не повторилось?»
Хотя на первый взгляд может показаться, что Ишай Сарид выбрал очень узкую тему для своего произведения, на самом деле проблема навязанной памяти куда шире — и в каждой стране она своя.
В статье использованы выдержки из интервью с Ишаем Саридом «Why the memory of the Holocaust has become a „monster“» и «We Make Allowances for Ourselves as if We Were Still Weak, Helpless Jews».
Фото на обложке: Shutterstock / BeeZeePhoto. Благодарим за подготовку текста Екатерину Колябину
Есть общий термин — геноцид, почему для евреев отдельное меню…?
И обсуждать холокост надо наряду с расказачиванием, коллективизацией и голодомором, которого не было…!
И с прочими «разными армянами» ©.
И как относится коллективизация, голодомор и прочее к холокосту? Каждое из этих явлений имело отличные друг от друга предпосылки и последствия, и они не могут быть поставлены в один ряд, если речь идёт геноцида по признаку национальности.
Правда, меня всегда озадачивает один вопрос. Почему, когда говорят о Холокосте, сразу подразумевают евреев. В этих лагерях ведь были люди множества нациаональностей.
Заткнитесь. Вам никто ничего не должен.