СМИ пишут, что число иностранцев, которые приезжают в Россию учить язык, растёт. А недавно Владимир Путин заявил, что за рубежом русскому языку объявили войну. Мы спросили студентов из США, Пуэрто-Рико, Грузии и Европы, которые выучили русский, согласны ли они с этим.
Габриэла Хернандес, Пуэрто-Рико, 24 года
Уровень: В2
Язык интервью: русский
Я начала учить русский язык три года назад в университете в Пуэрто-Рико. Моя преподавательница была русской, но жила в стране больше двадцати лет. Однажды на уроке она сказала, что Владимир Путин — очень сильный президент. Пуэрто-Рико находится в зоне влияния США, и я, конечно, не привыкла, такой взгляд на мир и на Россию для меня был непривычен.
Когда я вспоминаю это, мне хочется плакать: благодаря русскому языку моя жизнь полностью изменилась. Через год после того, как я начала изучать язык, я поехала учиться по обмену в Санкт-Петербург. Когда после теста на знание русского в университете мне сказали, что у меня очень слабый В1, я была счастлива. Достичь этого за год было большим успехом для меня, моих родителей и учителей.
Все поддерживали меня в желании учиться в России. Мои родители уже до того путешествовали в Москву и Санкт-Петербург. Моя учительница — единственная в Пуэрто-Рико, кто имеет квалификацию для перевода документов на русский язык, и она делала это для меня бесплатно.
Россия — первое иностранное государство, где я побывала. Огромная страна, безумно красивый город, другие люди, метро — в Пуэрто-Рико у нас всего одна линия, не как в Петербурге! Конечно, у меня был культурный шок.
Помню, как я впервые приехала в общежитие. Там была бабушка, которая объясняла, какая у меня комната, и в её комнате на стене висел портрет Путина.
Я была в шоке: почему Путин здесь, как странно! Я никогда не видела, чтобы портреты чиновников вешали не в государственном здании
В Пуэрто-Рико портрет человека, тем более чиновника, вешают только в знак сильного уважения.
В Петербурге я впервые в жизни увидела снег — тогда у меня было чувство, будто в душе наступил мир. Я удивлялась даже грязному снегу. У Зимнего Дворца первый раз увидела, как люди делают снежного ангела — ложатся на спину и разводят руки.
Конечно, в Петербурге я влюбилась в молодого человека. Его уровень английского был такой же, как у меня русского, так что было интересно. Он знакомил меня с русской литературой, культурой, правилами. Например, я всегда громко разговариваю и смеюсь. В русском обществе так себя не ведут. Он это заметил и попросил быть потише. Мы общаемся до сих пор. Он — моя муза в изучении языка.
После я выиграла стипендию, чтобы учиться в русскоязычном городе в Латвии. Целый год у меня все предметы были на русском — литература, история Балтики, этнополитика. Я также выиграла стипендию для обучения в Грузии, Кыргызстане и Эстонии. Было очень тяжело, но русский язык сегодня — мой приоритет.
Хотя я по-прежнему не понимаю многие вещи. У вас совершенно другая концепция пространства. Почему вам нужен особенный глагол, чтобы сказать, что ты вышел откуда-то?
Ещё сегодня на уроке мы учили выражение «зачитать книгу» — когда вам кто-то вовремя не вернул книгу, которую одолжил. В испанском этого одним словом не описать!
Мой опыт общения с россиянами был таким позитивным, это определило мой путь в жизни. Я хочу быть исследовательницей. В магистратуре собираюсь писать диссертацию, как менялись отношения между Россией и балтийскими странами.
Россию нельзя судить по западным меркам, умом её правда не понять. Иначе получится, будто она такая же страна, как остальные в Европе. Но это не так. Это империя, и неслучайно её сравнивают с США.
Элуа Фуке, Франция, 24 года
Уровень: В2
Язык интервью: английский
Я начал учить русский два года назад, скоро собираюсь сдавать тест на уровень В2. У меня не было видимой причины заниматься русским. Скорее, это интуиция. Мне нравилось, как звучит язык. Свою роль сыграли особые отношения между Россией и Францией. И для русских, и для французов наполеоновские войны — общий исторический миф.
Прежде я изучал польский, так что поначалу русская грамматика давалась легко. Те же самые падежи, похожие окончания: что в польском"ув», то в русском «ов». Но чем больше я занимался, тем больше схожесть с польским сбивала с толку.
Моя слабость — словарный запас. Я не раз попадался на так называемые «ложные друзья переводчика» — похожие слова с разным значением в родственных языках.
Приведу пример. В русском есть слово «евреи», в польском это «жид». Для вас назвать кого-то жидом — оскорбление. Я не знал этого, пока мне не объяснил носитель языка. То же самое с французскими словами, которые перешли в русский язык. Например, «пижон» по-французски — это голубь, а в русском — что-то вроде нагловатого парня.
Чтобы пополнять словарный запас и понимать, как устроен язык, я слушаю популярную русскую музыку. Переписываю песни от руки, перевожу, стараюсь понять, почему мысль сформулирована именно так, а не иначе.
Поп-музыка мне не особо нравится. Больше люблю группу «Кино» или традиционные песни, вроде «Выйду ночью в поле с конём»
Ещё я читаю упрощённые версии русских классических романов. Есть специальная серия, где книги адаптированы для учеников разного уровня.
Я начал изучать русский в Вильнюсском университете, где учился по обмену, а после отправился на интенсивные курсы в разных городах, где говорят на русском. В Новосибирске я месяц занимался по 35 часов в неделю.
Через полгода после начала занятий мой русский поднялся до уровня А2, и я мог поддерживать разговор на бытовые темы. В Новосибирске местные очень удивлялись, что француз приехал учить русский в Сибирь. Чаще всего спрашивали: «Почему, почему ты здесь?» После этого я учился ещё в Санкт-Петербурге и Одессе.
Русские не похожи на то, какими им часто представляют на Западе — холодными и замкнутыми. У каждого российского города своя ментальность, но всюду я встречал доброжелательных людей. В Сибири многие были рады пообщаться с иностранцем, чтобы практиковать языки — такая возможность там, видимо, выпадает нечасто.
Русские редко сами заговаривают о политике и при этом довольно сдержаны. Этим они не похожи на французов. Во Франции люди крайне политизированы и придерживаются разных политических направлений.
Мне нравится мировоззрение русских. Вы не такие индивидуалисты, как европейцы. В вашем характере больше сплочённости, единства, какой-то особенной мудрости, которой нам стоит научиться. Наверное, чтобы её понять, я и изучаю этот язык, трачу все свои небольшие сбережения на путешествия в эту страну.
Вот пример. Недавно во Франции на конкурсе короткометражных фильмов участвовал ролик об изнасиловании женщины в пригородном поезде. Точнее, о том, как пассажиры игнорировали его. Хотя оно происходило практически на их глазах. К сожалению, во Франции такое не редкость. Мне кажется, это следствие нашего индивидуализма. Я не могу представить себе такую же ситуацию в общественном транспорте в России. Вы стремитесь приглядывать друг за другом и в какой-то степени коллективно друг за друга нести ответственность.
Иракли Коркиа, Грузия, 24 года
Язык интервью: русский
Я родом не из Тбилиси, а из маленького города Поти недалеко от Батуми. В 90-е в Грузии было две гражданские войны, полиция не работала, почти по всей стране, в том числе в моём городе, не было электричества. У нас был генератор и один на всю семью телевизор. Нормальных телеканалов в Грузии тогда не было. Так что 80% того, что я смотрел, было российское телевидение.
Сначала это были советские и новые мультики, которые перевели на русский, «Ералаш» — всё, где визуально можно понять, что происходит на экране. Когда включали, например, Евгения Петросяна, я ничего не понимал, потому что он просто стоял и шутил.
Когда стал старше, переключился на футбол, потому что нормальных спортивных каналов у нас тоже не было, Discovery Channel и National Geographic. В какой-то момент осознал, что понимаю почти всё и могу разговаривать. Родители учили меня только отдельным словам.
В школе на уроках русского нам месяцами рассказывали про падежи, и мне было скучно. Я как-то сам почти всегда ставил их правильно
Делал ровно столько, сколько нужно было, чтобы сдать экзамен. Намного больше, чем уроки в школе, на мой русский повлияли онлайн-игры. Я почти пять лет играл с другом на русском сервере и говорил по-русски по четыре-пять часов в день.
Мне не нравилась «soviet style», формальность, с которой наша учительница вела уроки. Когда она заходила в класс, мы должны были встать и сказать: «Здравствуйте», а садиться, только когда она разрешила. Никто из учителей так не делал. С ней нельзя было поговорить просто так о чём-то. Между нами всегда была дистанция, и она всегда оставалась учительницей, а я — учеником. С другими учителями, когда мы взрослели, эта дистанция становилась короче, а с ней нет.
Для многих в моём классе было сложным русское ударение. Поскольку я учил слова слухом, то сразу запомнил правильно. Но правописание у меня ужасное. На грузинском всё пишется, как слышится. Одна буква — это один звук, никаких правил и исключений, а у вас всё иначе.
Ещё в грузинском, как и в английском, нет различия между глаголами «идти» и «ехать». Если ты идёшь от пункта А до пункта Б — неважно, пешком, на машине или на велосипеде — это всегда одно слово. Ещё я путаю местоимения «он» и «она»: в грузинском нет различия между полами. Приходится иногда задуматься на секунду, чтобы сказать правильно.
Большинство моих сверстников учили русский в школе и прекрасно его понимают. В 2005–2007 годах у нас была реформа образования, и стало можно выбирать между русским, немецким и французским как вторым иностранным языком.
Те, кто родился в 2000-х, либо вообще не говорят на русском, либо плохо. Зато у них прекрасный английский
Я бы сказал, что в Грузии политика сильно влияет на отношение к русскому языку и культуре. Грузины, которые живут за границей или в России, часто в соцсетях грузинские слова пишут кириллицей. Здесь многие не очень хорошо относятся к этому, особенно после войны.
Во время Саакашвили русскую музыку очень редко играли в ресторанах, за это владельцев штрафовали. Сейчас, наоборот, в Тбилиси русскую музыку стали включать часто. От вас приезжает много туристов, летом в ресторанах больше половины посетителей — русскоговорящие. Меня на улицах туристы никогда не останавливали, потому что по мне видно, что я грузин. Но когда ко мне приезжали друзья из Европы, у которых светлые волосы, с ними сразу начинают разговаривать на русском.
Я никогда не был в России, но хотел бы съездить в Норильск и Оймякон, потому что это самые холодные места на планете. В этом году я уехал учиться в Эстонию, и впервые в жизни у меня в октябре была температура в минус три градуса. Интересно, как я выживу в минус сорок.
Сара Райк, США, 25 лет
Уровень языка: В2
Язык интервью: английский
Однажды, когда мне было лет десять, я пошла в библиотеку через дорогу от моего дома и нашла там, как сейчас помню, огромный красный учебник русского. Потом я прочитала каждую книгу на русском в этой библиотеке, которую смогла найти. Просто мне было немного завидно, что некоторые ребята в моём классе могли разговаривать не только на английском. Я решила сама освоить какой-нибудь язык. Я неплохо читала по-русски, но говорить, конечно, не могла.
Произошло это только через десять лет, когда я отправилась волонтёром преподавать английский в Молдавию по американской программе «Peace Corpe». Я жила и работала в Гагаузии. Это части Молдовы под сильным российским влиянием. Русский язык там для многих родной, его используют в официальной переписке. Русский был инструментом, который помог мне стать своей в совершенно новом обществе.
Мне очень повезло с учителем. В моей деревне жила женщина по имени Лилия. Она оказалась преподавательницей русского языка как иностранного в университете в Нижнем Новгороде. Летом у меня не было работы в школе, и мы занимались русским по шесть часов в день. И это только мне было нечего делать. У неё при этом был маленький ребёнок и муж, о которых надо было заботиться.
Как только я достигла хорошего уровня, Лилия стала знакомить меня с литературой. Мне очень нравятся поэма Пушкина «Цыгане», «Герой нашего времени» Лермонтова — их я читала на русском. Ещё люблю публицистические статьи Льва Толстого, особенно о патриотизме и правительстве. Интересно, что люди либо любят его, либо нет, очень противоречивый персонаж.
Самое сложное для меня — это глаголы движения. Я понимаю, в чём разница между ними, но в речи иногда путаюсь
Наверное, потому, что мне просто хочется выразить свою мысль, а не построить её на 100% грамматически правильно. Из-за этого я часто ругаю себя: знаешь же, что здесь другой падеж, но не используешь его, потому что тебе лень.
Я попадала в смешные ситуации. В мой первый месяц в Молдове мы с моей хозяйкой обсуждали Дональда Трампа. Я хотела сказать, что он глупый, но вместо этого произнесла «голубой», потому что заговорилась, а слова довольно похожи. Надо было видеть реакцию моей хозяйки, а она была очень консервативной женщиной. Мне было так неловко!
Ещё первое время я говорила «Я стена» вместо «Я сыта». В обоих словах одинаковые звуки, просто в разном порядке. Самое смешное, что никто меня не поправил! Наверное, не хотели обидеть. Но я бы предпочла, чтобы мне на это указали.
Самый большой страх, который был у меня перед поездкой в Молдову, а потом в Россию — то, что я не понравлюсь людям, потому что я американка. Переживала, что поэтому ко мне будут относиться недоверчиво и с подозрением. Потом поняла: людям всё равно, какое у тебя правительство и кто твой президент. Мы живём одинаковыми заботами — семьёй, работой, необходимостью заработать на жизнь. Все ходим в бары, в гости, любим другу друга. Но признать, что у нас довольно много общего, нелегко, потому что тогда придётся сказать себе, что у тебя самого есть стереотипы и предрассудки.
Давид Живкович, Австрия, 23 года
Уровень языка: С1
Язык интервью: русский
Моя гимназия — одна из немногих в Вене, где преподают русский язык. В шестом классе (австрийским подросткам в это время примерно 15 лет — Прим. ред.) нам нужно было выбрать дополнительный предмет — естественные науки, итальянский язык или русский. На тот момент я уже изучал испанский, французский и латынь, поэтому мог понимать итальянский и так. Решил попробовать русский, — и, честно скажу, это была любовь с первого взгляда.
В школе я изучал язык как в лаборатории. Настоящая встреча с ним произошла, когда в 18 лет я впервые приехал в Россию. Первое, с чем я столкнулся, — бытовые выражения, которые в учебниках не появляются.
В мой первый день в Москве мне нужно было доехать от Павелецкой до Калужской. До этого я никогда не покупал билеты в московском метро и подготовил целую речь: «Дайте мне, пожалуйста, один билет на пять поездок». Я не знал, что можно просто попросить билет на пять поездок.
В кассе сидела женщина с серьёзным лицом. Молча, не говоря ни одного слова, она приготовила мне билет, а сдачу просто бросила. И при этом не сказала «пожалуйста» или «спасибо»!
У меня был культурный шок. Было непонятно, как вообще можно так обращаться с человеком
Другая история — о том, как я хотел узнать, можно ли в России пить воду из-под крана. Но не имел понятия, как называется штука, из которой идёт вода. В английском говорят «tap water», и я решил, что в русском это будет «вода из тапочки». Люди смотрели на меня с удивлением: они наверняка думали, что в Австрии вода нормальная и из тапочек мы не пьём.
Самым сложным для меня было произношение, особенно разница между твёрдым и мягким согласным. Мой родной язык не немецкий, а хорватский, где вообще нет мягких согласных. Звуки в нём гораздо более твёрдые, если не сказать, что огрубелые.
Какой видят Россию американские школьники
Работая над произношением, я смотрел на ютьюбе русские фильмы. По несколько раз слушал, как произносят слова, потом повторял перед зеркалом и смотрел, как у меня двигаются губы. Если примерно так, как у актёра, и звук тоже идентичен, то, значит, произношу правильно.
В хорватском ударение имеет тенденцию быть в начале слова, а в русском — в конце. Например, мы говорим «вОда», а не «водА». Если неверно поставить ударение, русские тебя не поймут. Поэтому с ударениями тоже пришлось поработать.
Ещё меня сбивало с толку слово «священник». На хорватском это «свЯченник», и я думал, что по-русски будет «свЯщенник». Так и говорил, пока подруга не попросила написать это слово — и только тогда поняла, что я имею в виду.
Сейчас я говорю так, что русские не всегда узнают во мне иностранца
Многие говорят, что это талант — уметь так слушать и самому себе поставить речь. Я не согласен: я много работал, и эта способность на меня не спустилась с неба.
Мой любимый русский фразеологизм: «На чужой роток не накинешь платок». Я услышал его в интервью Юрия Дудя с украинским журналистом Дмитрием Гордоном. Мне кажется, это нужная и правильная фраза: нужно заботиться о себе, а не думать, что о тебе будет думать какой-то левый человек.
У меня никогда не было стереотипов о России, я не ожидал увидеть на улице медведей в танках. Ну это же медведь, откуда он на улице в столице, тем более такой, как Москва?! Наоборот, по-моему, Россия — хороший пример того, что не надо верить стереотипам. Она слишком большая и разная.
Для чего мне русский? Сегодня то, что человек знает английский, само собой разумеется. Русский ещё не достиг такого уровня.
Люди сильно удивляются, когда встречают иностранца, который никак не связан со странами СНГ и говорит по-русски. Это выделяет тебя
В будущем я хотел бы заниматься дипломатией. Если несколько лет назад на вступительном экзамене в австрийский МИД как второй иностранный язык можно было сдать только французский, то теперь можно и русский. Это о многом говорит. Сейчас, мне кажется, чтобы договориться с Россией, наоборот, нужно активнее учить русский. Многим не нравится политика США, но от этого люди не перестают учить английский.
Лично общалась с выходцами из всех трех балтийских республик — все как один утверждают,
что изучать русский является престижным. Вы верите после этого бредням путинской пропаганды
о русском языке в странах Балтии? Лично я — нет.