«Твоя роль всегда второстепенная»: как это стать мачехой двух девочек-подростков
17.07.2017
«Это папина жена», — представляет меня наша старшая дочь своим знакомым на выпускном в школе. «Наташа», — я протягиваю руку в знак приветствия. Мачеха изначально в проигрышной позиции. Злобная, жадная, любящая только собственных детей, — такой образ сформировался в фильмах и мультиках. И никому не интересно, как живётся самой мачехе. Три года назад я ей стала. Детям было 11 и 15 лет.
Я могла бы написать два тома размером с «Войну и мир» на эту тему. За три года, которые я знаю детей, они задавали мне много сложных вопросов и подняли столько же важных тем. Я училась отвечать на их прямые вопросы, в первую очередь отвечая на них самой себе. «Вы с папой навсегда?», «Вы с папой так часто ругаетесь. Зачем ты вообще за него вышла замуж?», «Ты рада, что мы у папы есть?». Я поняла, что дети обнажают наши самые большие страхи и запрятанные поглубже драмы. Иногда от этих вопросов становится сложно и больно. И первой реакцией может стать крик и озлобленность. Я шла к психологу и разбиралась в себе. Квинтэссенцией этих исканий стала книга «Детям о важном. Как говорить с детьми».
Дети значительно усложнили мою жизнь, и в то же время сделали её проще, понятнее и глубже. Когда ты мачеха, а мамы нет, вокруг постоянно возникают неловкие ситуации. Мы могли бы их замалчивать, увеличивая разрыв непонимания. Но обоюдное желание откровенно и доверительно разговаривать помогло нам выходить из этих ситуаций спокойно.
В первый раз это случилось, когда я записывала нас со старшей дочерью на массаж. «Мне массаж лица, а дочери — общий». И тут меня спросили дату её рождения. Это была наша шестая встреча, и я просто не знала. Я зависла, девушка на ресепшн смотрела с непониманием и повторила вопрос. Я что-то невнятно пробурчала и выбежала на улицу. Могла придумать или пошутить, но я растерялась.
Постоянно приходилось решать: что сейчас нужно сказать? Когда официант в ресторане говорит: «Старшая — вылитая папа, а младшая так похожа на вас» или кассир в магазине отправляет ребёнка в примерочную: «Иди с мамой». Логично было бы промолчать. Но согласен ли с этим ребёнок? Когда записывала годовалую дочь в детский сад, в строке «количество детей» уверенно поставила цифру три. А через пару дней получаю смс, в котором старший ребёнок деликатно просит меня не забывать, что я — не мама. Или когда в присутствии детей кто-то из взрослых пытается сосчитать, когда я родила старшую, если мне 35 лет, а ей 18.
«Знаешь, почему в подростковом возрасте возникают сложности между детьми и родителями?» — в очередной раз обсуждаю с Лолой (средней дочерью) необходимость участия в домашних делах. Я впервые назвала себя родителем в отношении неё, и всё сжалась внутри. Ведь «родитель» от слова «родить». Только спустя три года я перестала сжиматься.
«Ты обидела свою маму?» — говорит Лола Мире, нашей общей с мужем дочери. Она всегда добавляет слово «твоя» или «своя». «Иди к своей маме», «где твоя мама», «твоя мама пришла». Это не злость, не неприязнь — это непонимание, как нужно.
Мира приносит из сада открытку с отпечатанной краской ладошкой. На ней воспитательница красиво написала «С праздником, мамочка». «С Днём матери», — говорит Лола и смотрит куда-то вдаль. В этот день она не знает, как себя вести. Должна она что-то или нет? Она живёт без мамы почти всю жизнь и не отмечает этот праздник. Ей явно некомфортно. Я смогла вернуться к этой теме только через два дня. Договорились, что когда она говорит Мире «мама», она не имеет в виду, что их мама я, так что можно просто выкинуть слово «твоя». И да, можно не поздравлять меня с Днём матери, я не обижусь, и что они всё равно мои дети, пусть я и не их мама.
Относительность жизни становится очевидной, когда ты неожиданно меняешь роль, как произошло в моём случае. Ещё три года назад я была вечно молодой, свободной, бездетной, распоряжалась своим временем, как хочу. За три года я стала женой, мамой и дважды мачехой.
Понятие свободы, возраста, своего или чужого дома, независимости и даже маленьких радостей жизни — всё меняется.
В классическом варианте мужчина и женщина полюбили друг друга, у них появился ребёнок или они взяли ребёнка из детского дома. Они установливают свои правила. Когда ты приходишь в дом, где живёт взрослый человек и его взрослые дети, ты вынужден подстраиваться под их правила. Ведь любые нововведения встречают сопротивление со всех сторон.
Как выглядит дом, в котором интерьером на протяжении десяти лет занимался мужчина? Он работает 17 часов в день, а в выходные развлекает детей. Мне хотелось поменять чашки, тарелки, переложить ножи и купить новый диван. Но абсолютно всё попадало под категорию «наши воспоминания», а значит, менять их нельзя. И это не воспоминания о маме, как может показаться, — это просто вещи, которые просто нельзя трогать.
В советской системе ценностей дети, как правило, не имеют права слова. Они идут в ресторан, который для ужина выбирают родители. У нас было по-другому. Существовал общий чат, в котором обсуждали все решения. Я откровенно сходила от этого с ума. Если я хотела в индийский ресторан, то дети обязательно хотели в китайский. Их большинство, и я просто соглашалась. Я не настаивала: я очень боялась быть мачехой. За ужином мы обсуждали только дела в школе, а вечером все вместе смотрели кино. Уводить мужа в другую комнату, чтобы побыть вдвоём, означало бы — забирать у детей. Это были отношения семьи, где места паре нет.
Настаивать на своих желаниях — идти наперекор детям. Менять чашки — разрушать их воспоминания. Я злилась, сидела часами на лавочке в соседнем дворе, жалела себя и ходила по два раза в неделю к психологу. Мне кажется, мы все тогда сильно злились.
Через два месяца после моего переезда родилась Мира, и меня охватила паника. А если не любят, а если мешает, а если думают, что люблю её больше. В самом начале я задала психологу вопрос, как сделать так, чтобы дети не чувствовали себя неродными. «Обнимайте и целуйте их одинаковое количество раз в день. Одного поцеловала 10 раз, второго тоже поцелуйте 10», — сказала терапевт. Это просто, когда дети маленькие. Но когда им 12 и 16, их приходится выцарапывать из компании друзей и находить окно в плохом настроении, чтобы хотя бы раз поцеловать. Подростка ты вообще почти не видишь: он либо не дома, либо сидит в своей комнате, либо демонстративно злится на весь мир у тебя на глазах, либо устраивает истерики. И это норма возраста — мы все были такими.
Отдельная задача — стать значимым взрослым. Дети привыкли воспринимать взрослым, к которому нужно прислушиваться, только папу
Как только он выходил из дома, возникало ощущение «Кот из дома, мыши в пляс». Вещи разлетались по комнатам, гремела музыка, везде стояли чашки из-под сока. За полчаса до возвращения папы с работы они начинали носиться по квартире, распихивать всё по местам, разбирать посудомойку, стиральную машину и бежать выносить мусор. Когда терпение подпирало подбородок, я пыталась договориться. «Лола, разбери, пожалуйста, посудомойку», но Лола отводила взгляд: «Я устала». «Лола, убери, пожалуйста, со стола». «Почему я должна убирать, если все ели», — отвечала она.
Девочки спрашивали папу, можно ли, чтобы домой пришли подруги. А я узнавала об этом, когда открывалась дверь и вламывались пять шумных подростков. Они шли на кухню делать молочные коктейли, громко включали музыку и пели. Они и сейчас делают часто то же самое, но теперь мы такие визиты согласовываем и морально я к ним готова.
Роль мачехи априори проигрышная в сравнении с мамой. Тебя начинает кидать из одного состояния в другое. Сначала ты хочешь стать им самым близким человеком, помочь во всем разобраться. Ты, как наседка, хочешь их спрятать под свое крыло и рыдаешь над их детскими фото. Они тоже не слезают с твоей кровати, требуют внимания, говорят по три часа. Они открывают дверь в ванну, когда ты там закрылась на замок, и могут по 30 минут «висеть над душой», когда ты говоришь по телефону, постоянно спрашивая «Ну когда? Когда ты закончишь?». Я пыталась понять: это откровенность, доверие или нарушение моих границ? Они меня любят или испытывают?
В какой-то момент они начинают раздражать своим поведением. Ты начинаешь испытывать чувство вины, потому что сама в себе чувствуешь мачеху. То, как их воспитывает муж, перестаёт совпадать с твоим представлением.
Ты не понимаешь, до какой степени они «наши дети» и где твои права родителя начинают действовать
Тебе кажется, что ты не можешь ругать, но и защищать не можешь. Твоя роль всегда второстепенная, хотя времени с ними ты проводишь в разы больше, чем муж: мой декрет совпал с их каникулами, да и школа заканчивается в два часа дня.
Родители склонны преувеличивать ошибки детей, накручивать себя, использовать условное наклонение «а что если бы». В такой ситуации может просто унести, а мне в моём статусе мачехи приходилось себя останавливать, потому что любой негатив в сторону ребёнка воспринимался остро. Папа занимал позицию защитника и проверял на хорошее отношение к ребёнку. Для детей ты в целом чужой человек, который неизвестно на сколько времени в этом доме задержится. После каждой ссоры с мужем Лола меня спрашивала: «Ты теперь уедешь в Москву?». Вообще взаимоотношения детей и мачехи находятся в постоянной эволюции. Вы мечитесь от иллюзий к разочарованиям и опять к иллюзиям. Это какие-то американские горки.
Однажды Лола спросила меня «Можно ко мне придёт Альба?». Это был первый вопрос-разрешение, обращённый лично ко мне. А потом было много таких моментов, которые я запоминаю. И здесь удивительно то, что с приёмными детьми многое работает так же, как со своими. У вас есть свои особенные и свои сложные моменты. Я помню, как Мира впервые меня обняла. Но я так же помню, как Лола впервые положила мне на плечо голову. Я помню, как Лола прошла мимо, когда я делала кофе, и поцеловала меня в руку. И как мы сидели со старшей дочерью Жасмин на лестничной площадке два часа и обсуждали её проблемы.
Когда они сводят меня с ума, уровень моей злости на Жасмин, Лолу и Миру примерно одинаковый. Но так же быстро эта злость сменяется теплотой. Однажды я общалась с женщиной, которая усыновила 13 детей. Она сказала золотые слова: «Ребёнка надо просто сразу принимать, видеть в нём своего. Если вы этого не сделаете, сам по себе он своим не станет».
Мне хотелось бы заглянуть на семь-восемь лет назад, увидеть их маленькими, понюхать их макушки. Но так же сильно я хочу увидеть их через 10 лет, послушать их мысли, посмотреть на их жизнь. Сейчас мне кажется, что быть мамой или мачехой — значения не имеет. В любом варианте получаешь всю радугу впечатлений, которую можно получить в роли родителя.
Фото из личного архива Натальи Ремиш
