«Не стыдно такое ребёнку писать?» Чему нас учит скандал с болезнью, которую приписали Гном Гномычу
14.05.2020
В середине мая таблоид StarHit удалил статью, в которой анонимный спикер приписал сыну Евгения Плющенко и Яны Рудковской, семилетнему Саше (он же Гном Гномыч), синдром Аспергера. Экспертиза была основана на фото мальчика в соцсетях. Вместе с психиатром, юристом и клиническим психологом мы разобрались, можно ли заподозрить психическое расстройство по фотографии и что делать, если ребенка травят не ровесники, а взрослые.
Что произошло?
В начале мая журнал StarHit со ссылкой на телеграм-канал «Немалахов» опубликовал заметку, в которой анонимный эксперт сообщал: «Знакомая врач-дефектолог сказала, что у Гном Гномыча синдром Аспергера. Такой же диагноз у Греты Тунберг. Многие докапываются до выражения лица Гномыча, но никто не обращает внимания на специфический стекленеющий взгляд, как будто направленный внутрь».
Тут же возмутились и родители мальчика, и знаменитости, и другие СМИ: писать подобное о здоровье ребенка, пусть даже и знаменитого, как минимум неэтично. К вопросу подключились адвокаты.
Сам Гном Гномыч, к слову, неплохо держит удар в подобных ситуациях. Например, в ответ на выпад Андрея Аршавина (футболист сказал, что «на Гном Гномыча больно смотреть») Саша записал видеообращение, где объяснил, что не обязан постоянно улыбаться («Я что вам, дурачок какой-то?»). А совсем недавно мальчик пожурил очередного хейтера в комментариях в своем инстаграме («Не стыдно такое ребенку писать?»).
Приписывание чужим детям психических отклонений («он какой-то ненормальный», «неадекватный», «странный» и т. д.) — довольно распространенный тип сплетен в родительских сообществах. А еще ведь есть особенности здоровья, из-за которых взрослые часто пассивно травят детей (например, не разрешают своему ребёнку играть или дружить с такими ребятами). Как быть в подобной ситуации обычным родителям и детям, которых не защитят звездные адвокаты, светские львы и блогеры-миллионники? Разбираемся вместе с экспертами — беспристрастными и не анонимными.
Можно ли заподозрить психическое отклонение по внешности ребенка?
Елисей Осин, детский психиатр
Ни одно поведенческое, психическое и ни одно расстройство развития по фотографиям или видео диагностировать нельзя. Да, существует ряд генетических или наследственных синдромов, которые проявляются в том числе внешними признаками. Часто такие синдромы могут быть связаны с поведенческими сложностями и особенностями в развитии. Но даже тут ставить диагноз только по внешности — неправильно.
Иногда по внешнему виду человека можно предположить, что у него есть какая-либо особенность развития, но так ли это на самом деле, в чем это проявляется, как с ним лучше взаимодействовать, можно понять, только проведя полноценную диагностику. Пример — синдром Дауна, синдром, часто связанный со специфичными внешними проявлениями. Но навешивать ярлыки и приписывать всем детям с синдромом Дауна какие-то общие поведенческие шаблоны — некорректно.
Синдром Аспергера — устаревающий термин, обозначающий расстройство аутистического спектра с отсутствием выраженных нарушений в развитии речи и интеллекта
Синдром Аспергера ставится, когда у человека есть сочетание очень специфических особенностей: нарушение социального взаимодействия, нарушение социальной коммуникации и особенности деятельности в виде стереотипного поведения, узких интересов, игр и повторяющихся движений. Эти особенности должны проявиться с раннего возраста, и в большинстве случаев они так или иначе сохраняются на протяжении всей жизни.
Чтобы поставить такой диагноз, нужно выявить сложности социального взаимодействия и коммуникации в жизни человека. Что это означает? С ним нужно поговорить; если это ребенок, то и поиграть, нужно понаблюдать за его деятельностью, собрать информацию, как он развивался до появления сложностей, как и когда появились проблемы и так далее. Конечно, никакое разглядывание фотографий или просто внешности человека не поможет поставить этот или подобные диагнозы.
Известно, например, что люди с тяжелой депрессией за несколько дней до попыток суицида могут выглядеть счастливыми, радостными, улыбающимися на фото. Так же и человек, скажем, с широкой улыбкой на деле может иметь выраженные сложности социального взаимодействия. Или наоборот, человек на первый взгляд серьезный, хмурый, как будто малоэмоциональный может быть сверхуспешным в социальном взаимодействии и коммуникации.
Есть очень четкие критерии диагностики расстройств аутистического спектра в DSM-5 (Диагностическое руководство по психическим расстройствам, используется в США). О внешности там речи не идет, а говорится о наличии проблем социального взаимодействия, социальной коммуникации и особенности деятельности с раннего возраста. Все это должен заметить и проанализировать диагност, сторонние взрослые без специального образования не могут делать подобные предположения, у них попросту нет для этого достаточной квалификации.
Как говорить с ребенком, если он узнал, что о нем сплетничают другие взрослые?
Марина Дурнева, клинический психолог, кандидат психологических наук
Если агрессия в адрес ребенка идет со стороны неравной фигуры, то есть не ровесника, а учителя, воспитателя, врача, родителя других детей, то он чувствует себя беспомощным вдвойне.
Важно понимать, делается это целенаправленно и регулярно или же это был разовый эпизод. В первом случае речь идет о травле, эмоциональном насилии, и тогда важно немедленно прекратить контакт с агрессором. Ребенку в этой ситуации может потребоваться работа с психологом, а не только утешение родителей.
Если же речь идет о некоем точечном вбросе со стороны взрослого, то важно наблюдать за ребенком, его реакцией. Многие современные родители слишком сильно боятся травмировать своих детей, но на самом деле они вовсе не такие хрупкие создания, как мы думаем. Часто какие-то ситуации они переживают гораздо проще, чем мы сами.
Чтобы ребенку было легче справляться с подобным, важно не создавать у него иллюзию безопасности мира — это одна из основных задач родителей
Воспитывая детей, мы очень часто неосознанно настраиваем их на то, что все всегда будет хорошо, что мир под контролем, что вокруг все хотят ему добра (и поэтому учителя надо уважать, врача — не бояться и так далее). Это правильно только отчасти. Важно также показывать ребенку, что мир на самом деле очень разный. Что окружающие люди могут вести себя не так, как мы привыкли или нам хочется, что многие вещи нам могут не нравиться, быть неприятными — и это нормально.
Важно, чтобы ребенок понимал, что мир не вращается вокруг его фигуры и его удовольствий. Тогда какую-то обидную реплику он будет воспринимать не как зверское покушение на свою территорию, а как некое не зависящее от него явление. Человек может говорить или делать что-то нехорошее не потому что он (ребенок) плохой, а потому что у этого человека, допустим, сегодня неудачный день.
Но при этом важно не обесценивать переживания ребенка, не смеяться над его (пусть даже, на ваш взгляд, пустяковыми) проблемами. Важно, чтобы родители проявляли эмпатию, сопереживали, обсуждали с ним все, что его беспокоит. Так он будет чувствовать себя в безопасности, будет знать, что дома его всегда поддержат и разделят с ним его переживания, и это придаст ему сил, даст очень важную, даже основную опору.
Если обобщить, алгоритм в этой ситуации будет такой: я честно рассказываю тебе о мире, верю в твои способности, но в случае чего обязательно подстрахую.
Может ли закон защитить ребенка от сплетен?
Анна Фомина, юрист, правозащитник
Если о человеке распространяют недостоверные сведения порочащего характера, то это «клевета», первая часть статьи 128.1 Уголовного кодекса РФ. Возбуждение уголовного дела в таком случае возможно по заявлению потерпевшего (или его законного представителя), это так называемые дела частного обвинения.
Для рассмотрения дела в суде законным представителям ребёнка необходимо, во-первых, зафиксировать факт распространения порочащих сведений, собрать свидетельские показания. Если факт клеветы обнаружен в родительском чате, в соцсетях, нужно будет сделать принтскрин сообщения. Хорошо бы также сделать протокол осмотра страницы у нотариуса — это стандартная процедура, которая поможет зафиксировать достоверность публикации.
Если в ней была формулировка вроде «я думаю, что…», «похоже, что…», то, скорее всего, потребуется еще и лингвистическая экспертиза, которая докажет, что это было: утверждение о факте или просто мнение. Все это, безусловно, требует от потерпевшего (или его представителя) сил и денег. Все доказательства, свидетельства по делам частного обвинения истец собирает сам. Он же самостоятельно оплачивает судебные издержки, в том числе работу адвоката (но эти издержки потом можно будет взыскать с виновного).
В статье 128.1 есть часть четвёртая, которая говорит о распространении информации, что «лицо страдает каким-либо заболеванием, представляющим опасность для окружающих». Там же дается список данных заболеваний. В нем нет синдрома Аспергера и других заболеваний аутистического спектра. Но ведь сплетничать люди могут не только об этом.
Например, детям, скажем, на основании образа жизни их родителей, условий проживания, особенностей внешности могут приписывать ВИЧ, туберкулез и прочие инфекционные заболевания. Если у ребенка подобных диагнозов нет, такие сплетни — уголовно наказуемое деяние. И эти дела возбуждаются и ведутся уже с помощью правоохранительных органов.
Если же у человека есть какой-либо диагноз, но он (или его законный представитель) не хочет, чтобы кто-либо, кроме него (самого пациента) и врача, знал об этом, он имеет на это полное право. Это право защищено Конституцией и Федеральным законом «Об охране здоровья граждан».
Нередки случаи, когда, например, ребёнка с ограничениями по здоровью отдают в дошкольное учреждение или школу, сведения о его диагнозе сообщают местному медперсоналу, а они уже рассказывают о нём нянечкам, воспитателям, учителям, другим родителям. Часто такое случается с детьми с положительным ВИЧ-статусом, и для них самих и их семей обнародование диагноза может стать большой проблемой.
Недостаточная информированность других родителей об этом заболевании может привести к буллингу, поэтому многие родители предпочитают не сообщать о диагнозе ребенка без необходимости. И это тот случай, когда врачебная тайна, личная тайна защищается законом сильнее, чем желание третьих лиц знать всё обо всех якобы с целью безопасности. Если человека приняли в детский сад или школу, то он прошел медкомиссию и безопасен по умолчанию — прочие детали его здоровья родители имеют право не разглашать.
