Наталья Водянова — супермодель, мама пятерых детей и основательница благотворительного Фонда «Обнажённые сердца». Несмотря на внушительный список достижений, она ведёт себя так просто, открыто и естественно, что вызывает только уважение. Во время Международного форума «Каждый ребёнок достоин семьи» мы спросили Наталью о том, как воспитать ребёнка толерантным, открытым и добрым человеком.
1. Моим детям не нужно объяснять, кто такие особенные люди. Их тётя, моя младшая сестра Оксана, родилась с церебральным параличом и аутизмом, поэтому они с детства знают, что это такое. Во-вторых, я стараюсь делать так, чтобы они могли общаться с самыми разными людьми. Они много путешествуют со мной, в том числе и в центры, где реализуются проекты Фонда «Обнажённые сердца» для ребят с самыми разными нарушениями в развитии. Когда дети смотрят на ровесников с особенностями, они вдруг понимают, как легко им самим удаются самые банальные вещи — в жизни или учёбе. Происходит переоценка. Наблюдая за детьми, которым очень и очень тяжело, ребёнок понимает: а ведь я могу домашнюю работу сделать за 20 минут! И садится её делать, потому что это так просто, если у тебя нет особенностей развития или физических недугов. Это развивает толерантность, гуманность, эмпатию — и при этом не нужно как-то специально образовывать детей в этом смысле. Ребёнок может всё это осознать сам, если он растёт в инклюзивной среде, где получает ответы на все свои вопросы самостоятельно.
2. Дети учатся через родителей, через отношение своей мамы к таким людям. Мои дети видят, как я обнимаю и целую свою сестру, как я её люблю. И поэтому когда взрослый говорит: «Ой, я видел такого ребёнка, как же люди так живут, какой кошмар», — дети это всё слышат, считывают и запоминают. Отныне они будут думать, что это кошмар! При этом мы должны понимать, что само понятие нормы крайне относительно. Если вы изучите статистику рождаемости детей с особенностями, то обратите внимание, что это часть нашей жизни, которая должна стать естественной. И это мы можем сейчас объяснить и передать своим детям: все люди разные. У тебя голубые глаза и ты любишь петь, а твоя сестра играет на фортепиано и любит математику, а вот этот мальчик не может сам ходить. И нет ничего постыдного, если у разных людей не получаются разные вещи.
3. В детстве моей единственной целью было выжить. После переезда в Париж началась совсем другая жизнь, и несколько лет я ею наслаждалась. А потом возник вопрос, к которому рано или поздно приходят все люди, добившиеся в чём-то успеха — а что дальше? И наверное, только после создания Фонда помощи детям «Обнажённые сердца» у меня опять появилось это чёткое видение цели, ответ на самый главный вопрос — зачем это всё. Это и помогает мне находить силы — на семью, работу, постоянные поездки. Мне кажется, что у любого родителя должна быть такая «отдушина», или цель в жизни — называйте как хотите. Тогда всё получается гораздо легче.
4. Мои дети с раннего возраста вовлечены в мои благотворительные проекты. И в работу Фонда «Обнажённые сердца». Мы регулярно бываем с ними в Нижнем Новгороде, они были и в нашем Центре поддержки семьи, и в службах раннего вмешательства для детей с аутизмом, были на открытых уроках в школах, где учатся ребята с множественными нарушениями развития. Мои дети знают, что все люди разные, они не живут в информационном вакууме. Знают, как можно помогать другим людям. Например, мой старший сын Лукас принимал участие практически во всех забегах, организованных при участии Фонда, — это и парижский полумарафон совместно с Guerlain, и Зелёный марафон «Бегущие сердца», который мы проводим совместно со Сбербанком в Москве. А Нева принимала участие в съёмках для проекта «Мода со смыслом» — первой в России коллекции одежды, созданной взрослыми художниками с аутизмом. Я очень надеюсь, что моим детям удастся реализовать себя и найти своё дело, которое будет их так же увлекать, как моё увлекает меня. Может быть, это тоже будет благотворительность. Почему нет?
5. Русская культура — часть нашей с детьми жизни. Мы смотрим мультфильмы на русском, я стараюсь много читать детям именно на моём родном языке. Однако парижская школа оказывает своё влияние, и русский язык для моих старших детей — скорее иностранный. Лукас родился, когда мне было 19 лет и я жила в Америке. Говорила со своим сыном по-русски, но в какой-то момент он перестал мне отвечать на том же языке и для простоты перешёл на английский. Я тоже решила, что так проще. Я много работала, мне просто хотелось больше времени проводить со своим сыном: проще на английском — значит, на английском. И так продолжается до сих пор — мы продолжаем общаться на английском, хотя русский язык он тоже прекрасно понимает, легко общается с русскими родственниками. С Невой, Виктором, Максимом и Романом я говорю только по-русски. Все мои дети знакомы с русской культурой, но родители, жизнь в разных странах, путешествия, одноклассники в школе делают их людьми мира, и я это тоже приветствую.
