Туристы едут в Дагестан, чтобы забраться повыше в горы и попробовать блюда кавказской кухни, которые им приготовят после экскурсии местные жители — например, учителя. Утром они доят коров, днем учат детей, а вечером кормят приезжих. Анастасия Волоснова побывала в селе Гоор и узнала, чем еще живут педагоги и ученики спрятанной среди гор школы.
Мечеть, медпункт, два магазина, памятник
Одноэтажное здание школы — самая заметная точка села Гоор, слишком оно белое, ровное и шумное. Идешь по склону мимо коров и слышишь громкие детские голоса. Это школьники целый день играют в волейбол и спорят на аварском, родном языке местных.
Село Гоор скрыто в горах Шамильского района Дагестана, на высоте 1500 метров, его название переводится с аварского как «ветер». Здесь нет водопровода, газ только в баллонах — их пополняют на ближайшей заправке, — медленный интернет и почти нет работы. Поэтому постоянных жителей с каждым годом все меньше: сейчас около 700 человек.
Гоорская СОШ — центр притяжения в селе. Ее построили в середине прошлого века рядом с главной площадью, где есть все необходимое: мечеть, медпункт, два магазина, памятник героям ВОВ — это почти вся инфраструктура Гоора. Со стороны площади к школе ведет бетонная дорога (одна из немногих в селе), а со стороны гор к ней прилегает проселочная, обычно размытая из-за дождей.
На небольшой территории школы стоят два здания, одноэтажное и двухэтажное. Там умещаются 11 классов, учительская, спортзал и даже микро детский сад. Всего в Гоорской школе 72 ученика, то есть по 5–7 детей в каждом классе, параллелей, конечно же, нет.
Классы совсем небольшие, некоторые буквально на три парты: для двух учеников и учителя. Это не редкость для Гоора, в 2023 году из 11-го класса выпустился один ученик.
Перемена. Через голубые ворота снуют то учителя, то ученики. На площадке с разноцветной надписью «46 Выпуск МКОУ Гоорская СОШ» идет очередная игра в волейбол, команды по три человека: девчонки и мальчишки, кто 8, кто 12 лет.
Во дворе стоит желтая маршрутка — это школьный автобус. На машине красуются наклейки с лицами счастливых детей и надписями: «Куплено на налоги дагестанцев», «Спасибо, мама и папа, за автобус».
Этот автобус два года отвоевывал у администрации района учитель музыки Муслим Гасанов из прилегающего села Гоор-Хиндах. Его детям приходилось подниматься до школы вверх по крутому серпантину — 40 минут пешком.
Сначала Гасанов сам писал в администрацию, затем подключил родителей, чьи дети тоже живут в прилегающих селах. Правда, большинство оговаривались: «Пустая трата времени», «Оставь, это бессмысленно». Но спустя годы жалоб маршрутка появилась, обросла гордыми наклейками и стала предметом зависти соседних сельских школ, теперь они хотят такую же.
Печальное комбо сельских школ
Напротив входа в школу — советское наследие: «строевая стойка» с облупившимся пионером, рукомойник и столб с металлическим красным диском от уазика — это школьный звонок.
Из школы выходит пожилая женщина, уборщица, она берет в руку камень, лежащий внутри колесного диска, и стучит им по металлу. Звон мгновенно разлетается по территории, дети и учителя расходятся по кабинетам, перемена закончилась.
— Обычные звонки у нас тоже есть, но мы ими не пользуемся. Они тихие, неудобные, мы уже привыкли к нашему, — объясняет учительница начальных классов Асият Магомедова, забегая в учительскую. Небольшой кабинет с партами вдоль стен заполнен учителями. По очереди они начинают жаловаться, собирая печальное комбо сельских школ.
— У нас уж второй год нет новых учебников, — первой выступает Асият. — В 2022-м вышло третье поколение ФГОС, начальство требует по нему работать, а книги не присылает. В итоге мы составляем два учебных плана: один, со старыми учебниками, для детей, а второй для проверяющих. Другого выхода нет, мы сколько писали в администрацию, нам книги не дают.
Часть недостающих учебников Асият закупила в сентябре сама. Попросила сына найти книги на городском базаре и раздала ученикам: «Пусть вернут в конце года, может, еще продам».
Нужд у школы много, но администрация их не видит, а просить о помощи родителей бессмысленно, не в том состоянии люди, говорит Асият. Так что и сборов на занавески с учебниками в школе нет.
Учителя одобрительно кивают, к Асият присоединяется учительница географии Манарша Мирзоева. По ее словам, многим приходится на свои деньги покупать рабочие тетради, пособия, карточки или делать их самостоятельно, чтобы хоть слегка разнообразить урок.
— В кабинете географии висит советская карта, — жалуется Манарша. — Конечно, границы России не сильно поменялись, но это же неправильно. Нам говорят: «У вас интерактивная доска, по ней и работайте», но мы не можем вечно на ней показывать, она одна на всю школу. И компьютер у нас один на всех учителей. Мы по очереди отчетности заполняем, мучаемся. Если вы посмотрите нашу почту, там по 10 бумаг с припиской «срочно заполнить». Одна бумажная волокита.
Напротив Манарши сидит Марям Ибрагимова, учительница русского языка и литературы. Раньше она работала в школе психологом, но ставку сократили, теперь психолога в школе нет. А Марям переучилась на учителя.
По ее словам, средняя зарплата в Гоорской СОШ — 24 тысячи рублей
Поэтому все учителя без исключения ищут дополнительный заработок: кто-то ведет хозяйство, кто-то кормит туристов. Это отнимает время, силы, нервы.
— Вы меня не узнали, я вчера коров мимо вас вела, — смеется Марям, — Мы каждый день сначала на огород идем, потом в школу. А когда человек держит коров, пашет землю, собирает урожай, какая продуктивность у него будет на работе?
Асият кивает. Каждое утро перед школой она готовит завтрак для туристов, в обед возвращается домой и готовит снова, вечером — опять. Учителя признаются, что с таким графиком и зарплатой не могут на 100% вовлекаться в преподавание.
— Здесь почти все учителя работают не по профессии, просто других бюджетных вакансий в селе нет. Мы держимся за государственную работу, чтобы была стабильность, но туризм намного прибыльнее. Если спросить, хотели ли наши учителя работать учителями, многие скажут, что нет. Я уверена в этом, — тихо добавляет Марям.
«Лежит камень. Научите его говорить»
Туристы останавливаются в Гооре проездом, чтобы пообедать и подняться на гору к развалинам, где когда-то находился старый аул. По дороге на вершину они часто встречают местных подростков.
То восьмиклассница помогает маме подавать на стол аварский хинкал, то шестиклассник катает туристов на лошадях. Легендой стал гоорский подросток, который выучил историю родного края, чтобы удивлять приезжих во время экскурсий.
Такие приемы работают. Туристов работающие дети умиляют, они с радостью дают им большие чаевые, делают доброе дело.
Обратная сторона широких жестов — пробелы в учебе. Чтобы заработать на щедрых туристах, ребенок прогуливает уроки. Утомленный физическим трудом он не успевает сделать домашку и теряет последний интерес к школе.
— Дети не хотят учиться, они говорят нам: «Если приготовлю обед и покормлю туриста, я намного больше получу, чем ты зарабатываешь на своем учении», — подтверждает Марям. Она знает по именам всех прогульщиков, которых туристы встречают в горах Гоора.
По ее словам, родители постоянно звонят в школу, просят отпустить ребенка с уроков: мол нужно содержать семью, а он зарабатывает лишнюю копейку.
Поэтому многие ученики вместо ОГЭ сдают упрощенную версию экзамена, ГВЭ, и уходят из школы после 9-го класса. Те, кто остаются в 10-м и 11-м, настроены на сдачу ЕГЭ и поступление в вуз. Как могут, они готовятся, и едут сдавать экзамен в центр, в Гооре его не проводят.
Марям добавляет, что в школе все друг другу родственники, пусть и дальние, поэтому учителя готовы заниматься с каждым ребенком как с родным и бесплатно его подтягивать после уроков, несмотря на собственную занятость.
Единственное условие — заинтересованность ученика, но заинтересованных в селе мало
— Наши родители иногда спрашивают, почему из класса, где сидит 3–5 человек, нельзя сделать отличников? Отвечаю: «Лежит камень. Научите его говорить». Жизнь в селе тяжелая, поэтому и родители наши — трудные люди. А у трудных родителей, обычно, трудные дети, — Марям вздыхает.
По словам Марям, уроки в маленьких классах получаются очень персональными, учителя в меру возможностей экспериментируют с форматами, добавляют в занятия игры и творчество. «Разговоры о важном» здесь проводят с национальным уклоном, а новые уроки по профориентации приземляют на реальность.
Но увлеченность детей легко об эту самую реальность разбивается, пессимистично замечает Асият. В прошлом году младшеклассники открыли для себя мир шахмат, их проводили вместо третьей физкультуры.
В этом сентябре дети готовились вновь ворваться в интеллектуальный спорт, но не получилось. Харизматичному Юсуфу, учителю шахмат, пришлось уйти из школы, так как третья физкультура испарилась из учебного плана. Почему — учителя так и не поняли.
Среди обычного спорта дети уважают только волейбол. Для многих игры на площадке перерастают сначала в занятия с местным тренером, затем в районные соревнования, а потом и в сборную Махачкалы по волейболу — именно такой путь прошел сын Асият, бывший ученик Гоорской СОШ.
Одинокая дырка в полу и раковина, где нет воды
С другими видами спорта в селе чуть сложнее. Старый и мрачный школьный спортзал учеников на достижения не вдохновляет, новый — стоит недоделанный. Уличной спортплощадки нет, турники сбились в кучу на заднем дворе, недалеко от одинокого сарайчика школьных туалетов.
— С туалетами у нас беда, — показывает покосившееся строение Марям. — И зимой, и летом детям приходится выходить в туалет на улицу. Чиновники приезжают, проверку проводят, штраф накладывают, уезжают. А мы продолжаем так же работать. Как исправлять, если нет финансирования?
Директор школы не раз просил у администрации средства на развитие школы, но навстречу никто не шел. Однажды директора даже уволили за слишком активную борьбу, правда, в тот же день восстановили, «передумали».
В какой-то момент школе предложили один миллион рублей на полный ремонт, но директор отказался, поясняя: «Как выполнить план по ремонту за такие деньги? У нас крыша протекала, одна ее замена — уже половина бюджета».
В итоге ремонт в школе все же провели, но в рамках федерального проекта. Летом для Гоорской СОШ закупил новые парты, стулья, меловые доски. «Новый» спортзал, правда, не доделали, стоит закрытый.
Туалеты в проект ремонта и вовсе не внесли. Хотя путь до них не близкий: ученик должен выйти из школы, обойти здание и прогуляться, любуясь на горы, до сарайчика с тремя дверьми: уборными для мальчиков, девочек и учителей. Внутри — одинокая дырка в полу и раковина, где нет воды.
«Наш язык вымирает, со временем его уже не останется»
Проблемы с инфраструктурой учителя стараются закрывать школьными активностями, говорит Асият и приводит пример.
— Городские могут сходить в музей, в кино, в библиотеку. Здесь развлечений и музеев нет, даже сельская библиотека в плачевном состоянии, крыша развалена, хороших книг почти не осталось. У наших детей очень узкий кругозор, чтобы его расширить, мы придумываем кружки: на допах по географии рассказываем историю края, на экскурсии ездим.
Асият с младшеклассниками старается путешествовать минимум раз четверть. В большие поездки в Чечню, Хунзах, Зубутли дети отправляются на выходных, после субботних уроков. А по соседним селам могут ездить во время подходящих сдвоенных уроков или внеурочной деятельности.
Тот же кружок географии — повод подняться в горы, изучить развалины старого Гоора, уйти в лесной поход
Дополнить вылазку всегда можно лекцией по окружающему миру, географии или истории, зависит от класса.
Кроме базовых уроков, в школе есть и национальные: аварский язык и КТНД, культура и традиции народов Дагестана. На столе в учительской лежат учебники с рисунками гор, орлов и старцев в национальной одежде от издательства «Просвещение», по структуре ничем не отличаются от обычных.
Учительница листает учебник аварского и переводит: «Сделайте синтаксический разбор предложения», «Укажите ошибки»,» Найдите подлежащее и сказуемое». Аварский язык — это французский в мире дагестанских наречий (всего их в регионе 14, но это только основных), слова в нем выглядят устрашающе длинно, но половина букв съедается, сами слова сливаются друг с другом и превращаются в единую журчащую речь.
— Я никогда дома с детьми на русском не разговаривала, мы общаемся только на аварском, — признается Аисят. — Но в обществе сохранить наш язык сложно, вокруг один русский: в садике, в школе, на ЕГЭ, на работе, в туризме. Наши дошкольники русский знают лучше, чем авар мацi, потому что блогеров и мультфильмы смотрят на русском. Вымирает язык, со временем его уже не останется.
При этом уличного русского языка в Гооре нет, считает учительница. Все-таки его основу дети изучают на уроках в школе, поэтому и разговаривают очень литературно. Это особенно замечают городские дети, которые приезжают в Гоор на лето, говорит Асият.
— Они думают, что здесь русский язык хуже знают, а на деле он у нас даже чище, без жаргона, слов-паразитов. И сами дети в Гооре ничуть не хуже городских, жизнь их сложнее, но трудолюбия и открытости в них больше.
Село Гоор — не самая популярная точка Дагестана. Чтобы посмотреть на древние развалины, туристы обычно едут в «аул-призрак» Гамсутль, дорога туда короче, а сохранившихся старых домов больше. Гоор уступает и в инфраструктуре: здесь всего один отель и пара палаток с шашлыком и чуду.
Но именно в этом ключевая особенность Гоора: село с туристическим потенциалом живет своей привычной жизнью. Без толп туристов здесь можно идти вдоль обрыва на высоте 1600 метров, встречать закат выше облаков, заглянуть в древние каменные башни и спуститься вместе с коровами по горным террасам. Пообедать и переночевать всегда можно у местных — они сварят кураговую кашу и расскажут байки про старый Гоор (лучше любого гида).
Фото: Анастасия Волоснова / Мел
