«Тот скандал стал серьёзным испытанием». Интервью с новым директором 57-й школы

Возможно, вы уже видели этот текст. К сожалению, в предыдущий раз мы опубликовали его до согласования с Михаилом Случом. Мы приносим ему свои извинения.

В 2016 году в 57-й школе произошёл серьёзный скандал, связанный с сексуальными домогательствами. Возглавлявший 57-ю 30 лет Сергей Менделевич уволился, и школа осталась без постоянного руководителя. В сентябре 2017 года на пост директора был назначен Михаил Случ. Под его руководством школе № 57 предстоит вернуть достойное место не столько в рейтинге (с этим всё в порядке), сколько в сознании людей.

Про школу после скандала

Как вы стали директором 57-й школы и легко ли согласились им быть сразу после такого громкого скандала?

Несмотря на серьёзность вопроса, начну лирически. Дело в том, что я заканчивал эту школу в 80-м году, поэтому для меня она — не просто какая-то школа, куда меня назначили директором. Я к ней имею внутреннее отношение и считаю в разных смыслах слова «ценным объектом». Можно же так назвать школу, как вы думаете? Вот один мой знакомый назвал её объектом культурно-математического наследия.

Естественно, когда я соглашался, я испытывал разного рода сомнения, в том числе из-за того скандала. Да и вообще, психологически непросто возвращаться в школу, в которой ты учился, и что-то в ней делать спустя 40 лет.

Как сильно в итоге обновился педагогический коллектив и удалось ли вам уже почувствовать себя его частью?

На самом деле, педагогический коллектив обновился очень мало. Конечно, появились новые задачи, например, математико-экономическое и биолого-медицинское направления. И под них пришли новые люди. Но информация о том, что многие учителя после той ситуации покинули школу, неверна. Их число сводится буквально к единицам. Например, в сентябре 2016 года ушёл Сергей Волков, известный учитель литературы, с которым я был хорошо знаком. Я сожалею о его уходе, но, в конце концов, он работал в 57 школе на полставки и преподавал в других местах тоже.

Но, безусловно, тот скандал стал серьёзным испытанием для школы, и такие вещи нельзя просто так стряхнуть. Об этом ещё долго будут помнить и говорить

Что касается того, вписался ли я в коллектив… Понимаете, несмотря на то, что наша школа по московским меркам считается небольшой, в ней всё-таки три здания, которые находятся в разных местах. В этих зданиях отчасти разные традиции. Школа не гомогенна. Хотя долгое время её директором был Сергей Менделевич, и во всех деталях чувствуется его рука, его стиль управления.

Я думаю, что пройдёт ещё очень много времени, прежде чем я смогу себя отождествлять со школой и говорить, что она меня полностью приняла. За год этого точно не произошло. Но и задачи по очерёдности были иными. Ведь 57 школа сама по себе — очень сложный организм, и это никак не связано с темой произошедшего скандала.

А в чём её сложность, если, конечно, это можно объяснить в двух словах?

С одной стороны, она похожа на другие известные физико-математические школы, и в то же время — существенно отличается. Вот есть лицей «Вторая школа», директору которого (Владимиру Фёдоровичу Овчинникову — Прим. ред.) недавно исполнилось 90 лет. Лицей проходил через серьёзные кризисы, но почти всегда был только физико-математической школой.

А в 57-й школе уже в мои школьные годы были биологические классы, их выпускники становились известными людьми. Например, со мной параллельно заканчивал школу Сергей Лукьянов, ректор второго меда (РНИМУ им. Н. И. Пирогова — Прим. ред.). Ещё раньше существовали литературные, а потом возникла целая линейка гуманитарных классов. Когда я пришёл в качестве директора, я стал в этом разбираться. За короткое время мы чуть достроили систему приёма и весной смогли набрать шесть профильных восьмых классов самых разных направленностей, от классических математических и математико-экономических до биологических и биолого-медицинских. Это очень непросто!

Вторая особенность в том, что 57-я школа никогда не была лицеем. Тут есть обычные образовательные классы и учатся не только отобранные дети

В мои детские годы сюда ходили нормальные арбатские ребята, самые обычные хулиганы. Ничего связанного с элитарностью не было и в помине, а вот курение в подворотне — да. Сегодня тоже есть общеобразовательные классы, правда, они иначе формируются, не по месту жительства.

Про то, как стать учеником 57-й

А как попадают в вашу школу?

Директору странно хвалить свою начальную школу, но желающих в ней учиться настолько много, что принять всех просто невозможно. Интерес к ней столь серьёзен, что Департамент образования принял решение и 57 школа уже много лет работает как школа без микрорайона. Проживание в ближайших к школе домах не даёт при поступлении никакого преимущества.

В начальной школе учатся сильные дети, но это не значит, что впоследствии они пройдут в математический или другие спецклассы. Поэтому перед школой возникает вопрос, как сшивать эти два потока — «лицейский» (тех детей, которые поступают в 8 классы), и тех, кто учится в школе с 1 класса. Разные потоки создают очень разноплановую картинку и являются главным предметом моей работы.

Вы сказали, что желающих так много, что всех принять невозможно. Кто и как рассматривается в первую очередь?

Есть ограничения, которые заставляют в ряде случаев отказывать. Они связаны с тем, что мы реализуем программу, которая сейчас не очень часто встречается. Это программа трёхлетней начальной школы. Она привычна людям старшего поколения, но сейчас почти повсеместно реализуется программа 1-4.

Более того, фактически трёхлетняя начальная школа реализуется даже не по модели 1-3, а по модели 2-4. Это означает, что мы берём подготовленных детей сразу во второй класс, что, в свою очередь, предполагает некоторые знания при поступлении и даёт возможность задавать более быстрый темп. Программа рассчитана на «быстрых» детей, что, разумеется, не говорит о том, что быстрые дети — лучшие дети.

Есть очень много медленных детей, которые потом вырастают в настоящих учёных

Но, к сожалению, «медленным» эта программа не подойдёт, они не будут успевать.

Отбор в восьмые специальные классы (в этом году их будет семь: класс фундаментальной математики, физико-математический класс, математико-информационный, математико-экономический, биологический, биолого-медицинский и гуманитарный) устроен иначе. Здесь сдаются письменные и устные экзамены по профильным предметам, при этом у каждого направления своя схема. Далее выстраивается рейтинг результатов, определяющий тех, кто поступил.

Про одарённых детей

А как вы относитесь к словосочетанию «одарённые дети»?

Честно говоря, на этот вопрос в двух словах не ответишь. До 57-й школы я работал в центре для одарённых детей «Сириус». В то время мне часто задавали вопросы на эту тему. Я тогда сформулировал следующее определение: в «Сириусе» одарённые дети — это результативные дети. То есть речь не шла о каких-то латентных одарённостях или скрытых предрасположенностях. Имелась в виду одарённость, которая уже проявилась. Скажем, ребёнок стал победителем регионального этапа всероссийской олимпиады.

Но если мы говорим о школах, набирающих сильные классы, ситуация иная. Здесь речь идёт как раз о том, чтобы подготовить ученика к высоким результатам. Вы ищете не победителей, а тех, кто ими может стать. И далее вы учите ребёнка, готовя его к серьёзным занятиям математикой, а потом, подрастая, он, кстати, может завоевать диплом олимпиады. Учить победителей уже поздно, начинать нужно раньше — об этом говорит весь опыт работы с математически одарёнными детьми.

Одарённые дети 57-й школы — какие они?

Это дети, которые совершенно точно должны иметь интерес и волю заниматься определённым направлением. Владимир Овчинников однажды сказал: «Если ребёнку после окончания начальной школы снова хочется пойти учиться, это — одарённый ребёнок. Учительница не сумела отбить у него интерес к знаниям». Я бы к интересу добавил волю и готовность заниматься выбранным направлением. Это большая работа.

Перед тем, как набрать детей в восьмой класс, мы устраиваем специальные вечерние школы. Обучение в них бесплатно. Их задача как раз в том, чтобы дети познакомились со стилем преподавания, поняли, как будет проходить учёба в школе. И программа, и формы работы на уроках необычны. Здесь требуется включённость, ответственность.

Читайте также:

Математика по Петерсон: 7 вопросов о системе, которую выбросили из школьной программы

Ещё один существенный аспект понятия «одарённый» — представление о результате. Вот человек поучился в 57-й школе и не стал академиком РАН — это неудача? Немногие выпускники даже нашей школы становятся профессиональными, чистыми математиками. Жизнь утроена так, что математика востребована во многих областях. Есть математическая экономика, информатика, дискретная математика, прикладные аспекты физики. Расширение линейки, возможность для разных ребят найти свой профиль при сохранении серьёзной математической подготовки — так мы видим эффективную работу в области математики. Вовсе не обязательно ребёнок, поступивший на мехмат, должен сделать карьеру непосредственно в математике. Жизнь более многообразна и потребность в математике больше, чем только в чистой науке.

Про педагогическое образование и математику

В девяностых вы успели поработать учителем начальной школы. Мужчина в 1-4 классах — редкость даже для сегодняшнего времени. Чем вам помог этот уникальный опыт?

Большинство учителей-предметников начинают работать с детьми с какого-то класса, но не с первого. Дети приходят к ним уже с определённым набором знаний — хорошим или не очень. Многие пробелы возникают раньше, скажем, в 4 классе, и учитель-предметник разводит руками: что я могу сделать? Я сделал шаг назад, чтобы все обвинения адресовать самому себе.

Кроме того, учитель начальных классов точно лишён иллюзий, что все предметы существуют как отдельные друг от друга. Он знает, что хороший учитель математики учит языку не меньше, чем учитель русского языка и литературы. Языку во всех смыслах слова: умению слышать, говорить, читать и писать.

Сегодня часто говорят о том, что умение добыть информацию важнее знания и вовсе не обязательно безупречно считать и знать таблицу умножения на зубок (под рукой всегда есть мобильник с калькулятором). Главное, видеть путь решения. Это так?

Это и так, и не так. В математике есть такой раздел — тригонометрия. Она вызывает неподдельный ужас у многих людей. Там очень много формул и непонятно, что с ними делать. Существует миф, что если эти формулы выучить наизусть, то всё можно решить. Но на самом деле это ничего не даст. Математика — не юриспруденция. Дело не только в том, чтобы знать наизусть, а в том, чтобы применять, где это нужно.

С другой стороны, вопрос с таблицей умножения похож на вопрос с историей. Если вы скажете историку, что 1800 год ничем не отличается от 1900 и 2000, он решит, что вы сошли с ума.

Есть фактура, которая существует в каждом предмете. Она даёт свободу, иначе вы замираете каждый раз, когда думаете над простым вопросом

Скажем, если вы, составляя предложение на английском языке, каждый раз будете усиленно вспоминать, что это table, а это — window, это будет вас ограничивать. Это несвобода. Поэтому отвечаю на ваш вопрос: знание таблицы умножения даёт свободу.

Я поняла, что о математике вы можете говорить бесконечно, но что кроме неё вам было интересно преподавать в начальной школе?

Это довольно личный вопрос. Какие-то вещи мне действительно очень нравились. Например, преподавание истории Древнего мира, темы, связанные с биологией и зоологией. А с чем-то я так и не смог сжиться. Например, я так и не понял, как преподавать литературу. Мне было легко с детьми что-то читать, но подталкивать их к пониманию прочитанного — адски сложно. Очень трудно разговаривать о книгах и произведениях с учениками.

Считаете ли вы, что педагогическое образование необходимо, чтобы быть хорошим учителем?

Учитель — это всё-таки профессия. Никому же не придёт в голову сказать, что водителю не нужно учиться водить машину. Педагогическое образование очень важно. Однако его отсутствие или наличие — не единственная проблема. Для 57-й школы критически важны предметные знания учителей, предполагающие опыт серьёзных профессиональных занятий математикой, физикой и биологией. Таких учителей очень мало.

Но, повторюсь, педагогическое образование важно, потому что учитель не просто передаёт какую-то сумму знаний. Он должен уметь двигать каждого ученика, понимать, где кризис, как владеть дисциплиной. А ещё учитель должен обладать педагогическим кругозором, позволяющим, например, взаимодействовать с коллегами. Потому что работа в школе — это никогда не работа одного учителя. У нас есть много интересных проектов на стыке предметов. Например, межпредметная олимпиада для 5-8 классов. Это целая история, требующая взаимопонимания между учителями.

До 57-й школы вы были одним из руководителей центра «Сириус». Вы скучаете по тому времени?

Это два совершенно разных проекта. Я всегда себя чувствовал москвичом. В «Сириусе» я скучал по Москве, а в школе вспоминаю «Сириус». Я, кстати, продолжаю сотрудничать с ним, но моя основная работа здесь. В Москве. В 57-й школе. И самая увлекательная жизнь у меня — сейчас.