Как развестись и (не) сохранить любовь ребёнка

Развод — это тяжёлое время не только для родителей, но и для детей. Как договориться, с кем будет жить ребёнок? Что делать, если договориться не получается? Наш блогер, многодетная мама Ольга Барабаш рассказала, что по этому поводу думают родители, психологи и судебные приставы.

Неважно, кто из родителей выиграет суд в отношении ребёнка. Важно, как поведёт себя ребёнок, когда взрослые будут исполнять решение суда. Что делать, если ребёнок не хочет идти к другому родителю?

Нина ждёт, что наконец-то обнимет сына. Отец должен передать ребёнка матери. Так сказано в судебном решении. Женщина идёт в дом бывшего мужа не одна, с ней сотрудницы органов опеки и судебные приставы. Шестилетний мальчик не бежит к маме. Наоборот, он обнимает папу, а на маму смотрит с ненавистью, кричит ей: «Уйди!». Нина пытается дотронуться до сына, он ещё крепче вцепляется в отца и заходится в крике. Артём успокаивающие гладит мальчика по спине и замечает: «К хорошим-то матерям дети сами идут». Нина протягивает руки к сыну, но тот кричит ещё громче, не подпуская к себе. От родных мальчик узнал, что мать украла диван, телевизор, теперь пришла за ним. Нина приходила в дома Артёма несколько раз, и всё повторялось заново. Дамы из опеки грозили забрать ребёнка в приют, если родители не договорятся.

Хватай и беги

«Многие родители не понимают, что могут взять ребёнка и унести. В решении суда не сказано — выполнить, если ребёнок не будет кричать и брыкаться, — говорит адвокат Татьяна Бренник, — суд уже рассмотрел, насколько ребёнок привязан к каждому из родителей, и учёл его интересы. Если выигравший взрослый хватает и уносит орущего отпрыска, никто не имеет права его остановить. А дома можно уже вызывать психолога и восстанавливать отношения».

По закону право есть, но гладко было на бумаге. Не всякой маме под силу утащить ребёнка, который кричит и брыкается. Мамы сдаются, и дети остаются без мам. Без пап тоже остаются.

Иван регулярно ездил к дочке по выходным, но упирался в закрытую дверь. Однажды бывшая жена открыла дверь, но маленькая девочка с криком «Не хочу!» вцепилась в маму и зарыдала. Она уже не помнит отца. Иван ещё борется, подаёт жалобы, но говорит что «дело гиблое».

«В нашей стране дети не защищены. Если один родитель не захочет, второй никогда не увидит ребёнка», — уверен Иван

Каждое третье решение суда по спорам о детях, будь то определение места жительства или порядок общения с ребёнком, не исполняется. Кто-то из должников прячет ребёнка за высоким забором или возит по стране. Но большинство никуда не уезжают. Со словами: «Я не препятствую, ребёнок сам не хочет», — они выводят детей навстречу второму родителю, когда тот приходит с судебными приставами.

На кого надеются родители

«Есть гипотетическая возможность, что мы силой заберём ребёнка и передадим его родителю. Но это может быть связано с повреждением самого ребёнка. Не только психологически, но и физически. Часто это крик, визг, это истерика, брыкание, драка, кусание, — говорит замначальника Управления организации исполнительного производства Федеральной службы судебных приставов Дмитрий Желудков, — если пристав видит, что в данный момент опасно передавать ребёнка взыскателю, то он передавать его не будет». Таким образом они защищают интересы детей, считают приставы. Впрочем, даже дотронуться до ребёнка они не имеют права. Могут только разговаривать с ним.

После развода Игорь забирал шестилетнюю дочку на выходные, они весело проводили время. Потом мать перестала отпускать девочку к отцу под разными предлогами. Через несколько месяцев Игорь приехал к бывшей жене в сопровождении приставов. Женщина вывела дочь во двор и сообщила: «Если поедет с ним сама, пусть едет». Игорь пытался заговорить с дочкой, но не узнавал её. По его словам, она стояла «оцепеневшая, как статуя». Тогда к девочке обратился пристав: «Ты поедешь с папой?». Она замотала головой.

Всё выглядит так, как будто взрослые люди говорят ребёнку: «Мы не знаем, что нам делать, скажи нам, ребёнок»

«Что он должен сказать! — возмущается негосударственный судебный эксперт, психолог Агата Шапошникова, — он жил с папой и мамой, но мир рухнул — они между собой не договорятся. И мы этому ребёнку говорим: пойдёшь ты с папой или мамой? Что ни сделай, один из родителей точно расстроится. Для детей это непосильная ноша».

Психолога вызывали?

Федеральная служба судебных приставов рекомендует своим сотрудникам привлекать психологов «для выяснения причин такого отказа». Что может психолог? Как правило, он видит семью первый раз. Знакомиться с материалами судебного дела он не имеет права. Психологическая помощь — дело добровольное. Родитель может привести ребёнка на встречу, но быть против работы с ним психолога.

Читайте также:

Как говорить с детьми о разводе родителей

«Бывшая жена приводила четырёхлетнюю дочку на встречу со мной, — рассказывает Виталий на отцовском форуме, — но девочка пряталась за маму и говорила, что боится меня. Пытаюсь взять её на руки, но она прячется за мать. Потом они разворачиваются и уходят». Однажды Виталию удалось поговорить с дочкой наедине. Девочка призналась: «Папа, я специально так говорю, а то меня мама наругает». Виталий выложил на форум аудиофайл. На записи слышно, как женщина говорит: «Доча, не ходи к нему, он плохой!» и тут же ругает отца за связь с другой женщиной, кричит ему: «Это моя дочь!». Плач девочки заглушает ссору взрослых.

«Психологи и пристав говорят, что это решение ребёнка, они не могут ничего сделать», — пишет отец.

Зато психолог может «подтвердить нежелание ребёнка». На этом основании начальство разрешает приставам прекращать исполнительное производство. Ребёнок лишается одного из родителей благодаря своему «нежеланию».

Мог ли ребёнок сам так решить?

«Родитель, с кем остался ребёнок, может даже не запрещать ему идти ко второму. Но передавать своё отношение, свои страхи, свою злость. Не обязательно открытым текстом, но своим отношением внушить ребёнку, что с тем нельзя связываться», — говорит психолог Агата Шапошникова. «У ребёнка создаётся впечатление, что второй родитель опасен, с ним небезопасно общаться, быть с ним добрым, любить его, потому что потеряешь любовь того, с кем ты остался», — объясняет она причину того, почему дети уходят в отказ.

Работая с такими случаями, Шапошникова использует исследования американского психиатра Ричарда Гарднера. Общаясь с настроенными против другого родителя детьми, врач видел, что ребёнок испытывает чувство вины. Для ребёнка пойти к другому родителю значило предать того, с кем он сейчас. «Интересы ребёнка соблюдаются не тем, чего хочет ребёнок, например, никогда не видеть своего отца и не говорить с ним, — отмечал психиатр Гарднер, — их интересами является то, что они будут вынуждены видеть отчужденных родителей, несмотря на их уверения в нежелании их видеть, даже против их желания».

Надо сделать так, чтобы ребёнок не смог поступить иначе, писал Гарднер, тогда он сможет сказать:

«Они говорят, что я должен посетить моего отца. Ты знаешь, мама, я люблю только тебя, и я не хочу идти туда, но они заставляют меня идти туда»

Как это происходит на деле, видно из рассказа адвоката Татьяны Бренник. Несколько лет она работала в США. «Однажды я со своим доверителем приехала к его одиннадцатилетнему сыну. Согласно решению суда, мальчик должен был проводить выходные с отцом. Ребёнок идти не хотел, кричал и цеплялся за маму. Мы вызвали полицию», — рассказывает адвокат. Полицейский сказал матери: «Спасибо, мэм, что вывели сына, теперь можете идти. Ребёнок сейчас с отцом. Своими действиями вы не должны мешать».

Мама скрылась в доме. Полиция к ребёнку не притронулась. Дальше уже было дело папы, как ему забирать сына. Но мама этому помешать уже не могла. Мальчик её не видел. Мы поговорили с ребёнком, и он поехал с отцом.

Должника надо убрать

В России при исполнении судебного решения мама и папа стоят рядом с ребёнком. Смотрят на него, обнимают, что-то говорят. Работая последние годы в России, адвокат Бренник предлагает: «Единственное разумное решение, должник приводит ребёнка, подписывает бумагу, что добровольно передает ребёнка. И всё, выходит из комнаты. В комнате с ребёнком остаётся взыскатель, психолог, сотрудник опеки, приставы. Но должника нет, на ребёнка никто повлиять не может».

Психолог Шапошникова такое предложение поддерживает. Она считает, что должнику незачем стоять рядом, влиять на ребёнка даже не словами, но одним своим присутствием: «Конечно, у ребёнка останется вопрос: а почему я должен идти? Отлично, если этот вопрос разъяснил бы сам пристав, человек в форме. Он мог бы сказать: „В нашей стране есть законы, есть законы, есть суд. Твои папа и мама сами не договорились, поэтому суд постановил — с кем ты живёшь или проводишь выходные. Сейчас мы исполняем решение суда“. Конечно, нужно делать поправку на возраст. Но даже старшие дошкольники уже вполне понимают, что такое суд, что такое страна, что такое закон. Маленькому можно объяснить, что закон это такое правило, которое все должны исполнять. А суд это тот, кто эти правила назначает».

Сейчас таких слов детям официальные лица не говорят. Они используют реакцию ребёнка как руководство к действию. Кто-то из этих детей вырастет и спросит, где мама. Другой спросит, где папа. В ответ услышит: «Вспомни, ты сам не захотел видеться».

Фото: пресс-служба УФССП по Ярославской области