Отказ от пятибалльной системы и ЕГЭ за компьютером. Какие ещё перемены ждут главный экзамен страны

Недавно Михаил Ланцман конспектировал интервью, посвящённое обязательному ЕГЭ по иностранным языкам. Сегодня он делится важными тезисами ещё одного круглого стола «Известий», которые касаются очередного витка образовательных реформ. На этот раз озвучено много неожиданного: отмена пятибалльной системы оценок, сокращение количества льготных олимпиад, альтернативная форма ЕГЭ и много чего ещё.

Три эксперта подробно рассказали, какие перемены ждут российское образование в ближайшей перспективе и в более или менее далёком будущем. На этот раз гостями круглого стола были Виктор Болотов, настоящий «отец ЕГЭ» (именно он вместе с Владимиром Филипповым и Владимиром Хлебниковым стал автором этого экзамена), руководитель Центра мониторинга качества образования Института образования НИУ ВШЭ, Анзор Музаев, замруководителя Рособрнадзора и Александр Безбородов, исполняющий обязанности ректора РГГУ.

Первая часть разговора касалась экскурса в прошлое. В частности, гости рассказали, как, когда и зачем был введен ЕГЭ. Затем о том, какие изменения коснутся образования в ближайшем будущем. Вот основные тезисы.

1. Причины введения ЕГЭ были связаны с коррупцией в вузах и низким процентом иногородних студентов в столичных вузах. Закон давал слишком много свободы школам и вузам. После введения ЕГЭ слишком много свободы оказалось у региональных властей. Пришлось вмешаться.

Виктор Болотов: «Закон «Об образовании» 1992 года дал большую свободу и вузам, и школам. Лейтмотив был таков: «Денег не дадим, дадим свободу». И вузы, и школы по-разному использовали этот ресурс свободы. Появились договорные школы, где выпускные экзамены совпадали со вступительными. Появились регионы, где число золотых медалистов выросло в три-четыре раза. Тогда золотая медаль давала преимущество при поступлении. На вопрос, почему так происходит, ответ был один: «У нас так растёт качество образования».

Вузы начали принимать абитуриентов только по своим каналам, а ректоры приносили в Министерство образования заявления так называемых медалистов: «Прощу пренят миня, золотого медалиста». В вузах Москвы и Санкт-Петербурга было лишь 25% студентов из провинции, хотя в советские времена всё было наоборот: 75% со всего СССР, 25% — москвичи и ленинградцы.

Эта ситуация не устраивала ни родителей, ни профессуру вузов, ни общество, ни государство. Поэтому была общая установка: изменить правила выпускных и вступительных экзаменов, добавить им объективности и дать возможность талантливым ребятам из других городов, из сельской местности поступать в ведущие вузы России. Именно это было основной причиной введения ЕГЭ».

Анзор Музаев: «Когда были обычные выпускные экзамены, школам и регионам сказали: „Берите свободы, сколько хотите“. Её взяли в искажённой форме и начали ей злоупотреблять. После введения ЕГЭ снова понадеялись на порядочность образования и дали свободу регионам: каждый регион отвечает за проведение экзамена. При этом тут же государство привязало к показателю оценки губернатора и главы муниципального образования средний балл ЕГЭ. Мы убрали это».

2. Создание контрольно-измерительных материалов (КИМов) для ЕГЭ — это большой труд огромного количества людей. КИМы всё время совершенствуются, реагируя в том числе и на запросы общественного мнения.

Александр Безбородов: «Измерители совершенствуются, они очень чутко настраиваются на общество. Например, в тестах была убрана «угадайка».

Анзор Музаев: «Когда мы очередного критика слушаем, то просто отправляем ему задания: „Почитайте, сами порешайте“. Люди живут стереотипами, они КИМы в глаза не видели, но критикуют. За эти годы КИМы прошли серьёзную эволюцию!»

3. Утечки на ЕГЭ в 2013 году и так называемый ЕГЭ-туризм — это расплата за делегирование центром полномочий субъектам РФ.

Виктор Болотов: «Очень большой вред был нанесен ЕГЭ, когда Москва делегировала почти все полномочия по безопасности проведения экзамена субъектам. Доверие стало резко падать. Появились блатные пункты проведения ЕГЭ, куда привозили „правильных“ детей. Но Рособрнадзор смог за три года переломить эту ситуацию».

Анзор Музаев о «стобалльниках»: «Во всех регионах были списки, но масштаб бедствия был разный. Где-то пропускали десять, а где-то тысячу человек. Это зависело от отдельного управленца в образовании. Тогда начались перекосы, а в 2013 году ко всему этому добавилась утечка, и поднялась волна возмущения».

4. В августе 2013 года сменили руководство Рособрнадзора, и проблемы стали сниматься. Сейчас с безопасностью и с содержанием экзамена всё в порядке.

Анзор Музаев: «Поменяли руководство в Рособнадзоре. Мы в августе 2013 года попросили всех представить предложения, что надо менять в ЕГЭ. За три недели поступило 36 тыс. пожеланий. Из них многие дублировались. В течение двух–трёх лет всё вводилось, начиная с сочинения. Кроме изменения в содержании, о котором нас просили, появилась устная часть по иностранным языкам.

Организовать сдачу на компьютерах очень дорого, но мы к этому идём. Пожеланий было много, но абсолютно все требовали: если этот экзамен единый, условия должны быть равными для всех

«В этом году мы ввели полномасштабную технологию печати в пунктах проведения экзамена (ППЭ). Мы экономим огромные средства, потому что уже не отправляем тонны контрольно-измерительных материалов, а лишь один зашифрованный диск. Задания распечатывают на месте. Помимо экономии, это и обеспечение информационной безопасности».

5. Поступление талантливых детей на льготных условиях после победы в предметных олимпиадах — это хорошо, но количество олимпиад мы будем сокращать.

Анзор Музаев: «Никто не будет отменять поступление через олимпиады. Но на днях заседал Российский совет олимпиад школьников, и перечень олимпиад, результаты которых учитываются при поступлении, был сокращён на четверть. В проект документа вошли 72 олимпиады по различным профилям, а в прошлом году их было 97».

«В прошлом году Рособрнадзор проверил все олимпиады. Сравнили, сколько победителей и призеров олимпиад подтверждают порог в 75 баллов. В ряде олимпиад число не преодолевших порог превышает 35%».

6. Учреждения СПО ожидают проверки. Если будут низкие результаты срезов по русскому языку и математике — могут ввести ЕГЭ для выпускников колледжей, желающих идти в вуз.

Виктор Болотов: «Наши исследования показывают, что есть несколько причин, по которым дети уходят в СПО после девятого класса. Первая часть организована прежде всего родителями с неплохим социально-экономическим статусом. Они видят, что ребёнок не сдаст ЕГЭ: он плохо учится в школе и никуда не поступит. Они сами его направляют в техникум, чтобы он поступил в вуз, минуя ЕГЭ, подбирают техникум по профилю. Таких много.

Вторая часть — дети, которые идут в СПО сами после девятого класса. Они хотят быстрее стать самостоятельными. Это надо поддерживать. Нужно, чтобы выбор СПО был сознательным».

Анзор Музаев: «Осенью мы планируем провести срезы по русскому языку и математике, и, возможно, еще одному из предметов, так как в стенах СПО продолжают изучать общеобразовательные предметы. Это будет во всех субъектах, почти во всех СПО. Мы возьмём старшие курсы».

7. Многие школы показывают высокие результаты на ВПР и ОГЭ, но очень слабо пишут ЕГЭ. С этим надо разбираться.

Анзор Музаев: «Имея результаты ЕГЭ, ВПР и ОГЭ, мы прекрасно видим уровень вранья в конкретной школе. Есть школы, в которых все отличники по ВПР и ОГЭ, но в ЕГЭ у них почему-то провальная ситуация».

Подобных школ «больше 400. А всего школ в России свыше 40 тыс. Самое интересное, 200 с лишним школ продолжают эту линию. Мы им указали ещё в прошлом году, в региональные министерства отдали списки, дали задание поработать с этой школой, посмотреть, что происходит. Но они и во второй раз показывают, что занимаются приписками».

Виктор Болотов: «Я сам был на совещании представителей субъектов федерации. «По ЕГЭ такие результаты, по ОГЭ такие. Прокомментируйте, пожалуйста, почему по ОГЭ в два раза лучше, чем по ЕГЭ?» Стыд и краска на лицах. Три года боролись.

Я противник ВПР в том виде, в котором их сейчас проводят. Я за то, чтобы на федеральном уровне разрабатывали примерные материалы для переводных экзаменов по каждому классу и каждому предмету.

Но ничего не изменится, если не будут созданы нормальные внутришкольные системы оценивания. Школа должна научиться сама объективно проводить и итоговое, и текущее оценивание

8. Идёт серьёзное обсуждение отказа от пятибалльной системы оценивания в школе и перехода на многобалльную.

Анзор Музаев: «Там очень много работы. Многие годы идём к тому, чтобы выстроить всероссийскую систему оценки качества. Корень зла в том, что учитель не владеет современными методиками внутришкольного оценивания».

9. В современной российской школе отсутствуют 4 «К»: креативность, критическое мышление, кооперация, коммуникация. Задача образовательных реформ — стать одним из лидеров в мире.

Виктор Болотов: «Мы выходим на популярные сегодня 4 „К“: креативность, критическое мышление, кооперация, коммуникация. Это навыки XXI века, которые активно обсуждает бизнес. Провели опросы, чего не хватает выпускникам высшей школы. Бизнес говорит: неумение работать в командах. Мы не умеем критически относиться к информационному потоку, который падает с экранов, страниц газет, про интернет уже не говорю».

«Президент поставил задачу в майском указе — войти в десятку стран с лучшими системами образования. По начальному образованию в рейтинге PIRLS мы уже в десятку входим. В TIMSS мы тоже входим десятку — предметные знания более или менее в порядке.

Мы превзошли средние показатели ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития) по PISA, потому что до этого мы были ниже среднего. Это не десятка, а примерно 30–40-е место. Но надо учесть, что остальные страны на месте не сидят. Все бегут, все поднимаются.

В PISA не такие задания, по которым мы сегодня учим в школе: все условия надо использовать, один правильный ответ. Должны быть и некорректные задачки, у которых есть несколько решений. PISA четко связана с 4 «К». Там измеряется цифровая грамотность, умение работать в кооперации. Нам придётся менять задания в ЕГЭ и ОГЭ. Кое-какие шаги уже сделаны, но, на мой взгляд, слишком маленькие».

Анзор Музаев: «Со следующего года вводим в русский язык устную часть, но она будет не в ЕГЭ. Она будет являться допуском к итоговой аттестации в девятых классах.

В феврале была международная конференция, на которой мы обсуждали будущее — экзамен 2030. Эту дату выбрали, потому что его сдавать будут дети, которые пошли в школу в прошлом году или в этом году идут в первый класс. Есть интересные предложения и от Москвы, и от Санкт-Петербурга, отдельных новаторов. Москва хочет презентовать нам модель экзамена, на котором можно использовать телефон, компьютер, интернет. Молодой человек покажет умение работать с данными, критическое мышление.

В ближайшие два-три года мы планируем ввести ЕГЭ по информатике на компьютерах, чтобы уйти от жёстких рамок бумажной формы. Со следующего года добавляется ЕГЭ по выбору — китайский язык. В 2022 году будет обязательный ЕГЭ по иностранному языку».

Фотография: https://iz.ru/771617/elena-loriia-elena-ladilova-roman-kretcul/ege-bolshie-peremeny