Остановить загадочные смерти младенцев: как педиатр победила резус-конфликт до его официального открытия

В начале XX века в США десятки тысяч младенцев каждый год умирали от загадочной болезни. Начиналось все одинаково: дети рождались здоровыми, но спустя пару часов их кожа начинала желтеть, они слабели, а затем умирали мучительной смертью. Никто не знал, в чем причина и как их спасти. И так могло продолжаться еще долго, если бы не одна отважная женщина.

Загадочные смерти младенцев

Тому самому загадочному заболеванию младенцев врачи дали название «эритробластоз». Было известно, что у новорожденных с такими симптомами в крови есть огромное количество эритроцитов, неспособных выполнять свою основную функцию — разносить кислород по клеткам и тканям организма. Печень, избавляясь от «сломанных» эритроцитов, вырабатывала билирубин — продукт распада этих кровяных клеток. В большом количестве билирубин токсичен, именно он вызывал ту самую желтуху новорожденных и вкупе с отсутствием кислорода убивал детей.

Знали врачи и о том, что многие мертворожденные младенцы еще в утробе матери страдали от подобной болезни. Этот недуг называли гидропсом (у детей обычно выявляли отеки внутренних органов).

То есть симптоматику и течение болезни врачи понимали. Но вот причину — почему так происходит — определить не могли. Запутывал историю и тот факт, что в семьях, где рождались такие дети, как правило, были старшие — абсолютно здоровые. И да, по статистике заболевание в основном встречалось у белых детей. Понять, что именно ломалось в системе «мать — дитя» и на каком этапе это происходило, никто не мог.

Открытие, которое не заметили врачи

К середине XX века благодаря ученому и впоследствии нобелевскому лауреату Карлу Ландштейнеру была определена типология крови по системе ABO — те самые четыре группы, которые известны и сейчас. Но Ландштейнер продолжал свои исследования в надежде получить индивидуальную формулу крови для каждого человека. А помогали ему в этом два практиканта: сначала молодой гематолог Филип Левин, а после куда как более известный в научном сообществе Александр Винер. Дело происходило в Рокфеллеровском институте в Нью-Йорке.

В середине 20-х годов Филип Левин обнаружил, что в крови присутствуют факторы M, P и N. То есть кровь, независимо от группы, все-таки оказалась неоднородной и отличалась от человека к человеку. Но дальше дело не пошло; Ландштейнер решил заменить молодого Левина на более опытного Александра Винера.

Винер продолжил исследовать состав человеческой крови, в том числе проводил эксперимент с использованием макак-резусов. И выяснил, что, помимо групп крови, существует еще один фактор — белок, который есть на поверхности эритроцитов. Он присутствует у 85%, а у 15% отсутствует. И если среди азиатов и представителей негроидной расы отсутствие этого белка редкость, то среди белого населения такое явление весьма распространено. По названию макак, которые участвовали в эксперименте, этот белок крови назвали резус-фактором. Открытие было сделано в конце 1930-х годов.

Трагедия, изменившая жизнь

В те же самые 1930-е годы в другом американском штате, Иллинойсе, в чикагской больнице для женщин и детей работала доктор Рут Дарроу. Она пришла в медицину в 28 лет, полностью отдавала себя профессии, любила детей. В браке с физиологом Честером Дарроу у Рут родились две дочери, пара мечтала о сыне. И мечта сбылась — 22 июля 1933 года у супругов родился мальчик, которого назвали Аланом.

В отличие от своих сестер, ребенок родился очень слабым, с желтым цветом кожи. Врачи поставили малышу тот самый страшный диагноз — эритробластоз. Ему провели переливание крови, которое изредка, но все-таки в таких случаях помогало. Помогло, казалось бы, и в этом. И младенец даже пошел на поправку. Но через неделю его состояние резко ухудшилось — ребенок умер мучительной смертью.

Дарроу винила себя. Она настояла, чтобы после переливания крови ребенка кормили ее сцеженным молоком, а не смесью из бутылочки: материнское молоко, по идее, должно было придать сил ослабленному организму младенца. А получается, оно его убило. Но почему это произошло?

Дарроу была полностью раздавлена и решила во что бы то ни стало докопаться до сути и выяснить причину загадочного заболевания младенцев. Она начала догадываться, что причиной может быть организм матери. Но дальше мысли заходили в тупик. Литературы и исследований на тему эритробластоза в то время практически не было. Разве что отдельные научные публикации с массой гипотез да отсылки к более раннему времени, говорящие о том, что этому заболеванию уже явно много столетий: впервые о нем упоминали еще в начале XVII века, то есть это не чума XX века, а нечто, что было всегда.

По воспоминаниям коллег, Рут была так одержима этой темой, что с ней было невозможно общаться

Все разговоры сводились к желтухе новорожденных и к тому, как ее можно предотвратить или вылечить. Да и сама Дарроу честно называла изучение этой болезни своим «главным занятием». Более того, Рут не просто хотела найти ответы на вопросы — она поставила себе цель родить еще одного здорового ребенка. И не важно, что ей было уже за 40.

У Рут Дарроу ушло два года на то, чтобы сформулировать свою теорию, основанную лишь на скудных данных и на собственном трагическом опыте. Она рассудила, что раз первые беременности у женщин оканчивались благополучно, значит, это не наследственная болезнь. Скорее всего, запуск смертельного механизма происходит в момент родов. И он явно как-то связан с кровью, поскольку в первую очередь страдают эритроциты ребенка. Получалось, что причина кроется в иммунизации матери против чего-то, что есть в элементах крови ребенка.

Дарроу рассуждала так: в родах кровь матери и ребенка смешивается. То есть нечто из крови ребенка попадает в кровоток матери, она начинает вырабатывать антитела к этому элементу, они же попадают через плаценту обратно к плоду — и разрушают уже его кровь. О резус-факторе Рут тогда, конечно же, ничего не знала. Но она была права на все 100%, просто не имела доказательств.

Рут Дарроу даже подготовила внушительную научную статью на 40 страниц. Но так как она не была ученым, коллеги считали ее слегка помешанной, да и объем текста был колоссальным. Новая теория осталась без должного внимания со стороны научного сообщества.

Все могло бы на том и закончиться, тем более что Рут пережила выкидыш. Но в дело вмешался случай.

Разгадка найдена?

В 1937 году молодой гематолог Филип Левин, тот самый бывший ассистент Карла Ландштейнера, возглавлял серологическую лабораторию в Нью-Джерси. К нему на анализ поступил образец крови женщины, в анамнезе у которой был мертворожденный младенец с эритробластозом, а сама она чуть не умерла после переливания крови от мужа. Хотя кровь у них обоих была первой группы. Медицинская загадка! Левин взялся ее разгадать. Он раз за разом проводил серологические исследования, и раз за разом получалось, что лишь один из семи доноров с первой группой подходит образцу крови той самой женщины. Филипу потребовалось еще два года, чтобы увериться в своих выводах и подготовить научную статью.

Как только она вышла, Винер выступил с публикацией о найденном им резусе. Пазл сложился.

Резус и есть тот самый элемент крови, который запускает механизм разрушения эритроцитов

Рут Дарроу, следившая за всеми публикациями по теме, конечно же, прочитала статьи Винера и Левина — и тут же отправилась сдавать кровь на резус-фактор.

Теперь логика была железной. Если в эритроцитах матери присутствует тот самый белок (то есть у нее положительный резус-фактор), ее кровь в любом случае будет совместима с кровью ребенка. Ведь если у плода не будет подобного белка (например, он унаследует отрицательный резус-фактор от отца), организму матери не с чем будет бороться — а значит, он не будет вырабатывать губительные антитела.

А вот если отрицательный резус-фактор есть у матери, все гораздо сложнее

В случае положительного резус-фактора у отца ребенок может унаследовать его. И значит, в его крови будет присутствовать белок, который, попадая в «отрицательную» кровь матери во время родов, вызовет мощную выработку антител, разрушающих «чужеродный» элемент. Попадая в организм ребенка, именно они и будут губить его эритроциты.

По результатам анализов Рут сообщили, что ее резус положительный. Женщина впала в отчаяние. Ее красивая теория, которая идеально состыковывалась с новыми исследованиями гематологов, рассыпалась в прах. Все еще было непонятно, как лечить желтуху новорожденных, которая по-прежнему убивала детей.

Через три года оказалось, что анализ был ошибочным, Дарроу пересдала его — ее резус-фактор оказался отрицательным. Но она уже была снова беременна. На тот момент Рут было 45 лет.

Протокол лечения, актуальный по сей день

Третья девочка Дарроу появилась на свет 21 сентября 1941 года в больнице, где работала ее мама. Желтуха, как и некогда у Алана, проявилась уже через час после родов. Переливание плазмы не помогало. Ребенку становилось все хуже. За сутки печень девочки значительно увеличилась в размере, еще чуть-чуть — и летальный исход был бы неизбежен.

Но Рут сама разработала протокол лечения и настояла на том, чтобы девочке полностью заместили кровь. Логика была простой: в крови ребенка есть нечто, что его убивает. И если заменить кровь на новую, риски значительно снизятся.

Девочке трижды переливали кровь — каждый раз по трети от объема всей крови в организме. И Гейл, так назвали малышку, пошла на поправку.

Спустя некоторое время Дарроу сделала сообщение о своих родах и методах лечения эритробластоза — того, что сейчас принято называть гемолитической болезнью новорожденных. И предложила вместо того, чтобы переливать кровь уже больным детям, заняться профилактикой и отобрать доноров, которые помогли бы разработать «прививку» от резус-конфликта.

Производством иммуноглобулина RhoGAM, который может связываться с эритроцитами плода и скрывать их от иммунной системы матери, занялся в итоге все тот же Филип Левин. А главным донором выступил «человек с золотой рукой» Джеймс Харрисон. Оказалось, что в его крови очень сильные и устойчивые антитела к антигену резус-фактора — он сдавал кровь 1173 раза! Препараты из его плазмы предотвратили несколько миллионов случаев резус-конфликта.

Рут Дарроу умерла в возрасте 61 года, ее младшей дочери, благодаря которой врачи научились побеждать гемолитическую болезнь новорожденных, на тот момент было всего 15.

И да, если резус-конфликт все же не удалось предотвратить и новорожденному диагностируют гемолитическую болезнь, лечат ее и сегодня переливаниями крови — по методу, который простой педиатр из Чикаго изобрела для того, чтобы спасти собственную дочь.