«Мы должны видеть в детях граждан нашей страны, а не учащихся, которых оценивают тестами»
02.04.2019
Школам не хватает денег и специалистов — это не только российская проблема. Но, вопреки всему, школы могут развиваться и быть для своих учеников местом, куда те приходят с удовольствием. Директор школы Олимпия делла Флора считает, что для этого надо увидеть в детях не «обучающихся», а людей — с эмоциями и стремлениями.
Начальная школа в Колумбусе, Огайо. В ней учится мальчик, назовём его Д. Он пришёл в школу в шесть лет, милый, улыбающийся. Такой идеальный ребёнок. Спустя несколько месяцев всё изменилось: Д. стал агрессивным, улыбка исчезла. Он начал швырять тарелки в столовой, переворачивать парты и стулья в классе, скакать по подоконникам, убегал из класса. Иногда его поведение парализовывало всю школу, но никто не знал, как помочь Д.
Почему я рассказываю вам эту историю? Я была директором той школы. И я быстро поняла, что ни я, ни мой персонал не были достаточно готовы к подобному. Каждый раз, когда Д. выходил из себя, я думала: что же я такое упустила, когда проходила подготовку к работе руководителя школы? Что я должна делать с такими детьми? Что я могу сделать, чтобы его поведение не мешало другим ученикам? Мы перепробовали все способы: разговаривали с мальчиком, звонили его родителям. Ничего не работало. Оставалось просто отчислить его из школы, но я знала, что это поможет нам, но не ему.
Это не единичный сценарий. Такое может произойти в любой школе в любой стране мира. Мы не нашли у себя какого-то однозначного решения, но поняли, что наша цель — помочь Д. научиться управлять своими эмоциями. И не только Д., но и другим детям с похожими проблемами. Благодаря этому мы смогли вывести нашу школу из числа отстающих всего за несколько лет.
Звучит совершенно очевидно, не так ли? Разумеется, учителя всегда должны держать в фокусе эмоциональное состояние детей. Но в реальности, когда у тебя в классе 30 человек и один из них вдруг переворачивает парту, значительно проще устранить из класса этого ученика, чем пытаться разобраться, что там происходит у него в голове. Пытаясь разобраться в ситуации с нашим мальчиком, мы поняли, что маленькие шаги могут дать очень большие результаты. А чтобы их сделать, не нужно ни огромных бюджетов, ни специальной подготовки.
Просто нужно однажды внимательнее посмотреть на то, чем вы располагаете. Значимые результаты этого могут появиться очень быстро
Так вот. Что я узнала из истории Д. Мне хотелось копнуть чуть глубже, чтобы разобраться в механике его гнева. Я узнала, что отец оставил семью, а мать брала двойные смены, чтобы прокормить детей. Д., по сути, оказался без поддержки взрослых, более того, на него возложили обязанность присматривать за младшим братом. Стоит ли напоминать, что самому Д. всего лишь шесть? И стоило ли упрекать его за то, как он себя ведёт в школе? При этом мы должны были найти способ помочь ему с этими эмоциями, обучая чтению и математике. Три вещи помогли нам больше всего.
Первое. Мы попытались разобраться, что становится триггером для Д. Для большинства детей его возраста утреннее появление в школе — само по себе стресс: из мягкой домашней среды ты попадаешь в атмосферу правил и дисциплины. Мы сделали для мальчика специальную зону, где он мог бы расслабиться. Поставили там кресло-качалку, положили книги, разрешили ему там проводить некоторое время по утрам.
Чем больше мы узнавали Д., тем проще было продумывать стратегии работы с ним. Например, мальчик любил помогать младшим. Мы назначили его помощником воспитателя в детском саду. Он ходил на занятия по подготовке к школе и учил детей писать. Надо сказать, с некоторыми он преуспел больше, чем их педагоги. И, поверите или нет, Д. стал прекрасно справляться и с тем, чтобы успокоить детсадовцев, регулировать их поведение.
Ещё нам помогали песни и юмор. Звучит туповато, я понимаю. Но вы бы видели лицо мальчика, когда директор школы шутит с ним, вместе с ним подпевает песням по радио, вместе с ним смеётся. Это помогало нам связать Д. с окружающим миром, сократить продолжительность его странных вспышек.
Я знаю, что сейчас многие педагоги скажут: «Это нереально — уделять такое внимание каждому ученику», но мы с этим справились. Столкнувшись с такой ситуацией и отработав определённые тактики, учителя стали использовать их и с другими учениками. Мы стали вести себя проактивно, а не просто реагировать на какие-то нарушения дисциплины.
Наши учителя нашли время, чтобы в учебные часы заняться и эмоциональным состоянием детей, учили их называть свои чувства и понимать их. Нам помогали и такие простые методы, как сосчитать до десяти, покрутить спиннер, немного пройтись. Мы добавили в наше расписание маленькие перерывы, когда дети поют, делают простые упражнения для расслабления; используем элементы йоги. Для тех, кому очевидно сложно долго сидеть за партой, мы поставили самую разную мебель и даже велотренажёр.
Всё это упростило жизнь детей в классе, помогло им сфокусироваться на учёбе. Чем меньше детей в классе чувствуют себя некомфортно, тем выше общий результат
И вот удивительно: это не стоило нам безумных денег! Мы просто чуть иначе взглянули на наш бюджет. У каждой американской государственной школы есть резерв на «учебные нужды». Эти нужды могут быть очень разными — книги, доски, а могут быть и спиннеры! Или бюджет на то, чтобы расписать стены. Это не значит, что мы не инвестируем в учебный процесс, результат говорит сам за себя. Если вы серьёзно относитесь к эмоциям и эмоциональному развитию ваших детей, помогаете им, вы делаете огромный вклад как раз в то самое обучение чтению и математике, которое является нашей прямой задачей и даёт очень хороший залог в пользу будущего.
Что ещё мы делали? Использовали наши связи. Мы обычная государственная школа, без лишних средств, поэтому не могли нанимать дополнительный персонал или тратить деньги на спецподготовку педагогов. Но мы связались с местными общественными организациями, Университетом Огайо. Студенты смогли изучать не только педагогику, но на практике поработать как социальные работники и психологи. Они делали это в паре с нашими учителями, которые вели сложных ребят. Это было полезно для всех: учителя повышали квалификацию, узнавая о последних тенденциях в педагогике, а студенты получали реальный опыт. Партнёрство с местной Национальной детской больницей тоже оказалось очень удачным: дети прямо в школе получили возможность беседовать со специалистами.
За что я ненавижу школу: монолог учителя
Самой большой победой было то, что стала меняться атмосфера учительской. Учителя почти всегда хороши в планировании, методиках и инструкциях, но как только они сталкиваются в классе с деструктивным поведением, они чувствуют себя бессильными. Как только мы стали внимательнее относиться к эмоциям детей, мы стали иначе воспринимать их поведение — не как раздражитель, а как то, к чему надо отнестись иначе, с позиции доверия и уважения.
Это было сложно, но мы смогли. И я горжусь своими учителями, вместе с которыми мы смогли пройти этот путь
Если всё же говорить о практическом профессиональном росте, то мы работали с исследованиями доктора Брюса Перри о влиянии различного детского опыта на мозг ребёнка. Мы поняли, что самые разные особенности жизни ребёнка — болезни, бедность, отсутствие родителей, хаотичная домашняя жизнь — могут быть причиной травмы. Да, я сознательно использую это слово — травма.
Понимание происходящего с детьми как травматичного опыта позволило нам лучше понять их поведение в школе. То, что дети приносили в себе из дома, создавало барьеры для школы, поэтому нашей задачей было справиться с этим. Учителя продолжали искать новые пути. Например, работали с планом уроков, включали в них паузы для упражнений, разрешали детям прыгать в классе, танцевать, потому что мы узнали, что такие паузы идут на пользу обучению и дают детям возможность проще усваивать информацию. Cha-Cha Slide — идеальная короткая танцевальная вечеринка, вот что я точно могу сказать.
Учителя стали спрашивать у детей не «Что с тобой происходит?», а «Что-то не так?». Говорить не «Выметайся из класса», а спрашивать «Я могу тебе помочь?». Это очень сильно изменило нашу жизнь и отразилось на росте успеваемости.
Мне приятно рассказывать, что к четвёртому классу наш мальчик Д. почти полностью выправился. Он стал одним из школьных лидеров, на него равняются другие
Мы видим и чувствуем, как атмосфера в классах становится только лучше, а дети начинают воспринимать школу как безопасное и счастливое место.
Сейчас я работаю над альтернативной образовательной программой для учеников старших классов, которые пытаются выжить в условиях традиционной старшей школы. Я смотрю их истории — это 17–18-летние подростки, у многих проблемы с наркотиками, многие находятся на учёте, их исключают из школ. Но их поведение — это поведение моего мальчика Д. И я не могу не задаться вопросом: если бы мы, учителя, раньше изменили стратегию работы с ними, было бы им проще в старшей школе? Я не могу говорить однозначно, но верю, что это помогло бы.
Пришло время всем нам отнестись серьёзно не только к успеваемости, но и к эмоциональному и социальному развитию наших детей. Если мы научим детей читать, считать и писать, но не научим управлять эмоциями, во что превратится наше общество?
Я говорю людям: или мы инвестируем сейчас, или заплатим позже. Время инвестировать в детей. Они наши будущие граждане, а не просто условные единицы, которые пройдут или не пройдут тесты.
По материалам: TED Salon: Education
