«Носители начинающим не нужны»: интервью с преподавателем немецкого об изучении иностранных языков

Арсений Степанов работал посланником Твери в городе Оснабрюк, изучал в Германии когнитивные науки, преподавал английский и немецкий языки IT-специалистам и разрабатывал собственные курсы. Мы поговорили с ним о том, зачем учить языки взрослым людям и как это делать наиболее эффективно.

«У меня на занятиях практика занимает процентов 95»

— Вы преподаете языки с 2013 года. Появилась ли у вас за это время собственная методика?

Я думаю, что у каждого более-менее вдумчивого преподавателя постепенно складывается свой подход. Иногда можно увидеть рекламу курсов, где написано «уникальная методика» или что-то подобное. Это отчасти маркетинг, а отчасти правда, потому что каждый преподаватель в своей практике находит работающие элементы и старается их внедрить в свои уроки на постоянной основе. Это похоже на деятельность психологов, работающих на стыке подходов.

Моя методика главным образом направлена на автоматизацию правильной речи. На немецком языке я люблю работать с начинающими и уделяю много внимания тому, чтобы ученик очень много практиковался. Обучение чем-то похоже на спортивные тренировки: мы немного разбираем теорию и дальше сразу начинаем нарешивать задания. Практика показала, что этот подход очень-очень хорошо работает на тех, кто только начинает учить язык, потому что им легко потом на отработанный навык «нанизывать» новый материал.

У меня на занятиях практика занимает процентов 95, если не больше. На начальном этапе теория в немецком языке достаточно простая. Например, парадигма спряжения глагола «быть» — это та теория, которую нужно пройти один раз и объяснение которой занимает 5 минут. А дальше, прежде чем переходить к другому правилу, нужно эту схему наработать до такой степени, чтобы не приходилось задумываться в разговоре, а чтобы правильный ответ сам материализовался в голове.

Без правил, к сожалению, вообще никуда, если речь идет об обучении взрослых людей. Когда мы в детстве учим родной язык, нам не нужны правила, это всё происходит автоматически. А начиная с подросткового возраста нам необходима явная схема «как, что и когда говорить».

— У вас когда-нибудь было желание преподавать язык детям и подросткам в общеобразовательной школе?

Нет, как-то не сложилось. Я сразу начал заниматься репетиторством и работать в частных языковых центрах. После института я думал, что в обычной школе недостаточная заработная плата и у меня будет больше перспектив в частной сфере. Например, я преподавал английский язык менеджерам в банке. А потом я понял, что нужно специализироваться на чем-то одном, ведь взрослые и дети — это два разных мира. Мне больше нравится работать со взрослыми, потому что у них лучше развиты абстрактное мышление, дисциплина и всегда есть своя мотивация. А детям нужен игровой формат. Конечно, уроки должны быть интересными для всех. Но взрослых дополнительно может мотивировать четкая цель занятий — например, работа или путешествия. Дети, как правило, таких целей себе не ставят, поэтому их нужно чуть дополнительно увлекать. Я как-то работал с группой четырехлеток, это было весело, но очень сложно.

«Я не советую взрослым учить язык без цели»

— Зачем учить языки?

На этот вопрос должен отвечать ученик, а не преподаватель. Я не советую взрослым учить язык без цели. Я не вижу смысла пытаться себя заставить с мыслями «это полезно» или «когда-нибудь пригодится». Есть исследования о том, что изучение языков — это профилактика болезни Альцгеймера, но на самом деле любая сложная интеллектуальная деятельность имеет такой эффект, просто способ с языком самый расхожий. Да и достаточно ли мотивирует перспектива заболеть на 5 лет позже, чтобы ежедневно посвящать минимум час выполнению домашних заданий?

Для взрослого человека очень важна мотивация, и, чтобы не забросить изучение языков, нужно это стремление в себе найти. Мы не можем захотеть «захотеть» или насильно выбрать, что нам интересно.

Правда, бывают случаи, когда ученик просто очень увлечен языком как таковым. Ему интересно в нем копаться, потреблять контент или просто зависать в Duolingo. Тогда изучение языка — это не практическая потребность, а просто хобби — такое же, как игра на гитаре или танцы. По такому сценарию в изучение немецкого обычно попадают любители группы Rammstein.

— Получается, если мы говорим про обучение взрослого человека, то с преподавателя снимается любая ответственность за заинтересованность ученика?

Нет, конечно, нет. Задача ученика — поставить себе цель, а обязанность преподавателя — прислушиваться к ученику и адаптировать программу так, чтобы помочь подопечному достичь цели быстрее и полнее. А еще немаловажно поддерживать интерес студента с помощью личного авторитета и комфортного общения. Когда педагог берет на себя роль психолога: он должен помочь человеку, где-то его «взять на ручки», а где-то, наоборот, «погрозить пальчиком». В любом случае изучение языка должно строиться на обоюдном доверии, симпатии и готовности упорно трудиться.

«Занятия с носителем желательны только для продвинутых учеников»

— Считаете ли вы концепцию языковых уровней полезной и репрезентативной?

Языковые уровни очень полезны в бюрократических вопросах, таких как поступление в университет или прием на работу. Например, когда в Германии учебное заведение принимает иностранных абитуриентов, ему же нужно как-то проверить их уровень знания языка. Делать это с помощью личного собеседования — технически невозможно, поэтому применяется такая стандартизированная и во многом справедливая система.

Также языковые уровни — это хорошая опора для методистов при составлении курсов или написании учебников. Ранжирование языка помогает определить, в каком порядке нужно вводить те или иные грамматические темы или лексику. Для нас, преподавателей, это очень удобно и понятно. Но для людей, изучающих язык, уровни имеют минимальную практическую ценность, если им этот сертификат не нужно положить на стол работодателя или приемной комиссии. Хотя в случае трудоустройства рекрутер скорее проведет с кандидатом собеседование на нужном языке.

У меня в жизни был случай, когда ученик очень хотел сдать экзамен на C1. Я интересовался, какая у него цель. Оказалось, не было никакой цели, просто хотел сдать экзамен, получить бумажку. Я считаю, в этом мало смысла. У меня у самого нет ни одного сертификата, а в Германию я поступал по бакалаврскому и магистерскому дипломам, где было много часов немецкого языка, что для них было равно TestDaF.

— Может быть, стоит пересмотреть это распределение по уровням? Ведь классификация CEFR (общеевропейские компетенции владения иностранным языком) была предложена в 2001 году, а за 23 года любой язык успеет измениться вслед за обществом.

Это хорошо работающая бизнес-модель, на основе которой работает большинство языковых центров, где готовят студентов и принимают экзамены. Это давно внедрено в само понятие изучения языков, и что-то радикально менять я не вижу смысла.

Однако мне не нравится, что уровни, начиная с B2, очень сильно уходят в академическую лексику. То есть там лексика подбирается научная или узкоспециальная. Эта история уже совсем не про жизнь. Как вы думаете, на каком уровне языка говорят носители?

— Предполагаю, что B1, по крайней мере, не выше B2. Но я сейчас скажу слово «валидировать», и языковой уровень нашей беседы сильно поднимется.

Да, сразу будет C1, а то и C2. Можно сказать «подтверждать», чтобы спуститься на уровень носителя и не уходить в академизм.

Есть такая фишка, которая рекламируется некоторыми школами, — занятие с носителем. Носитель кажется очень компетентным человеком, потому что он точно знает язык. На самом деле занятия с носителем желательны исключительно для продвинутых учеников.

Для того чтобы преподавать язык начинающим, он не подходит, потому что он не знает структуру своего языка. Если человек основательно не занимался лингвистикой, то больше шансов, что он окажется некомпетентным, хотя и университет — тоже не гарантия.

— А как тогда люди могут для самих себя подтвердить, что они достигли новой высоты в изучении языка, если не с помощью языковых уровней?

На самом деле нужно просто прислушиваться к собственным ощущениям. То есть если ты год назад не мог смотреть видео без субтитров, а сейчас хоть что-то понимаешь или ты принимаешь участие в беседе в разговорном клубе и в этот раз чувствуешь себя намного увереннее, то это явный прогресс. Нужно фиксировать даже малейшие подвижки по личным критериям, чтобы замечать рост и поддерживать мотивацию.

— Когда можно с уверенностью сказать «Я знаю язык»?

Никогда. Мы же даже про родной язык так не можем сказать. Мне периодически попадаются слова русского языка, которые я не знаю, поэтому полностью выучить язык невозможно. Мы сейчас разговариваем, у нас плавно течет речь, но многие фразы, которые я сейчас сказал, можно было бы сформулировать лучше и понятнее. Уже это говорит о том, что мне нужно продолжать практиковать русский язык, больше писать и читать, чтобы грамотнее выражать свои мысли. А уж тем более на английском и немецком в моем случае.

«Я каждый день учу новые слова»

— Вы учите английский язык на протяжении 26 лет, а немецкий — около 13. Ваш стаж английского — «окончил магистратуру», а немецкого — «пошел в 7-й класс». Продолжаете ли вы свое обучение до сих пор?

Конечно, я каждый день стараюсь становиться лучше в чем-то. На английском языке очень много контента, который мне интересно потреблять. Я читаю книги, смотрю видео, слушаю подкасты и лекции. Более того, у меня жена свободно владеет английским языком, поэтому с говорением проблем не возникает.

С немецким в этом смысле посложнее, потому что после того, как я уехал из Германии, у меня стало намного меньше практики. И, если честно, на немецком языке просто меньше привлекательных для меня материалов. Поэтому я придумал для себя рутину, чтобы поддерживать язык и по возможности его наращивать. Я слушаю аудиокниги на фоне, когда готовлю еду, сейчас, кстати, «Гарри Поттера». Также делаю периодически такое упражнение: открываю книгу и перевожу вслух с русского на немецкий. А еще беру раз в две недели разговорное занятие с носителем, мы просто болтаем обо всем на свете.

Немецкий я преподаю в рамках онлайн-курсов, потому что мне нравится разбираться в структуре языка и думать, как доступно ее объяснить, и лексика в этом отношении имеет побочный характер. Поэтому с учениками не получается улучшать язык. Кроме этого, я каждый день на протяжении 9 лет ввожу в свой лексикон новые слова с помощью таблички.

— Что это за табличка и как она помогает вам в изучении лексики?

Об этой методике я очень давно узнал из блога одного преподавателя английского. Я до сих пор жалею, что сам до нее не додумался, потому что считаю это самым эффективным и ненасильственным способом запоминания новой лексики. Хотя я, наверное, первый человек, который сделал табличку не для себя, а для учеников. Как-то на курсе мы назвали ее «die табличка», потому что die — артикль женского рода в немецком языке. Не путать с английским омографом.

Концепция такая: делаете табличку с каким-то новым словом, лучше, чтобы это было не одно слово, а словосочетание или предложение, чтобы новые выражении запоминались в употреблении; в графах пишете даты повторений (сначала каждый день на протяжении недели, затем увеличиваем интервал: через неделю и через две) и в указанные периоды начитываете лексику. Читать нужно обязательно вслух, потому что так мы еще подключаем мышечную память и запоминаем не только головой, но еще и ртом. С точки зрения мозга это обычный метод интервальных повторений. Всё гениальное — просто! Этот подход работает великолепно. У нас в мастер-группе кому-то слова из таблички даже снились. А потом по прошествии какого-то времени в разговоре эти слова вылезают просто на автомате, и они не забудутся практически никогда, потому что нейроны уже сформировали определенную устойчивую цепочку, которая не развалится. Она может ослабнуть, но никуда не исчезнет. Составление таблички можно упростить, например, с помощью Excel или Anki.

«Когда взрослые говорят с ребенком на втором языке — он его учит как бы на автомате»

— Вы писали в соцсетях, что воспитываете билингвального ребенка, при этом и вы, и ваша жена — носители русского языка. Как вам пришла в голову такая идея и какова цель этого эксперимента?

Мы просто хотим упростить жизнь своей дочке, потому что осваивать язык во взрослом возрасте, даже начиная с подросткового, — это огромный труд, а родной язык нам достается «бесплатно». И если в среде, где мы растем, есть два языка, то нам достанутся два языка практически без вложений. У моей дочки сразу будет преимущество на старте относительно детей, которые начнут учить язык в школе. Правда, пока она еще совсем маленькая и не разговаривает ни на одном языке.

Когда взрослые взаимодействуют с ребенком на каком-то языке — он его учит как бы на автомате. Я часто сравниваю это с тем, как мы учимся ходить, то есть нам никто не выдает при рождении блок-схемы, описывающие каждое действие. А вот изучение языка во взрослом возрасте похоже на уроки танцев: если все вокруг будут танцевать, мы идеально не затанцуем, но если приложим усилия, то сможем продемонстрировать некоторые па.

— Язык — это же в какой-то мере отражение ментальности народа и неотъемлемая часть культурного кода. И дети учат второй язык, потому что часть их семьи — «адепты» второй культуры. Как вы считаете, намеренное введение языка в семью не размывает целостность этой культуры?

Связь языков с менталитетом, конечно, существует, но английский язык уже невозможно соотнести с какой-то конкретной культурой или страной, потому что на нем разговаривает полмира. Допустим, если у вас есть испанская бабушка, укорененная в своей культуре и рассказывающая испанские сказки, то она, без сомнения, передаст вам часть традиций через язык. Но также язык может существовать просто как средство выражения мыслей, отдельное от массивного культурного пласта.

В современном мире, на мой взгляд, уже сильно всё перемешано, столкновение с разными традициями неизбежно. Естественно, мы больше прикасаемся к той культуре, в которой живем физически, но есть же еще и та, в которой мы находимся виртуально, например смотрим западные сериалы.

Сейчас я читаю дочке «Маленького принца» на английском языке. Но писатель же француз, и оригинал книги написан на французском. И, читая ее в России, я передаю английскую или французскую культуру? Мне все-таки кажется, что общечеловеческую.

— Насколько сильно нужно погружаться в культуру страны при изучении языка?

Это не столько надобность, сколько неизбежность. Культура — это совокупность того, как люди себя ведут и взаимодействуют между собой. Все учебники построены на том, что что-то рассказывают про Германию, потому что там часто используется аутентичный материал, к примеру, помещаются реальные диалоги или алгоритм покупки билета на U-Bahn (немецкое метро. — Прим. ред.). В учебной литературе объяснят, как правильно здороваться, прощаться, а еще расскажут истории, как люди учатся в университете или пытаются снять жилье.

Правда, в моем курсе я сознательно много внимания рассказам о Германии не уделяю, потому что у него другие задачи. У меня на курсе учатся много людей, которые волею судьбы оказались в Германии без знания языка. И они с этой прекрасной немецкой культурой столкнутся и без меня. Моя задача — дать материал так, чтобы они не потерялись и не утонули, а смогли что-то понять и сказать.

«Концепция „научиться плавать, оказавшись в воде“ не подходит для преодоления языкового барьера»

— Как преодолеть языковой барьер тем, кто уже живет в иноязычной среде?

Если человек учит язык не первый день, располагает какими-то базовыми конструкциями и имеет достаточный словарный запас для того, чтобы рассказать про свои дела, но у него не получается говорить — надо входить в это постепенно. То есть концепция «научиться плавать, оказавшись в воде» не подходит для преодоления языкового барьера, более того — такой метод чреват появлением новых комплексов. Нужно использовать минимально дискомфортные способы: для начала это может быть разговор с преподавателем. Еще хорошая практика — перекидываться сообщениями с одногруппниками по курсу, а затем созваниваться с ними. Языковой барьер — это когда человек волнуется и боится накосячить, поэтому ему нужно для себя искусственно создавать ситуации экологичного взаимодействия, постепенно повышая уровень сложности.

— Мы уже упоминали в разговоре приложения, которые люди используют для самостоятельного изучения языков. Вы считаете такой подход эффективным?

Лучшее приложение для изучения языков — это либо ноутбук, либо ноги, чтобы пойти и записаться на урок к преподавателю, в группу или на какой-то курс, где будет осмысленно составлена программа. Заниматься самостоятельно через приложения можно, когда у тебя уже есть высокий уровень и ты просто расширяешь свои знания. Когда обучение только начинается — нужно идти не вширь, а вверх по траектории, и самостоятельно эту траекторию построить нельзя.

Приложения в каком-то смысле могут даже помешать. Например, то же Duolingo отнимает много времени. Проблема в том, что оно хорошо сделано в плане интерактивности, то есть заниматься в нем интересно, но оно не особенно помогает приобретать навыки владения языком. Да, можно там выучить какую-то лексику, но навыки говорения и чтения уже отработать не получится. По сути, подстановка нужного слова в предложение — неплохое упражнение, но с помощью него нельзя научиться формулировать свои мысли на языке. Я советую к этому приложению относиться все-таки как к развлечению, а не как к учебе.

— Какой вы можете дать совет людям, которые хотят начать изучение языка?

Найдите себе хороший курс или преподавателя, с которым вам будет комфортно и захочется долгосрочно достигать результатов. А еще немаловажно на берегу разобраться с мотивацией и целеполаганием.

Фото: личный архив Арсения Степанова