Как выучить юриста, чтобы он действительно смог работать по специальности? Сколько времени нужно отводить теории и практике? Как это работает в России — и работает ли? Мы поговорили с Булатом Назмутдиновым, доцентом Высшей школы экономики и директором образовательной программы Legal Liberal Arts в РАНХиГС. Обсудили, что происходит с юридическим образованием в России сегодня — и как его нужно менять.
«Юристы традиционно люди консервативные»
Российское юридическое образование меняется медленно. Вообще, традиционно юристы люди достаточно консервативные, они часто стремятся сохранять и воспроизводить существующую социальную иерархию. Об этом есть классическое исследование Данкана Кеннеди — что юристы составляют такую закрытую профессиональную группу, которая способствует, скажем так, больше охранительным тенденциям, чем реформистским. И в образовании это тоже проявляется: сейчас много внимания у нас уделяется тому, чтобы сохранять существующий юридический бакалавриат.
В то же время история показывает, что во времена кризисов именно юристы брали на себя роль реформаторов, революционеров. Например, во время Великой французской революции многие политические деятели были по образованию юристами. Впрочем, эта традиция идет еще со времен Древнего Рима — политические деятели оказываются так или иначе связаны с правом. Например, Цицерон не был классическим юристом, он был судебным оратором, а потом и публичным политиком, который мог себе позволить писать какие-то политические произведения, высказываться по разным общественно важным вопросам.
Самая крупная реформа, которая пока произошла в юридическом образовании в России, — это переход от специалитета к бакалавриату. На самом деле, в большинстве вузов была скорее такая маскировка под бакалавриат: программу специалитета просто «упаковали» в четыре года, выкинув полугодовую практику. Преимущественно изменения были косметическими, и бакалавриат, который у нас сейчас, — это во многом советский юридический специалитет с некоторыми постсоветскими вариациями. Я думаю, что в нем есть то, что стоит поменять.
«Нужно дать больше свободы вузам»
Как обычно выглядит юридический бакалавриат? От вуза к вузу он варьируется, но не так сильно, как, допустим, социология или культурология. Программа схожая и в тех вузах, где ее разрабатывают по федеральным стандартам (ФГОСам), и там, где могут принимать оригинальные стандарты (это, например, Вышка, РАНХиГС, МГУ, СПбГУ).
На первом курсе преподают общеобразовательные дисциплины (история России, философия, социология) плюс самые базовые вещи из области права (теория и история права, конституционное право). На втором-третьем году начинаются специальные предметы. Преподают гражданское право, административное, уголовное. Затем идет трудовое право, иногда международное публичное право, которое касается взаимоотношений между разными государствами, неправительственными организациями и гражданами. Потом финансовое право, процессуальные дисциплины, международное частное право. Дальше уже студент может выбирать многочисленные спецкурсы, фокусироваться на чем-то одном.
Главная проблема в том, что вся программа чаще всего включает 25 обязательных предметов, и это слишком много. Студенты изучают все: и семейное право, и криминологию, и криминалистику, и информационные технологии. Времени на все эти области не хватает, и в результате все это преподается в очень сжатом объеме.
Эту ситуацию нужно менять — и оставлять в ядре юридического образования 10–12 наиболее фундаментальных предметов
Гражданское право, уголовное право, какие-то процессуальные дисциплины, теорию права, международное публичное право. Остальное в той или иной степени можно отдать на выбор студенту — или руководителю образовательной программы и коллегам, ответственным за наполнение учебных планов. В целом нужно дать больше свободы вузам, чтобы они исходя из своей направленности сами определяли свои траектории, а не заставляли бы факультеты включать все дисциплины подряд — в том числе из страха, что придет проверка и найдет расхождения со стандартами.
Гармония между теорией и практикой
Другая большая проблема российского юридического образования — оно плохо адаптировалось под Болонскую систему с разделением на бакалавриат и магистратуру. К слову, юристы очень не хотели вступать в эту систему, их долгое время продолжали учить в специалитете. Некоторые постсоветские страны просто мимикрировали, сохранив по сути прежнюю систему: например, в Польше после пяти лет обучения юристам сразу дают магистерскую степень.
В России выпускники бакалавриата приходят на свой факультет в магистратуру, и часто там им два года те же самые люди читают те же самые курсы. Магистратура изначально задумывалась как место, где получают узкую специализацию те, у кого уже есть общее образование в своей области. У нас это не так, и не только на юридических факультетах, — программы получаются слишком общие, несфокусированные. Плюс, как это ни странно, в бакалавриате студенты обычно более мотивированные, заинтересованные.
В магистратуру обычно приходят уже взрослые усталые люди — работающие, семейные
Они учатся по вечерам, многие просто приходят за дипломом (например, магистерская степень необходима, чтобы стать судьей). Такие студенты не успевают ничего читать, пропускают занятия. Поэтому качество работы в магистратуре по некоторым направлениям хуже, чем в бакалавриате, а должно быть наоборот. Эту проблему можно решить только комплексно: тут нужны и хорошие стипендии, и более специализированные, связанные с индустрией магистерские программы.
Еще одна большая проблема — как совместить в юридическом бакалавриате глубокое погружение в теорию и практику. Я лично думаю, что это просто нереально. Опять же, в первые два года студент только начинает входить в профессию на самом общем уровне, и только в последние два он накапливает знания по специальности. Чем-то все-таки придется пожертвовать. Если крен будет в сторону практического бакалавриата, жертвовать придется глубиной панорамы и междисциплинарным мышлением. Если двигаться к более классическому юридическому образованию, то придется опускать какой-то практический момент.
Практики сегодня, кстати, охотно идут в университет — проводить мастер-классы, встречи со студентами. В том числе потому, что так они сокращают издержки на привлечение стажеров и работников — приходят в вуз и набирают из числа хороших студентов. Здесь тенденция наблюдается хорошая.
Legal Liberal Arts: майноры, наставники, «перевернутые лекции»
В РАНХиГС меня пригласили возглавить экспериментальную программу, где предметный (юридический) бакалавриат сочетается c элементами Liberal Arts, или «свободных искусств». Это пока не очень известная в России система гуманитарного образования.
Liberal Arts and Sciences (англ. «свободные искусства и науки») — американская система обучения в бакалавриате, которая подразумевает, что студент получает общее гуманитарное образование в атмосфере свободы выбора и междисциплинарного подхода. На программах по Liberal Arts студенты сами выстраивают свою учебную траекторию и далеко не сразу определяется со специализацией, которая при этом может варьироваться от журналистики до политологии и рекламы. В России программы Liberal Arts работают на базе СПбГУ и РАНХиГС, схожая система существует в Школе перспективных исследований ТюмГУ. Хороший обзор того, как работают программы Liberal Arts в России, можно найти здесь.
Наша программа называется «Юриспруденция — Legal Liberal Arts». В целом она у нас небольшая, в этом году мы ждем 60 человек. Выглядеть все это будет следующим образом. В силу нормативных ограничений мы оставили все основные предметы, которые изучают студенты, вплоть до криминалистики и арбитражного процесса, — то есть они получают хорошую юридическую базу. Выбрать можно будет одно из трех направлений: либо это корпоративное право, либо глобальная юриспруденция (юрист в международной среде), либо академическая юриспруденция (юрист в сфере публичной коммуникации, в том числе в университетах).
К этому мы добавили возможность на втором курсе выбрать один из четырех так называемых майноров (дополнительных образовательных траекторий). Майнор можно взять по экономике, психологии, международным отношениям или журналистике. Это будут программы только для юристов этой программы (в Вышке, например, тоже есть майноры, но на них обычно ходят студенты всех специальностей и уровней подготовки). Все специализации будут адаптированы таким образом, чтобы быть полезными будущим юристам: например, для майнора по психологии мы договорились с Московским институтом психоанализа, они будут составлять программу, в том числе включая в нее вещи, связанные с социально-юридической психологией и судебной психиатрией.
Помимо всего этого, мы хотим делать курсы по деловой коммуникации, юридическому письму, медиации, сбору и поиску доказательств. То есть получается гибридная программа, смешанная. Плюс от традиции Liberal Arts мы берем работу с наставниками: преподаватели будут помогать студентам с выбором трека и поиском литературы.
Есть у нас еще одна амбициозная задача: сделать так, чтобы у нас было как можно больше интерактивных занятий. В учебном плане мы делаем акцент на семинарах, а не на лекциях.
Лекции сегодня переживают кризис: в море доступной информации они перестали ощущаться как что-то столь же ценное, как было раньше
Хотя сама по себе лекция— жанр очень важный, это самое быстрое глубинное погружение в тему. Без лекций сложно представить себе, например, курс по философии. У нас будет акцент на «перевернутых лекциях», семинарах, участии, вовлеченности, общении. В идеале это будет такое мягкое вхождение в новый мир — права и междисциплинарной дискуссии.
Фото на обложке: Shutterstock / GaudiLab
