«Страсть к цифровым успехам детей — одна из причин показухи в школах»
«Страсть к цифровым успехам детей — одна из причин показухи в школах»

«Страсть к цифровым успехам детей — одна из причин показухи в школах»

Александр Шмурнов — о том, как учить трех детей в разных школах

Александр Шмурнов

07.09.2015

Мы продолжаем наш проект, в рамках которого известные и уважаемые люди публикуют на страницах «Мела» свои манифесты об образовании. Сегодня это делает отец троих школьников и спортивный комментатор Александр Шмурнов. В его тексте ни слова теории, зато очень много личного опыта и еще больше личных переживаний.

Старший сын Ваня пошел в восьмой класс в новую школу. В смысле не в свежевыстроенную, а просто не в ту, в которую ходил семь предыдущих лет. Дело было прошлой осенью. Уговаривали перед этим мы его долго и муторно. Ваня привык к своему довольно дружному классу, у него не было конфликтов с учителями, да вообще не было серьезных проблем. Кроме одной. Он не любил учиться. За семь лет школа не стала для него ничем, кроме места, обязательного для посещения в будние дни — от сих до сих. Собственно, именно этот аргумент — «для того чтобы общаться с найденными в школе друзьями, не обязательно ходить в школу» — и стал решающим в нашем финальном разговоре. Ваня согласился с тем, что они с одноклассниками уже достаточно часто встречаются после уроков, так что держаться за старые стены только из-за друзей нет резона.

Трудно сказать, можно ли сохранить дружбу, расставшись после седьмого класса. Знаю точно, что за год компания не распалась, хотя, пожалуй, новые знакомства немного рассеяли внимание ребят друг к другу. Но все-таки в главном мы были правы. В новой школе Ваня начал учиться. Потому что ему стало интересно на уроках. А потом постепенно стало важно соответствовать одноклассникам, доказывать учителям, что он способен на многое. И, наконец, просто узнавать новое и радоваться этому.

Иван Шмурнов, школа № 57

Началось с истории. Вернее, с историка. С классного руководителя. Зимой я так рассказывал своему другу о том, что происходит с сыном:

«Ваня начал интересоваться историей, он получает удовольствие не только от самих уроков, но и от домашних заданий, даже от чтения того, что не задавали: например, исторических книг. Потом он заинтересовался мировой художественной культурой, потом литературой… Он с семи лет ходил в домашнюю литературную студию, которую организовали наши друзья; в Пушкинский музей по абонементу; в кружок рисования. И это никак, вообще никак это не отражалось на его учебе. Ни один учитель в старой школе не разглядел, не захотел распознать в нем ничего „культурного“. Только шпыняли за „балаганы на уроке“, за неумение сосредоточиться. Новый историк, молодой учитель, для которого этот класс — первый в жизни, за каких-то два-три месяца понял про нашего сына гораздо больше, чем все прежние учителя вместе взятые. Когда Ваня получил первую пятерку по истории, в тетради рядом с оценкой стояло размашистое красное: „Ура!“. С математикой, к слову сказать, у него тоже стало гораздо лучше. Про раскопки в новгородском монастыре, поездку в Узбекистан, ночные ориентирования, Абрамцево и прочее я уже не говорю».

Выслушав рассказ, друг сказал: «Вот кому нужно давать орден „Герой России“ — учителям, у которых дети начинают учиться». И я совершенно с ним согласен

Средний ребенок, он же младший сын Володя — единственный из наших детей, который пока не менял школу. И надо полагать, теперь уже не сменит. Он как пошел в первый класс во «вторую французскую» имени Ромена Ролана, так и учится там. Хотя после его третьего класса мы переехали в дом, от которого пять минут ходьбы до другой легендарной московской французской школы. Туда во второй класс мы перевели младшую Верочку, а вот Вова остался.

Владимир Шмурнов, школа № 1215

Дочка тоже не очень хотела уходить, настолько прекрасной была жизнь в ее первом классе. Ей достался чудесный учитель — рассеянный и добрый молодой человек, которого некоторые строгие мамы чуть ли не отстранить от работы требовали. За то, что он забыл какие-то тетрадки дома; за то, что, по их представлениям, он не нагружал детей как следует; за то, что «шел не по программе». Я все время думал: боже мой, зачем вам, дорогие мои, а, главное, вашим первоклассникам (!) эта нагрузка, эта программа? Ведь главное, что может дать ребенку учитель начальных классов — это радость, желание бежать в школу с утра.

Страсть родителей к цифровым, отметочным, потом олимпиадным успехам своих детей — одна из причин показухи, которая процветает во многих школах, коверкая судьбы и характеры. Причем как тем, кто застревает в отстающих, так и сверхпреуспевающим

Хорошего учителя можно распознать по отношению к оценкам. Не по индифферентности к ним, вовсе нет. Просто оценка хорошего педагога всегда гораздо глубже оценки обычного учителя. Потому что он знает, кому из учеников для прогресса стоит ее чуть завысить, кого полезно подстегнуть сниженным баллом, а до кого ты никакой отметкой не достучишься — тут нужны иные средства.

Вера Шмурнова, школа № 1216

Все-таки главный критерий класса, дара, таланта учителя — это любовь детей к предмету. Удивительно, почему директора школ не проводят простейшее анкетирование учеников: «Какой предмет вы любите?» или «На какие уроки ходите с особым удовольствием?» Не для того, конечно, чтобы выявлять не самых сильных учителей, а чтобы распознать лучших и понять, что же они такое делают, какие пути находят к неокрепшим душам. Впрочем, по-настоящему хорошие директора сами прекрасно видят хороших учителей.

Таких, например, как учителя Володи, те самые, из-за которых он наотрез отказался переходить в четвертый класс другой школы, такой же, как мы убедились, сильной, как и его. Не сомневаюсь, и пример Веры это уже подтверждает, что в новой школе есть такие же прекрасные учителя, как ее первый — душевный и рассеянный. Но от добра добра не ищут. Для Володи, гиперактивного и неугомонного, его первая учительница оказалась истинным подарком. Бесконечно строже Вериного «человека с улицы Бассейной», но так же безмерно любимая всем классом, она справилась со всеми сложностями характера нашего сына, ни разу не подавив его волю, поддерживая его лучшие качества и аккуратно поправляя наши ошибки в воспитании среднего, всегда самого проблемного ребенка. И ровно так же повезло ему с учительницей французского, которая в нынешнем апреле, когда мы завели разговор, дескать, начальная школа закончилась, а не перейти ли все-таки Володе в Верину школу, заявила таким тоном, будто речь шла о ее собственном, а не о нашем ребенке: «Никуда я его не отпущу. У меня вся группа — очень сильная, языковая, им надо и дальше работать вместе. И точка».


Несмотря на копящийся разнообразный опыт, у нашей семьи нет и не может быть рецептов: какой должна и какой не должна быть современная школа. Разве что, по свежим следам, хочется посоветовать посторонним чиновникам не нести ахинею по поводу загрузки до семи вечера. Во-первых, дети должны оставаться детьми, а, во-вторых, в попытке школьной загрузкой «усиленного режима» увести с улицы тех детей, которые после уроков не знают, где приткнуться, можно лишить нормального развития других. Тех, кто ходит в спортивные секции, художественные студии, в общем, тех, чьи родители понимают, чем и ради чего занять ребенка после трех часов дня. Впрочем, что это я о грустном. Если уж говорить какие-то серьезные и громкие слова, то о самом лучшем. Ищите для детей хороших учителей, героев, которые своим трудом и талантом научат их любить учиться. А еще не забывайте японскую мудрость: «Не воспитывайте детей. Все равно они вырастут похожими на вас. Воспитывайте себя».


Читайте также: Манифест Сергея Белоголовцева о перманентном страхе, школе будущего и нелюбви к штанам с начесом

Что спросить у «МЕЛА»?
Комментариев пока нет
Больше статей