«Как вы это допустили?». Зачем смотреть «Исповедь» — драму о школьном шутинге

Фильмов о страшных трагедиях в школе достаточно много. Все они, как правило, рассказывают о самой трагедии, подростках, школьной атмосфере. Но мало кто говорит о родителях погибших детей и стрелков. Наш блогер Юлия Рих посмотрела фильм «Исповедь» и объясняет, почему его должны увидеть родители, учителя и все, кто работает с детьми.

Школа должна быть местом абсолютно безопасным. Любая агрессия в школе — со стороны учителей или детей — острая тема, требующая общественного внимания, контроля и подробного обсуждения. Это значит — не только повесить плакаты или стыдливо уволить учителя, избившего ребенка. Обсуждать проявления агрессии в школе важнее, чем говорить о подготовке к ОГЭ, ЕГЭ и ВПР. Травля, насилие, психологическое давление — неприемлемы и крайне опасны в месте, где учатся, взрослеют и проводят время дети.

Школьный шутинг случается повсеместно: он не зависит от стран, этносов, культур или уровня развития общества. Это явление всеядно и может поразить любую среду. Оно стало настоящим родительским ужасом. От него хочется скрыться, о нем не хочется думать. Некоторые психологи советуют прямо смотреть в глаза своему страху, что в принципе довольно тяжелая практика — получается редко, плохо и очень тревожно. Вышедший в мировой прокат в 2021 году фильм «Исповедь» режиссера Фрэна Кранца — взгляд в самую бездну этого страха.

Премьера фильма в Европе, США и Канаде состоялась в январе 2021 года, в России выход был предварительно запланирован на апрель 2022 года, но теперь, по понятным причинам, увидеть его на больших экранах и легальных онлайн-сервисах мы не можем.

«Исповедь» — настоящая психологическая драма (тревожным, что называется, не рекомендуется к просмотру). В фильме всего 4 главных героя и несколько симпатичных второстепенных персонажей, которые, не влияя на главное, разбавляют плотную атмосферу человеческой трагедии.

В финале длительной многолетней тягостной терапии встречаются две семьи: в одной в результате школьного шутинга убили ребенка, в другой — ребенок убил других детей и застрелился. Фильм начинается будто в замедленной съемке, зритель долго не понимает, для чего встречаются эти люди.

Социальный работник внимательно осматривает заранее выбранное помещение в церкви, расставляет стулья, интересуется уровнем тишины (в это время наверху проходят детские музыкальные занятия скоро состоится репетиция хора — мирная, обыденная суета), просит убрать со стола бумажные салфетки и предполагает, что купленные закуски не пригодятся. Раздумывает, что делать с детскими поделками на окнах — как отреагируют на них участники. Постепенно съезжаются семьи. Все напряжены, но стараются держать себя в руках, начинают со small talk, вежливо пытаются приступить к главному.

Психолог на терапии, готовя их к этой встрече, говорил: важно не обвинять. Надо проговорить вслух основное, главное (и мать убитого ребенка не может заставить себя выйти из машины, не уверена, сможет ли она это произнести). Но что главное? Мы не знаем.

Встреча уже началась, а эти паузы, эта подготовка к разговору, длятся, кажется, бесконечно. Драма очевидна, но не так ощутима. В конце фильма эта драма будет бить зрителя молотом по голове много раз: от нее нельзя будет увернуться, на нее нельзя будет закрыть глаза, ее невозможно будет выкинуть из головы.

В этой комнате, в течение всего лишь беседы зрителю (без отсылок к фотографиям, без кадров школы, без кровавых подробностей) как в книге раскрывается вся картина случившегося ужаса. Сценаристам удалось представить трагедию через разговор четырех раздавленных людей, которые пришли на эту встречу, чтобы все-таки жить, а не погибать каждый день, шаг за шагом, минута за минутой.

В каждой семье осталось еще по одному ребенку. И эти родители, продираясь к основной цели встречи, пытаются обсуждать дела живых детей: как у них дела, чем занимаются, какие успехи. И кажется, что жизнь продолжается. Впоследствии выясняется, что это, конечно же не так.

Психолог предложила им привезти фотографии погибших детей, но мама мальчика, устроившего бойню, привезла не фото. Она привезла баночку, в которой ее сын сделал искусственный аквариум для искусственных улиток. Он любил собирать улиток и наблюдать за ними, но улитки в таких условиях погибали, и тогда он наполнил баночку бумажными цветами и бумажными улитками, и везде носил ее с собой. Его мать хотела объяснить, что он был трогательным, чувствующим, нежным ребенком.

Где-то до середины фильма по-прежнему не ясно — куда они все идут, что должно произойти, какая тут в принципе возможна терапия. Что могут сказать эти люди друг другу кроме жестоких убийственных обвинений и робких, бесконечных оправданий?

История матерей (семей) детей, которые приходили в школы с оружием очень мало представлена для изучения и анализа. Возможно, психологи и занимаются с ними точечно, но как явление — что происходило в семьях до трагедии, во время и после — зона серая и неизвестная для общества. Обычно берут интервью сразу после трагедии или вспоминают к горькой годовщине в качестве инфоповода и закрывают тему. Белый шум без попытки разобраться.

В фильме «Что-то не так с Кевином» была попытка рассмотреть такую семью подробно, но там не давали ответов. Режиссер выступил зеркалом, а зритель остался с ощущением того, что он так и не понял причин и взаимосвязей. В какой момент и под влиянием чего этот ребенок в этой принимающей, дружелюбной семье решил убить и действительно убил других детей? Могли ли родители это предотвратить или повлиять на что-то?

В «Исповеди» говорится, что мать ребенка, устроившего шутинг, долго не могла ходить на групповую терапию — ей было запрещено. Шел процесс, и другие женщины могли стать свидетелями. Фактически она была выброшена за пределы цивилизованной помощи как прокаженная, отрезана от участия, принятия и поддержки, которые ей были остро, жизненно необходимы. Смотреть на эту героиню в какие-то моменты нет сил. И не потому, что она часто плачет, или потому что Энн Дауд — великолепная актриса. А потому что она разрывается между двумя чувствами весом в несколько килотонн: любовью к своему сыну и бесконечным, не имеющим границ, чувством вины за то, что он сделал. Это было не её преступление, не её вина и не её грех, но это был её ребёнок.

В этом фильме, вероятно, впервые предпринята попытка дать таким родителям слово. Им разрешено рассказать о своих чувствах.

Обвинения семьи убитого ребенка можно обобщить в один мощный крик: «Как это могло произойти? Где вы были? Как вы могли не увидеть? Не предположить? Не заметить? Такое не происходит вдруг и на пустом месте! Вы — родители, вы должны были знать, или хотя бы чувствовать!»

А вот ответы родителей ребенка, который убил других детей обобщить не получится. Эта боль конкретная, личная, персонифицированная. У этих ответов есть своя, очень конкретная история. Они пытаются объяснить, как жили, как рос их ребенок, что они замечали, на что (как и многие другие родители, как мы все) закрывали глаза, надеялись, что перерастет, что это временно, такое поведение свойственно подросткам в этом возрасте: замкнутость, резкость, уединение, смена настроения. Но это был их сын, их любимый мальчик.

В этой возможности проговорить чувства семье, где ребенок устроил бойню — кроется огромное достоинство фильма. Как будто мощный прожектор развернулся от привычной картины, и мы впервые увидели обратную сторону луны. Где оказались не чудовища, а обычные люди. Такие же, как и мы. Которые растили и любили своего ребенка так же, как и миллионы других родителей.

Смотреть эту историю, это выворачивание наружу человеческих внутренностей тяжело. Не хочется нагружать себя такими эмоциями, которые, как нам кажется, нас никогда не коснутся. Но в качестве изучения и обсуждения данной темы этот фильм может быть полезен многим: и родителям, и учителям, и психологам.

В конце фильма, конечно, же становится понятно, ради чего все было задумано, зачем нужна была эта встреча, для чего эти люди решились на такой тяжелый шаг.

Важнейшей частью разговора было и то, что люди эти собрались не только, чтобы помочь себе. Проговорить, выплеснуть, услышать ответы, разобраться. Но чтобы помочь и второй семье. Что, конечно, же является примером огромного личного мужества и человеколюбия.

Источник фото: Film.ru