Толпы призраков и вурдалаков: когда и как мы полюбили ужастики
Людям всегда нравились страшные истории. И дети, и взрослые с удовольствием зачитывались (а потом и засматривались) страшилками. И это нормально. В блоге редакции Wonder Books издательства «АСТ» Александра Валуцкая объясняет, почему хоррор и ужасы не «низкий» жанр, а достойный представитель мировой культуры.
К литературе ужасов — мистике, хоррору и их разновидностям — в наше время сформировалось предвзятое отношение. Но так было не всегда. На протяжении нескольких столетий мистические истории вдохновляли и притягивали самых разных авторов, многие из которых сегодня включены в школьную программу.
Не стоит хмурить брови, если вы застали ребёнка за чтением ужастиков. Страшные истории — это качественная терапия собственных страхов. А литература ужасов, с её обаятельными толпами вурдалаков и призраков — отличная стартовая платформа для знакомства с целой вселенной мировой культуры. Нужно только выбрать правильные книги.
Аж жуть: когда мы полюбили пугаться
Жанр ужасов уходит корнями в народное творчество и фольклору, которые всегда были неравнодушны к темам загробной жизни, смерти, потусторонней нечисти. А первые авторские ужастики известны уже с Античности. Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» рассказывает об убийце Дамоне, который после смерти стал бродячим призраком, а Плиний Младший приводит историю «нехорошего» дома в Афинах, где философу-стоику мешал предаваться размышлениям гремящий оковами скелет.
Господство христианства в Европе в Средние века не могло окончательно задушить языческие верования — тут и там они прорывались в виде народных сказок, преданий, историй о вервольфах и оборотнях, популярных в X–XII веках. Сборник известной средневековой поэтессы Марии Французской так и назывался — «Оборотень».
Приложили руку к формированию канона ужасов на многие века вперёд и реальные исторические личности, отличившиеся в XV веке особой жестокостью. Так немецкие памфлеты о зверствах правителя Валахии Влада Цепеша привели к появлению графа Дракулы, французский барон Жиль де Ре стал прообразом Синей Бороды, а дворянка Елизавета Батори, обвиняемая в колдовстве и убийствах, стала героиней нескольких сотен литературных, музыкальных и кинематографических произведений.
Замок с привидениями: расцвет готического романа
Одесса, 1823 год. Александр Сергеевич Пушкин читает по-французски книгу «Мельмот Скиталец» английского писателя Чарльза Метьюрина — чрезвычайно запутанный готический роман, полный ужасов, пролитой крови, демонических персонажей и мистических приключений. А начинается роман с поездки молодого Джона Мельмота к умирающему дяде, владельцу огромного состояния. В этот же год Пушкин пишет знаменитую первую строфу «Евгения Онегина» с таким же сюжетом.
Для читателей пушкинского времени аналогия была очевидной. Роман «Мельмот Скиталец» был абсолютным, как сейчас бы сказали, бестселлером — и вдохновил огромное количество современников — от Оскара Уайльда до Оноре де Бальзака. Конечно же, «Мельмот» был не первым — к тому времени Европа уже полвека зачитывалась готическими романами.
Всё началось в 1764 году с публикации романа английского писателя Хораса Уолпола «Замок Отранто», которому автор дал подзаголовок «готическая история» — дело происходило в средневековье, среди соответствующего архитектурного антуража. С тех пор в каждом готическом романе, помимо семейных проклятий, беспокойных духов, потусторонних сил и прочих макабрических явлений, обязательно присутствуют зловещие замки или иные древние развалины.
Популярность готических романов была невероятной. Их читали все: от трепетных барышень до серьёзных писателей, а к авторам мгновенно приходил неслыханный успех: как к Анне Радклиф, самому продаваемому автору конца XVIII века. Навсегда вошли в историю литературы романы Мэри Шелли о Франкештейне и новеллы Эдгара По. К жанру обращались и Р. Л. Стивенсон («Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»), и Вальтер Скотт («Иванов вечер»), и даже Ч. Диккенс («Тайна Эдвина Друда»).
Английский романтизм принес моду на потустороннее и в русскую литературу: здесь легко вспомнить раннего Гоголя с его «Вием», но и реалист Пушкин не чурался мистики — и «Гробовщик» из повестей Белкина, и «Пиковая дама» вполне укладываются в романтически-готический канон. К Серебряному же веку сверхъестественное в литературе и вовсе чувствовало себя как дома: Андрей Белый, Леонид Андреев, Фёдор Сологуб щедро населяли свои литературные ландшафты разнообразной нечистью.
ХХ век: вампиры покоряют кинотеатры
Знаменитый роман о вампире-аристократе «Дракула» ирландского писателя Брэма Стокера, опубликованный в 1897 году, Александр Блок называл «вещью замечательной и неисчерпаемой». Эта книга стала вехой для жанра ужасов — она ознаменовала и конец готического романа (кандалы старых призраков давно заржавели и уже не могли никого всерьёз напугать), и начало новой эпохи хоррора.
В литературу ужасов приходит чёрный юмор, современные технологии, а бестиарий существенно расширяется. Вместо потерявших былой лоск ведьм и скелетов, героев преследуют древние озлобленные боги и сущности из глубин космоса: как у англичанина Алджернона Блэквуда и его ближайшего последователя, знаменитого певца хтонических кошмаров Говарда Лавкрафта.
Хоррор решительно захватывает и кинематограф: уже в 1910 году на экраны выходит первая экранизация «Франкенштейна». Многие из самых ранних фильмов ужасов принадлежали к немецкому экспрессионизму, жанру, который повлиял на историю Голливуда и на таких режиссёров, как Орсон Уэллс и Тим Бёртон. Фильм «Носферату. Симфония ужаса» Фридриха Мурнау до сих пор считается классической экранизацией Брэма Стокера.
После Второй мировой войны жанр ужасов распадается на множество поджанров, а художественные средства усложняются: теперь страшные фильмы всё чаще стараются не показать ужас непосредственно, а внушать его зрителю, играя на тонких нотах человеческих страхов. Так рождается жанр психологического триллера, родоначальниками которого стали знаменитые фильмы «Психо» Альфреда Хичкока и «Ребёнок Розмари» Романа Полански.
Современные истории в лучших традициях ужасов
Популярность ужасов не угасает до сих пор. Среди пёстрого поголовья зомби, оборотней и вампиров, глядящих на нас с полок любого книжного, непросто найти достойные произведения. Но две новинки от редакции «Wonder Books» издательства АСТ заслуживают внимания поклонников мистики и хоррора. Хотя эти истории адресованы детям, они доставят немало удовольствия и взрослым — ведь как во всяком хорошем хорроре, в этих текстах есть нечто большее, чем просто ужасы ради ужасов. Филигранное проникновение в психику героев, богатый образный язык, отсылки к классике мировой литературы, и даже размышление о философских сторонах жизни — эти книги достойны самой интеллектуальной книжной полки.
Детям от 8 лет понравятся «Страшные истории для маленьких лисят» американского писателя Кристиана Хайдикера. Эта книга уже получила медаль Джона Ньюберри — самую престижную премию в области детской литературы в США и покорила критиков New York Times. Семеро маленьких лисят в осеннем лесу слушают жуткие истории старой рассказчицы. Здесь и ужасная желтая болезнь, сводящая с ума, и монстры из речных глубин, и страшные двуногие чудовища, что похищают животных. Внимание к традиции (тут и там внимательный читатель найдёт отсылки к рассказам Эдгара По и Стивена Кинга) сочетается в книге с неповторимой атмосферой — пожалуй, впервые в истории хоррора мы посмотрим на мир лисьими глазами.
Для читателей постарше — тех, кому уже исполнилось 12-14 лет — подойдёт мистический триллер «Дорога Волка» Ричарда Ламберта. Эта история подростка Лукаса, родители которого погибают в автокатастрофе — через секунду после того, как на дороге появился таинственный волк… Волк, который теперь преследует и самого Лукаса. Тонкий психологизм, одинокий герой (в духе романтизма!) актуальные для подростков проблемы — буллинг, отношения со сверстниками, взросление — книга понравится не только начинающим, но и продвинутым читателям.
Качественная литература ужасов — полноправная часть мировой литературы: не жанровые «задворки», не бульварное чтиво, а мощнейшее течение, которое пронесло свои мрачные воды сквозь несколько столетий, культурных эпох и творчество сотен самых разных авторов. Вытаскивая наружу потаенные человеческие страхи, срывая тонкую пелену между реальностью и потусторонним — мистика веками выполняет главную функцию литературы вообще: помогает читателю увидеть мир во всей его сложности, непознаваемости и полноте.
