Анорексия не лечится лишь таблетками: 4 причины болезни и как с ней работать

Анорексия — это серьёзное заболевание, которое надо лечить комплексно, в том числе и психотерапией. Наш блогер, клинический психолог Марина Куликова, уже писала, как можно помочь подростку, страдающему анорексией. Сегодня она рассказала про возможные причины болезни и их устранение.

Анорексия не лечится только лишь исправлением пищевых паттернов, часто анорексия вообще не про еду и попадает в область «съедобных» расстройств по воле случая. Давайте разложим болезнь на составляющие и направления психотерапевтического воздействия:

1. Еда как боль, тревога или негативная реакция

Здесь важна история возникновения болезни: как кормили ребёнка в детстве, что у него с пищеварением, есть ли реальные физиологические отклонения, способствующие непринятию еды. Психотерапевтическое воздействие будет направлено на разъяснение и укрепление позиций: осторожность и компетентность в вопросах еды и пищеварения — это не отказ от еды.

Отдельно необходимо исследовать историю паттернов кормления: кормили насильно, шантажировали едой, заставляли доедать и так далее. Такие паттерны последовательно восстанавливаются, если больной и родственники «ничего не помнят» в ходе реконструкции в процессе терапии.

Работа с паттернами насильного кормления в прошлом требует отдельной работы психотерапевта

Выросший ребёнок продолжает проецировать насилие на те ситуации, где его давно уже нет или где они отдаленно напоминают о большем насилии. Например, родитель заставляет закончить уроки, ребёнок рассматривает ситуацию как насилие.

Анорексия часто проявляется как семейный симптом в системах, где насилие является основой взаимодействия, где правит авторитарный родитель. Тогда понятно, что лечить паттерны еды можно, но практически бесполезно. Отказ от еды — часто демонстрация протеста перед родительской авторитарностью или, наоборот, попустительством.

2. Голод как удовольствие, победа или достижение

Об анорексии говорят как о болезни с особым геном, который позволяет ощущать эйфорию в состоянии голода. Я встречала такие утверждения даже у тех, кто не болеет анорексией.

Дофаминовая эйфория характерна также и в состоянии мании, когда больной может вообще сутками ничего не есть и не испытывать голода. Я бы не рассматривала это как особенность конкретного человека или особый ген, который надо найти, чтобы решить все проблемы. Скорее, это ещё одна загадка человеческого мозга, о котором мы всё ещё мало что знаем. Кроме того, по словам самих больных анорексией, они мучаются от собственного голода.

Читайте также:

«После анорексии». Обращение к себе спустя 6 лет

Здесь терапевтическим направлением будет разъяснять болезненность удовольствия от голода, учить есть по потребности организма. Если потребность не испытывается (она либо вытеснена, либо отрицается) или, как говорят, ощущения от тела потеряны, тело разучилось чувствовать голод, то учить снова испытывать голод и другие собственные ощущения и реагировать на голод кормлением. Сначала по часам, потом по шкалам голода/насыщения.

Режим кормления остаётся основной и решающей направляющей в этой части терапии. Многие коучи и терапевты в области РПП по сути проделывают именно эту работу — обучают выросших детей правильно и регулярно питаться — ту работу, которую не смогли с ребёнком проделать родители. Остальное — не про еду.

3. Тело как враг или урод. Работа с пространством

Дисморфофобия (психическое расстройство, когда человек чрезмерно обеспокоен каким-то дефектом или особенностью своего тела. — Прим. ред.) часто сопровождает анорексию. Это расстройство в последнее время демонизируется, вводится в абсолют. Многие взрослые говорят, что они его испытывают. Фактически это пубертатное временное расстройство или фаза, через которую проходит каждый подросток, у которого быстро и видимо меняется тело.

Конечно, скорость и лёгкость прохождения через фазу «гадкого утёнка» будет зависеть от того, настолько подросток был ожидаем и любим родителями. Если ребёнок уверен, что он прекрасен и прекрасны его ноги, руки, уши, нос, как мы часто повторяем детям, он проскользнет через подростковый дисморфофобизм незаметно для себя.

Застревание в этой фазе — это застревание в конфликтах пубертата, связанных с первым опытом отношений и разочарований

Выводить подростка из леса подростковой дисморфофобии надо методом разбора тех конфликтов, которые подросток не смог разрешить самостоятельно. Тело часто используется как прикрытие других страхов, прежде всего сексуальных, ведь отношения указывают нам в эту сторону.

Существуют подтвержденные сведения (книга Татьяны Ребеко «Телесный опыт в структуре индивидуального знания» — книга для специалистов и трудна для усваивания), что у людей с расстройством пищевого поведения есть нарушения в пространственном мышлении, в ощущении как внутреннего пространства, так и внешних пространственных показателей. Они хуже ориентируются в пространстве, хуже складывают фигурки из кубиков и так далее.

Такие нарушения не следует принимать как аксиому или тупик. С пространством, внутренним и внешним, надо работать, в том числе в спорте, в танце, в любых физических упражнениях — не на износ, не на потерю калорий, а на осваивание пространства.

Особая история, когда взрослый человек, уже имевший опыт разных отношений, продолжает считать себя уродом или гадким утёнком

Он как бы застрял в этой части в подростковом мышлении. Здесь можно поискать признаки ОКР. С обсессивностью, как с симптомом активного торможения, психотерапия уже давно научилась успешно работать в разных модальностях.

Чаще я встречаю идею «я уродина» как прикрывающую отдельный страх или конфликт. Конечно, это часто конфликт телесно-сексуального характера. Нередко такой симптом является чисто истерическим, то есть работающим на интенсификацию отношений с ближайшим партнером. Как видно, даже дисморфофобию не следует воспринимать как окончательный и отдельный и тем более абсолютный диагноз, нужно различать, из чего она выросла, чем питается и на чём держится.

4. Невозможность принять реальность

Это самая сложная составная часть болезни. Именно она и приводит к драматичному концу, делающему анорексию одним из самых опасных расстройств. «У меня всё нормально, я всего лишь хочу немного похудеть» — так это звучит в устах больного. Больной не принимает болезни, не согласен, что он не адекватно воспринимает себя и опасность летального исхода.

У анорексии довольно высокий уровень летального исхода, и смерть наступает, как правило, в результате истощения или от случайных инфекционных заболеваний, когда организм не в состоянии бороться с инфекцией. Неспособность адекватно воспринимать реальность, то есть угрозу истощения и смерти, своё собственное состояние, является признаком пограничной организации личности.

Если есть все вышеуказанные признаки болезни, но нет последнего, то больной анорексией имеет хорошие шансы «перерасти» болезнь или просто выскользнуть в какое-то ближайшее более адаптивное расстройство.

Если врачи наблюдают отсутствие критики, то в дело идут медицинские препараты, как правило нейролептического спектра. В дополнение к ним предлагают антидепрессанты, в частности ингибиторы обратного захвата серотонина, которые помогают понизить уровень тревожности, улучшить сон и настроение.

Если наблюдается последний признак (отрицание реальности), если он превалирует и является доминантным, то анорексию могут диагностировать как часть шизофренического процесса, что очень грустно и совсем необязательно является правдой, отчасти потому, что шизофрению часто передиагностируют.

Анорексия в запущенном состоянии может вызывать изменение когнитивного процесса и аффект

Поэтому крайне важно различать, насколько возможно добиться от пациента более адекватного восприятия реальности и возврата к прежнему богатству когнитивных функций, восстановление мозга. На это работает длительная психотерапия (при условии ремиссии), прежде всего психоаналитическая, но специально предусмотренная для диагноза пограничное расстройство личности.

Известен случай, описанный Отто Кернбергом в книге «Тяжёлые пограничные расстройства личности», когда больной много раз ставили диагноз шизофрения, но в течение длительной психоаналитической терапии её диагноз был переформулирован как пограничное расстройство, а психоаналитическое лечение укрепило позиции больной в области реальности. Психотерапия была начата в условиях стационара с полного отказа от всякой фармацевтической поддержки (шесть месяцев ежедневно в стационаре) и затем три года проводилась амбулаторно.

Это для понимания, насколько долго и тяжело, но всё же лечится последний и самый опасный фактор, делающий анорексию собственно психиатрическим и опасным диагнозом.

Анорексия не может получить разрешение только лишь от таблеток или в результате краткосрочной консультации или вмешательства. Она требует длительной и всеобъемлющей работы пациента.

Фото: Shutterstock (CalypsoArt)