Более 30 лет по инициативе ВОЗ в начале августа проходит неделя поддержки грудного вскармливания. Современный тренд? На самом деле не совсем: грудное вскармливание начали пропагандировать задолго до появления модных консультантов по ГВ, и Россия была одной из первых стран, где женщин активно призывали кормить грудью.
Из истории грудного вскармливания
Отношение к грудному вскармливанию менялось от века к веку, и если женщины условного неолита кормили детей грудью до тех пор, пока те сами не могли начать добывать себе пропитание, то по мере эволюции и развития общества отношение к грудному вскармливанию качалось как маятник, переходя из одной крайности в другую.
В древних развитых цивилизациях богатые семьи нанимали кормилиц для своих детей, чтобы матери могли продолжать вести привычный светский образ жизни. Этому находили оправдание в том, что женщины якобы не могут заниматься сексом, пока кормят грудью: считалось, что молоко от этого портится. И отношения с мужем — тоже.
В Средние века церковь возносила кормящих матерей как идеал и порицала в своих проповедях эгоистичных женщин, пользующихся услугами кормилиц, что не мешало опять-таки ряду сословий прибегать к их услугам.
Кардинально отношение к грудному вскармливанию изменила промышленная революция, когда женщины были вынуждены наравне с мужчинами идти работать на фабрики и заводы и оставлять младенцев с кормилицами или просто с бабушками и старшими детьми, давая им вместо молока соску из хлеба, пиво, мед, бульон — в общем, все, что было под рукой. Ни о каком длительном грудном вскармливании (особенно в рабоче-крестьянском сословии) тогда и речи быть не могло: экономика не позволяла. Последствия этого были катастрофическими.
Тяжелое положение матери-работницы
На рубеже XIX–XX веков младенческая смертность во всех развитых странах была колоссальной, и Россия не являлась исключением. Современники называли эту проблему «детским мором». Из 1000 новорожденных до года не доживали порядка 270 детей, а в отдельных регионах России цифры были еще более пугающими: в Москве — 316, в Пермской губернии — 419, а в Калужской — 636. Среди основных причин такой высокой смертности указывались антисанитарные условия, невозможность должного ухода за младенцами, кишечные инфекции и отсутствие грудного вскармливания. И все это было прямым следствием тяжелого положения матери-работницы.
«Дети рабочего класса мрут из-за того, что женщины на фабриках, на заводах и на поле должны работать до последних дней беременности, из-за того, что, едва оправившись от родов, они снова бегут на работу, предоставляя присмотреть за новорожденными престарелой бабке или малолетней сестренке, дети мрут из-за того, что в нашем фарисейском обществе девушка-мать должна скрывать свой грех и смертность среди незаконнорожденных детей чуть ли не вдвое больше, чем среди законных» — такие слова звучали в докладе женщины-врача М. Н. Маргулис, «читанном в Обществе охранения народного здравия» в 1905 году.
В западных странах ситуация была не менее тяжелой
Но еще в 1891 году во французском городке Фекапме доктор Дюфур открыл учреждение под названием Goutte de lait (франц. «капля молока»). Его посетительницами стали нуждающиеся матери с грудными детьми, которых снабжали молочными смесями. В какой-то степени это можно сравнить с привычными нам молочными кухнями, с той разницей, что молоко выдавалось только матерям, которые не могли кормить грудью по объективным причинам: тяжелая болезнь, отсутствие молока, вынужденный выход на работу. А вообще матерей призывали к естественному вскармливанию.
Год спустя «Капля молока» появилась в Париже, и здесь, помимо выдачи молока, были организованы консультации для матерей, регулярные осмотры детей и их взвешивание (детей, вскормленных материнским молоком, взвешивали раз в две недели, а тех, кто был на искусственном вскармливании, еженедельно). Тут даже работала молочная лаборатория для оценки качества молока — лаборанты вычисляли процент его жирности и на основании этих данных делали выводы о питательности молока у той или иной мамы.
Матерей, которые кормили грудью и тщательно выполняли все рекомендации врачей, поощряли: им раз в три месяца выдавали белье и пеленки, молоко для старших детей, 3 фунта мяса в неделю (если женщина была нуждающейся) и даже оказывали денежную помощь.
Постепенно подобные организации стали появляться по всей Европе, а также в Америке, Австралии, Азии и даже в Африке.
В Австрии и Германии «Капли молока» отличались особенно педантичным подходом к выстраиванию всего процесса. Матерей снабжали печатными брошюрами о пользе грудного вскармливания, рассказывали о симптомах кишечных расстройств у ребенка и давали рекомендации по правильному уходу за младенцами. И да, данные организации существовали за государственный счет.
Стремление кормить ребенка грудью как можно дольше
В Российской империи первые «Капли молока» появились одновременно в Одессе и Санкт-Петербурге. И та, и другая организации были сугубо частными инициативами. В Одессе учреждение организовал доктор Абрам Осипович Гершензон при «Обществе попечения о больных детях г. Одессы», а в Санкт-Петербурге — Владислав Осипович Губерт, доктор медицины, заведующий Санкт-Петербургским городским приютом для преждевременно родившихся детей. Правда, его денег — 2400 рублей — хватило всего на 8 месяцев работы организации при Николаевской больнице. Но Губерт не оставлял желания помогать и еще неоднократно открывал консультации для молодых матерей при других учреждениях.
Основная цель, которую преследовал Губерт, — убедить матерей сохранять грудное вскармливание как минимум дважды в день. В отчете о работе «Капли молока» доктор Губерт пишет, что у посетительниц учреждения «наблюдалось стремление кормить ребенка грудью как можно дольше», и отмечает, что ему ни разу не пришлось уговаривать мать кормить грудью. «Даже когда мать бывала больна и во столько истощена, что действительно не в силах была кормить, даже в таких случаях она долго не решалась перевести ребенка на искусственное вскармливание и никогда этого не делала без совета врача».
Параллельно с этим в городе на Неве появилась еще одна «Капля молока», организованная госпожой Ольсен-Нобель. Размещалась организация в самой обыкновенной квартире, все помещения которой были выкрашены в белый цвет. Из мебели было только самое необходимое: «4 стола, 2 больших шкафа, 1 комод, 1 шкаф с полками для белья, 1 аптечный шкаф, 1 доска, на которой сушатся бутылочки, дюжины табуреток, дюжины стульев, 1 пеленишника, 1 весы» (из отчета о работе «Капли молока» 1904 года. — Прим. ред.) А коллектив состоял из врача, его помощницы и служанки. При этом прием шел три раза в неделю, по понедельникам, четвергам и субботам вечером, и длился от 3 до 5 часов.
Подавляющее большинство подопечных «Капли молока» составляла городская беднота
В отчете о работе «Капли молока» г-жи Ольсен-Нобель врач О. Шестаковская пишет: «В 80% всех случаев это — дети чернорабочих, мелких ремесленников и фабричных рабочих… Многие из них ютятся в грязных подвалах без света, без воздуха; большинство наших детей в течение осени и зимы выносятся на воздух только, чтобы принести в консультацию». И это было чистой правдой: нередко женщины попросту не могли прийти в учреждение за неимением одежды и обуви, если один член семьи уходил в единственных сапогах.
Единственные, кто помогал матерям
Большая часть подобных организаций существовала на деньги благотворителей, а нуждающихся было чрезвычайно много, и нередко вся деятельность «Капли молока» сводилась к бесплатной раздаче молочных смесей.
В связи с этим видный профессор того времени Скловский предостерегал от «развращения» матерей возможностью получения бесплатного (дешевого) заменителя грудного молока, как бы поощряя их тем самым к искусственному вскармливанию. Он призывал всячески пропагандировать грудное вскармливание и приводил в пример просветительскую работу консультаций доктора Карел, где процент естественного вскармливания благодаря беседам возрос с 10% до 93%.
Еще одна задача «Капли молока» состояла в просвещении матерей. На консультациях им рассказывали, как правильно заботиться о младенцах. Врачи отмечали, что детей женщины вскоре стали приносить на осмотры чистыми, опрятными, также они начинали следовать рекомендациям относительно «питательного режима».
На вопрос о соске матери, посещавшие «Капли молока», теперь отвечали:
«Да нешто это можно такую соску давать! Разве мы не понимаем, что это вредно ребенку!»
Ранее же на вопрос, почему ребенок в грязном белье и не мыт, женщина могла спокойно ответить: «У хозяйки вода покупная — она не дозволяет брать сколько хочешь» или «Не допросишься чайника поставить на плиту — какое уже тут мыть, да и вымыть негде».
«Капли молока» в России существовали на деньги учредителей, попечителей, «кружечные» сборы, на средства, полученные от проведения благотворительных балов. Эти организации, по сути, были единственными, кто помогал матерям и младенцам из беднейших слоев населения материально, а еще там занимались их просвещением и давали такую нужную моральную поддержку.
В 1917 году уже во многих городах России успешно функционировали консультации «Капля молока», однако после Октябрьской революции инициативы свернулись. И хотя молочные кухни в скором времени усилиями тех же врачей, что когда-то организовали «Капли молока», были открыты вновь, пропаганда естественного вскармливания перестала быть приоритетом: построение нового государства требовало много рабочей силы, а долгокормящие матери не могли быть полноценными трудящимися. Именно из-за этого появились традиции вроде «допаивания водичкой», кормление по часам, сворачивание ГВ к полугоду ребенка, которые только недавно начали вновь пересматривать — в пользу естественного и максимально долгого кормления детей грудью.
Фото на обложке: Жан Жоффруа
