Свободу детям и гаджетам. Что будет, если никого не ограничивать

Надо ли ограничивать гаджеты? Или дать детям полную свободу, чтобы они научились с ними обращаться? Наш блогер Тарас Макух вспоминает своё детство и детство дочери и пытается найти ответ, как же всё-таки жить в этом новом дивном мире.

Мне 10 лет. У меня куча игрушек: конструкторы, паззлы, игрушечные инструменты, мягкие игрушки, электровикторины, механические камеры, сборные модели самолетов и машин. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, насколько же это было интересно и потрясающе: мастерить, конструировать, создавать что-то своими руками — настоящее, твердое, работающее! Что-то, что можно потом повесить под потолком или поставить на полку и любоваться, снова брать в руки, вспоминать, как я это собирал и клеил.

Ещё был телевизор, по которому изредка показывали мультики и детские фильмы, программу «Спокойной ночи, малыши». Был у нас и проигрыватель пластинок, на котором я переслушал уйму классики. Был шкаф с детскими книгами, можно было ходить в библиотеку и брать новые. Во дворах можно было собираться с другими детьми и играть до ночи.

Как-то летом друг во дворе принес всем показать свою новую игрушку — электронную игру с настоящим ЖК-экраном. Там Волк из «Ну, погоди!» ловил катящиеся яйца. С тех пор я не мог думать ни о чем другом: хотелось снова взять и поиграть в эту игру.

Потом появились игровые автоматы, видеоигры, первые компьютеры. Каждый раз при знакомстве с очередной новинкой я буквально заболевал этим: думал, когда же снова смогу дотронуться до этих кнопок, смогу впитывать глазами каждый экранный пиксель чистейших цветов, тонкий электронный писк был слаще любой музыки.

Это было похоже на страсть, одержимость, мучительную сильнейшую влюбленность

Я будто прикоснулся к будущему, в котором готов был остаться навсегда. Я страшно завидовал ребятам, у которых дома уже были игровые приставки и компьютеры, и годами мечтал о своём компьютере. А пока ждал и мечтал, увлекся программированием: покупал книжки, изучал конспекты с уроков — и писал в тетрадке свои первые программы, чтобы через несколько дней, когда смогу дорваться до компьютеров в классе, можно было быстро набрать эти программы, увидеть, как они будут работать.

Эта страсть так и осталась на всю жизнь, но со временем стала поспокойнее, осталась фоновым предвкушением, когда я знаю, что в любой момент могу запустить редактор кода и написать что-то незамысловатое вроде игры в змейку. Но не запускаю месяцами — не хватает времени. Обычно я просто листаю ленту новостей, не могу оторваться от потребления все новых и новых заметок обо всем вокруг.

Это проблема? Проблема. Я понимаю это, но не могу перестать тратить время на эту ерунду, не хватает воли

Сейчас кажется, что технологии обогнали нашу человеческую способность справляться с ними, способность распоряжаться собой. Может, я не прав.

Год 2006-й. У меня растёт дочка. Ей 4 года. Она интересуется, чем я занимаюсь на компьютере. Я ей иногда показываю забавные и милые картинки, рассказываю своими словами, о чем какой-то фильм или игра. Она тоже хочет играть, я устанавливаю что-то очень простое, детское. Она просит посложнее. Устанавливаю Sims, а потом Alice McGee. Она упоённо играет в них, несмотря на то, что игры на английском. Часто спрашивает меня, о чем там речь, я объясняю.

Через несколько лет она начала отлично говорить на английском. Я тогда считал, что ограничения лишь создают нездоровый интерес, разрешал сидеть за компом и смотреть мультики (хотя ассортимент формировал по своему вкусу) сколько влезет.

Только периодически интересовался, как она себя чувствует, не хочет ли чего-то другого

Потом вместе играли и смотрели мои любимые фильмы, обсуждали их. Когда она оказывалась рядом с другими детьми, которых сильно ограничивали в виртуальных развлечениях, я пытался заметить какие-то значимые отличия ее от других, но не находил.

Сейчас она уже выросла, иногда попрекает меня, что у нее мало социальных навыков, мол, надо ее отрывать от компа и водить по гостям. Возможно, критика справедлива. Сейчас я бы, вероятно, поступал бы иначе. С другой стороны, она бы не была такой продвинутой в компьютерных технологиях.

Я смотрю на многих современных подростков, у которых полный завал с успеваемостью. С ними надо повторять программу, которую они должны были усвоить 3–4 года назад. Но случайно я замечаю, что в перерыве между скучными уроками они что-то делают на компьютере, и у меня отвисает челюсть. Они печатают со скоростью звука, обсуждают с друзьями в сети невероятно сложные технологии, пишут приложения, создают инженерные чертежи для своих проектов. В обычном мире — в школе, с родителями, репетиторами — они стушёвываются и выглядят беспомощными тюфяками. А в сети чувствуют себя как рыбы в воде.

Там они сильные, ловкие, способные. Кажется, для них виртуальный мир гораздо реальнее обычного

Думаю, большинство изобретений в XXI веке создадут вот эти представители нового вида — homo informaticus. Надо ли их жалеть, ведь они не читают книг, не умеют подтягиваться, не любят гулять? Или можно им позавидовать, что они чувствуют себя богами того мира, к которому я уже не так приспособлен?

Уже лет 20 я пытаюсь осознать, взглянуть со всех ракурсов на идеи свободного образования, понять границы их применимости. Каждый раз возникают новые плюсы и минусы. В любом случае, мне хочется сперва понаблюдать за детьми, увидеть, как они готовы распорядиться свободой выбора.

Дети очень и очень разные. Кто-то зациклится на новостной ленте и однообразных играх, погрязая в примитивных впечатлениях. Хочу ли я помочь им вылезти оттуда? Возможно, они наконец нашли единственную отдушину, уголок в мире, где у них все получается, где никто не говорит, как надо и как правильно. Но если я вижу, что ребёнок теряет адекватность, мне хочется ему помочь (а такое возможно не всегда. Мне не любому человеку хочется помогать).

Раньше я свято верил, что насилие нельзя оправдать. Потом задумался о такой аналогии: у человека после травмы неправильно срослись кости, он как-то свыкся с этим, научился по-своему, криво и косо действовать в новых обстоятельствах. Но возможна операция, трудные выматывающие упражнения по реабилитации — и это само по себе что-то болезненное. Уместна ли эта аналогия для болезненной зависимости от чего-то отупляющего? Возможно.

Я периодически спрашиваю детей: «Что вы сейчас чувствуете? Вы здесь по своей воле? Вы точно хотите продолжать или чувствуете, что занимаетесь этим из чувства долга и по инерции? Можно остановиться, послушать себя, понять, что больше хочется. Возможно, обстоятельства таковы, что не все от вас зависит. Но там, где вы можете распорядиться собой, своим временем — пробуйте распоряжаться. Спрашивайте себя, действительно ли вы на своем месте или нет? Что можно сделать, чтобы это изменить? А если все хорошо — то тоже прислушайтесь к этому моменту, впитайте его, запомните во всех красках, назовите эти оттенки, оставьте тут якорь. Потом, когда жизнь вдруг окажется серой и безрадостной, вы вспомните эти минуты и будто прикоснетесь к чему-то настоящему, к тому, что делает вас живыми».

«Полный авторский вариант статьи см. в сборнике „Острова-3: о свободном образовании“ (готовится к выпуску) »

Фото на обложке: shutterstock / Lopolo