«Вилка» о трёх зубцах: как дети остаются без знания и образования

Современная школа — это не только учитель у доски, но ещё и родители, репетиторы, онлайн-школы и всевозможные курсы. Все они стремятся научить чему-то ребёнка. А самим детям (по словам родителей и учителей) ничего не интересно. Почему в России так непопулярно самообразование, рассказывает наш блогер Елена Кулешова.

С детства, с советского детства (и даже позже), нас учили по такому пути: детский сад, школа (одинаковая для всех, если ты только не математик) — 10 классов, институт, аспирантура/завод, кандидатская/руководство завода. Вторая, не столь красивая, но более сытная линия выглядела так: детский сад, школа — 8 классов, ПТУ, предприятие.

Система стройная, логически выверенная и дающая возможность из линии Б перейти на линию А при некотором упорстве, вечерней школе и заочной форме обучения. Хотя это было несколько зазорно — вот так, не окончив школу, пойти в путягу, а то и сразу на работу.

В противовес этому упорные товарищи, которые совмещали работу с учёбой, а иногда ещё и с семьёй, были на хорошем счету, всячески выдвигались и, порой, занимали должности много выше, чем люди с изначально высшим образованием. Потому просто, что потёрлись среди рабочего класса, всегда могли найти к нему подход, а то и козырнуть своим непростым трудовым путем. Не всегда эти люди оставались честными работягами: порой слесарь, дослужившийся, скажем, до губернатора, терял связь с реальностью и с «простыми» людьми, одним из которых он однажды был и сам.

«Если ты такой умный, то почему такой бедный?»

Постсоветское образование, впитав новые ценностные установки общества, изменилось. Именно тогда резко упал престиж профессии учителя и цинично и повсеместно стал использоваться аргумент: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?»

Появились школы для богатых и бедных, учебные заведения стали конкурировать за обеспеченных учеников, появился имущественный/сословный ценз при приёме — даже в регионах.

Гимназии и лицеи не столько давали возможность учиться талантливым детям, сколько изолировали детей элиты от всяких «неподходящих» знакомств

Оплата в частных и экспериментальных школах была много выше, программы закупались интересные, клубы по переписке переросли в поездки за рубеж — учителя потянулись за заработком. Процесс естественный, но приведший к тому, что в обычных школах, по большей части, уровень образования упал, а в элитных — поднялся высоко. Дети в стране стали делиться на касты ещё в школьном возрасте.

Родители из бедных слоёв общества, но питавшие какие-то надежды на будущее детей — врачи, преподаватели, ИТРы, библиотечные работники, журналисты — все они, не имея возможности отправить ребёнка в элитную школу, начали нанимать репетиторов. Если в советское время приглашение репетитора к ребенку было вызвано либо длительной болезнью школьника, много пропустившего, либо его тотальной неспособностью усваивать материал, то в постсоветское стало массовым явлением.

Читайте также:

Как я разрешила ребёнку не учиться, а он не одичал (это называется анскулинг)

В СССР родители не хвастались тем, что ребёнок вынужден заниматься за деньги дополнительно, в постсоветском пространстве наличие репетитора стало неким знаком статусности — у семьи есть деньги на допобразование. Богатые семьи нанимали репетиторов ещё чаще, чем бедные: в элитных школах и программы были сверхнасыщенные — обучение в них должно было подготовить детей к поступлению в элитные же московские и питерские вузы, дать солидную фору.

Однако масса семей просто не могла (и не может) позволить себе репетитора. Я уже писала, что в среднем педагог тратит на ребёнка за урок чуть больше минуты. Следовательно, с тем, что непонятно, что не было объяснено, потому что время урока заняла очередная из бесчисленных контрольных, что было пропущено во имя соблюдения графика — в общем, со всем тем материалом, который никак не уложился в голове, школьнику надо было справляться самостоятельно.

«Вы учитель, вы и учите»

Многие считают, что школьнику должна помогать мать. Про отца даже никто не вспоминает, он в России автоматически и естественно самоустраняется из процесса дообучения ребёнка (это тема отдельной статьи, одновременно гневной и печальной). Но вернёмся к матери-репетитору. Вспомним на минуту, что мать, если она не домохозяйка, в обычном укладе российской семьи несёт двойную нагрузку: работает наравне с мужем и, вернувшись домой, ведёт хозяйство, как правило, в одиночку. Но даже если предположить, что уставшая женщина находит в себе силы, чтобы ежедневно погружаться в 5-6 школьных предметов и помогать своему ребёнку, достаточно ли у неё компетенции.

Приведу такой, знаете, собирательный пример — он, поверьте, реальный. Разговор с матерью: «Ваш ребёнок не успевает по математике, ему надо помочь». «А я сама в ней ничего не понимаю, у меня калькулятор есть. Я в косинусах не понимаю»/«Мы сейчас проходим разложение на множители.«Вы учитель, вы и учите, я уже скоро с ума сойду или прибью его, он тупой!»

Таких разговоров — сотни и тысячи по всей стране. Проблема вскрылась как волдырь и показала своё неприглядное нутро во всей красе при введении дистанционного обучения. Тогда родители вынуждены были объяснять детям в разы больше материала, большую часть которого они не помнят и сами: физика, химия, математика, «что хотел сказать автор» — при разборе нудной для современного ребёнка литературы 19 века.

Второй раз проходить школьную программу, работая и ведя хозяйство, — это не для слабых духом, конечно. С репетитором должны сидеть уже двое — ребёнок и мама

Но если дитя свободно для впитывания знаний целый день, то что делать родителям? Листать учебник по алгебре на рабочем месте? Объяснять, что Перельман важнее презентации партнёрам? А откуда деньги, ведь самый дешевый репетитор берёт за пару (2 ак. часа, 1,5 — астр. часа) от 500 рублей? Полноценное обучение обойдется тысяч в 30-50 в месяц, по самым скромным расценкам.

Конечно, это никуда не годится. И хуже — не работает. Да, есть самоотверженные родители, опять же — мамы, в основном, которые ставят на своей жизни крест и живут жизнью ребёнка. Это порочная и даже какая-то неприличная практика. С психологической точки зрения она близка к расстройству психики и чему-то вроде созависимости. Впрочем, у каждого из нас, нисколько в том не сомневаюсь, есть пример такого бессмысленного в своей жестокости, мазохистского, неоцененного самопожертвования.

Получается образовательная «вилка» о трёх зубцах: ребёнок не схватывает материал, родители не имеют квалификации и/или времени материал объяснить, на репетитора не хватает денег, да и хорошие репетиторы нарасхват. Что делать?

Может, дети должны учиться сами?

Вспоминаю свою школу: мы рылись в библиотеках как бобры — в осиннике. Грызли всё, что попадётся, записывались на книги в очередь, передавали из рук в руки, делали за дикие деньги копии и переписывали десятки страниц от руки, читали ночами книгу, которую утром надо было отдать (с ужасом вспоминаю прочитанного за сутки Августина Блаженного «О граде божием» и законспектированный в галопе двухтомник Монтеня — да, в нашей гимназии и такое читали). Дети 21 века даже представить себе не могут, почему мы были такими медленными в поиске и обработке информации: к их услугам мировое хранилище данных на любых языках с автопереводом (мы переводили сами, со словарём).

Читайте также:

Почему домашка доводит нас до бешенства и пелены в глазах. И как с этим справиться

И тут должны прозвучать фанфары, потому что есть решение для этого гордиевого узла: самообразование. Образовательные платформы просто дерутся за людей, готовых получать образование, пусть и бесплатно. Работодатели готовы платить за тех, кто проходит курсы — за будущих специалистов. Вузы готовы размещать курсы — потом эти люди придут к ним на платное обучение. Преподаватели создают личные бренды и набирают академический вес (и финансовую весомость). При этом можно выстроить свою индивидуальную образовательную траекторию так, чтобы не заплатить и копейки, но получить солидные дипломы, сертификаты, а главное — знания.

Есть, конечно, и проблема — не все дети понимают, зачем им учиться. Здесь должна выстраиваться система профориентации, государство и бизнес (а особенно кентавры госкорпораций) должны вливать деньги в рассказы о себе и своих потребностях, о том, как здорово работать в госкорпорации, например, инженером по ракетостроению. Педалировать тезис, что ребёнок должен сам проявлять инициативу, понимать пользу в образовании и иметь высокую мотивацию — это как разводить синих сферических лошадей в вакууме. Глупо. Невозможно. Преступно даже.

Поясню, почему преступно: большинство родителей не имеют знаний, квалификации и даже желания раскрывать перед ребенком прекрасный мир науки, народного хозяйства и самообучения. И, знаете, эти свойства ведь не появляются у взрослых людей с рождением ребёнка. Это все равно, что верить в то, что женщина должна варить борщ, потому что у неё это в генах заложено (подлинная цитата из разговора).

Не имея возможностей и желания, родители оставляют перед ребёнком узкую тропку собственного опыта — как в Средние века. Он по ней и идёт

Но для этой тропки не нужно знание продуктового дизайна или языка Котлин (штойта такое, ась?) — достаточно школьной программы на тройку. Таким образом происходит выбивание, вымывание миллионов потенциальных высококлассных специалистов из производственного оборота. Управленцев — тоже, но, поскольку у нас кастовая структура сложилась уже в социуме, я об этом даже не говорю: «сын отца» — это уже профессия в России, причём наследственная.

Лишившись специалистов, страна стремительно откатывается в демодернизацию. Почему стремительно? Думаете, это красивый оборот такой? Нет. Я утверждаю это определённо потому, что дети, ушедшие по средневековой тропке родителей вперед, лет так через 18-20 создадут новых детей, которым покажут что? Верно, ту же средневековую тропку. И чем глубже поколения россиян будут уходить по «путям отцов», тем сильнее будет кадровый голод.

Решение проблемы видится в структурах, наподобие Олимпиады НТИ, Кружкового движения, Кванториумов. Но всё это офлайновые паллиативы, а основная масса информации, шквал и цунами, должен изливаться отовсюду. Но основной проводник его — школа.

Иллюстрация: Shutterstock / Tithi Luadthong