Не всё меняется: как увидеть настоящих современных детей
Современные дети не читают. Или читают? Наш блогер Даня Фреинк и ведущий литературного подкаста «Зелёная лампа» и учитель словесности из Петербурга Владимир Шацев делятся наблюдениями, как (не) менялись за последние 40 лет дети и востребована ли современной молодежью классическая литература.
В рассказе «Месть фокусника» канадского учёного и искрометного юмориста Стивена Ликока есть такой фрагмент: «Фокусник бросил часы в огромную ступку и схватил со стола молоток. Раздался странный треск». Мне особенно дороги эти две фразы. Почему?
Давным-давно, при советской власти, в 1981 году, я руководил летним трудом и отдыхом девятиклассников Кузьмоловской школы № 1. С утра они собирали картофель на пыльных полях близ Шувалово и Парголово, а вечером я организовывал досуг подростков. Мы пели песни, беседовали о жизни, я читал им Зощенко, Чехонте и Стивена Ликока.
Стали готовить спектакль по «Мести фокусника». Это было легко: одна «актриса» читает за Автора, другой «актёр» играет роль Фокусника, третий выкрикивает слова Смышленого господина, любителя разоблачать фокусников, остальные хором, кто шипя, кто визжа, повторяют реплики Смышленого — играют все.
Фокусник свои реплики пел, перебирая струны гитары. У Смышленого господина был клоунский нос. Этого уже достаточно для беспримерного успеха.
Во время репетиций (их всего-то было две) я придумал, как вдребезги разбить чужие дорогие наручные часы так, чтобы они всё-таки оставались неповрежденными. Тем, кто соберётся перенести «Месть фокусника» на сцену квартирного, дачного, школьного театра, приватным письмом сообщу, как всё тут можно ловко обустроить.
Был у меня кое-какой театральный опыт: работал один сезон в литчасти ТЮЗа. Остаться в этом мире не захотел, но унёс что-то из него в школу, где с энтузиазмом ставил сценки по миниатюрам Чехонте и Зощенко. Это происходило на уроках, после уроков. Ставил четыре спектакля в год. Две репетиции в день: с 8.00 до 8.50 и с 15.00 до 17.00. За две недели спектакль готов. Дважды со школьным театром ездил в Эстонию.
Кузьмоловская школа № 1 была моим первым настоящим учительским опытом. По прошествии времени, кажется, что дети там были благовоспитанные и начитанные, как, впрочем, и их родители, сотрудники ГИПХа, научные работники, инженеры. Может быть, потому мои увлекательные уроки (диспуты; пение и слушание Окуджавы, Высоцкого; разрисовывание стен) принимались родителями в основном благосклонно. Конечно, были и неудачи, но воспоминания таковы: как славно-то было! Слёзы умиления просто.
Шли годы, дети менялись… Написав предыдущее предложение, понял, что-то тут не то. Лучше так: годы-то шли, менялись школы. Менялись ли дети? Не сильно. В ФТШ, школе, организованной Жоресом Алферовым, я работаю с 1989 года. Там моими учениками стали дети шестидесятников. Сейчас этим «детям» хорошо за сорок. Учу уже их детей. И что?
Да как всегда: есть читающие, как их родители, дети и есть нечитающие, но алчущие получить четыре-пять
Количество нечитающих можно попробовать уменьшить. Способы есть. Главный: надо дать человеку рассказать о себе через литературный текст. Это можно попытаться сделать в театре.
Долго вместе с учительницей английского руководил школьным театром. Спектакли по русской классике: The Government Inspector («Ревизор») by Nikolay Gogol и The Wedding Feast («Свадьба») by Anton Chekhov — мы даже возили на Harwich Festival в графстве Эссекс в 2002 и 2003. Но как изнурительны репетиции, как недолговечны воспоминания о школьных спектаклях, а рассказы о них, когда-то бывших не так уж интересны! Уж очень много нервов, а силы уже не те… Может, есть что-то вроде театра?
В РХГА, гуманитарном вузе, у меня был радиотеатр, где со студентами-филологами мы записали два рассказа О.Генри. Такой радиоспектакль стал итогом множества репетиций. Это полезно для обучения литературе, притом не филологов, уже хоть как-то определившихся людей, а подростков, которые сами часто не знают, что им надо, но хотят общаться.
Хотелось эту затею как-то посерьёзнее обустроить. Даже стал мечтать о настоящем, основательном радиотеатре, с постоянными репетициями и студией звукозаписи.
В марте 2018 года мой ученик Даня Фреинк, в прошлом корреспондент «Ъ», ныне программист, живущий в Бостоне, предложил создать подкаст, который сможет помочь родителям заинтересовать детей чтением. К работе над ним подключился киевский композитор Алексей Шманёв, который пригласил в свою студию звукозаписи актёров, которые начитывают Виктора Драгунского, Исаака Бабеля, Льва Толстого и других авторов.
Такой интернациональный состав создателей (Россия/Украина/США) придал работе новое измерение — мы надеемся, что дети, читающие одни и те же книги смогут сделать мир чуточку добрее. Решили придерживаться такой схемы: каждый эпизод — это прочитанный нашими актёрами один рассказ. Ему предшествует моё вступительное слово, а завершают выпуск вопросы, которые помогут ребёнку вникнуть в текст и увидеть в нём, как в зеркале, себя. Вот он, замысливаемый радиотеатр!
В записанном весной 2018 анонсе первого сезона прозвучали такие слова: «Я учитель литературы, и в этих словах вся моя жизнь. Вот уже тридцать пять лет я учу детей чтению. Медленному. Осмысленному. И внятным высказываниям. Всё это нужно, чтобы мальчики и девочки росли не пожирателями рекламы и не объектами пропаганды. А теми, кто думает, сопоставляет разные точки зрения, прислушивается к иным мнениям. Выстраивает своё. Делаю это „не для того, чтобы все были художниками, а для того, чтобы никто не был рабом“. Последняя фраза — цитата. Слова Джанни Родари. Писатель некоторое время работал в школе и в книге „Грамматика фантазии“ поделился учительскими придумками, приёмами, подходами. Вот и я тоже хотел бы тем, что умею, поделиться здесь, в этом подкасте».
В феврале 2019 года состоялась презентация «Зелёной лампы» в Книжной лавке писателей. В книжном магазине обсуждали с мамами и детьми перспективы нового сезона.
Тогда, кроме вопросов и комплиментов, прозвучал упрёк: всё другое, дети другие, а тут басни Крылова, Тургенев, Паустовский. То есть: вы, Владимир Натанович, предлагаете своё детство-отрочество той младости, что живёт в киберпространстве, а им нужно другое — новое, новое, новое… Если б не работал в школе, то мог бы поверить в то, что говорят.
Теперь другие дети — интернетные, инертные, спящие в своих телефонах и просто уже обросшие, как чешуёй, сенсорными кнопками
А вот по отзывам самих читающих детей и их читающих родителей, это не совсем так. Да и я вижу, знаю, чувствую, что не совсем так. Когда в моём 9, а в этом году уже 10 «А», мне говорят, что конкурсов стихов у нас мало и хорошо бы побольше, понимаю, что не всё проиграно, не всё потеряно.
Да и разве нет ничего вечного?! Много чего остаётся неизменным. Разве наши интонации, изгиб губ и цвет ресниц устарели? Разве не ещё с древности они унаследованы. Не всё исчезает. Не всё меняется. И как сказано, в одной из лучших книг минувшего столетия («Вся королевская рать» Роберта Пенна Уоррена): вообще ничего не исчезает, «и глаза из сумрака взывают к нам».
Глаза и голоса содержательных собеседников: Антона Павловича Чехова и Александра Степановича Грина, Константина Георгиевича Паустовского и Томаса Стернса Эллиота, Айзека Азимова и Эрнеста Сетона-Томпсона, Александра Исаевича Солженицына и Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, Ивана Сергеевича Тургенева и Николая Семеновича Лескова, Ивана Андреевича Крылова, и Александра Сергеевича Пушкина, Александра Семеновича Кушнера, и Булата Шалвовича Окуджавы, Владимира Семеновича Высоцкого и, чуть не забыл, Вильяма Шекспира. Голоса этих собеседников запечатлены в их прозе и стихах.
Эти голоса обращены к нам, к homines legеntes — людям читающим. Никуда не исчезнувшим. Читающим на диване, за столом (письменным или даже обеденным), в гамаке, в пляжном шезлонге, на пароходе, в машине, в самолете. Мы листаем бумажные или электронные страницы или слушаем аудиозаписи. И узнаем многое. И про мир вокруг нас. И по про себя. Про себя — детей, про себя — родителей и, конечно, про себя — учителей.
Вы находитесь в разделе «Блоги». Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
