Писатель Гилберт Кит Честертон так отзывался о рождественских повестях Чарльза Диккенса: «Они полны тумана, снега, дождя и счастья». Рассказываем, как Чарльз Диккенс вернул англичанам веру в Рождество и что нужно знать о писателе и времени, чтобы понять его «Рождественскую песню в прозе».
Как в Англии отменили Рождество
После Английской революции (1643–1650) и постановлений правительства Оливера Кромвеля о том, что праздновать Рождество и устраивать гулянья — греховно и расточительно, в стране почти забыли о празднике. Революционеры в те годы постарались: 25 декабря стало святым днем для «почтительного созерцания», а не для щедрых застолий, в Лондоне даже патрулировали улицы и следили, чтобы никто не нес домой рождественские деликатесы. Дошло до того, что некоторые проводили праздник подпольно, а кто-то обходился церковными службами и возвращался домой.
К XIX веку праздничные традиции забылись, Рождество почти не отмечали — позволить себе накрыть стол и пригласить гостей могли только обеспеченные семьи, а для представителей среднего класса 25 декабря было обычным рабочим днем. В то время Англия переживала индустриализацию, доходы населения были низкими, и брать выходные, чтобы провести время с семьей, мог не каждый.
В 1830-40-е королевская семья старалась возродить праздник, но только на уровне традиций, а не социальной поддержки населения. В книжных появились сборники рождественских гимнов, стали печатать поздравительные открытки, но обычаи наряжать елки, дарить подарки и собираться всей семьей у стола так и не стали популярны.
Как Чарльз Диккенс решил вернуть главный праздник людям
Спасти Рождество и помочь обездоленным (а также своему финансовому положению) в середине XIX века решил писатель Чарльз Диккенс. К 1840-м его книги уже были популярны, но автора вряд ли можно было назвать богатым человеком: из-за провала его предыдущего романа «Мартин Чезлвит» публика и издатели потеряли интерес к историям писателя. Нужно было придумать что-то, чтобы и прокормить свою семью, и вернуть доверие читателей, и напомнить людям о том, что им нужно поддерживать друг друга.
Диккенс задумал написать что-то рождественское, он верил в этот праздник и считал, что Рождество способно всех примирить, воодушевить на добрые дела и подарить семьям ощущение уюта в трудные времена. Особенно когда большая часть населения Англии пребывала за чертой бедности и в стране была проблема эксплуатации детского труда.
Писатель считал, что может решить социальные вопросы, часто рассказывал об этом в своих произведениях, поскольку знал о них не понаслышке. Когда Диккенсу было 12 лет, его отец попал в долговую тюрьму, мальчику пришлось заложить свою коллекцию книг, бросить школу и устроиться на работу на обувную фабрику. Но его семья всегда, в каком бы трудном положении ни находилась, праздновала Рождество, и для Чарльза это был главный день в году.
В 1843-м, после изучения отчетов об эксплуатации детского труда (согласно которым девочки работали на швейных фабриках по 16 часов в день 6 дней в неделю), посещения нескольких благотворительных вечеров, где сидели богатые люди и делали вид, что решают проблемы, и встреч с представителями организаций, помогающим малоимущим семьям, Диккенсу пришла идея написать перед Рождеством памфлет «Обращение к народу Англии от имени ребенка-бедняка». Но вскоре он передумал и написал другу, что лучше опубликует историю, которая нанесет «удар кувалдой в 20 тысяч раз большей силы, чем памфлет». Так и родились рождественские повести, и первая, самая перечитываемая перед новогодними каникулами, — «Рождественская песнь в прозе».
Рождество — идеальное время для историй о привидениях
Эта повесть в начале вообще не похожа на добрую светлую сказку о Рождестве. В первой же строчке рассказчик сообщает, что умер некто Марли, — и повторяет это несколько раз. Марли — партнер в конторе главного героя Эбенизера Скруджа, который ненавидит Рождество и, кажется, недолюбливает людей. Диккенс описывает его как человека, чье сердце и душа будто бы замерзли, оттого он всегда приносит с собой холод, ворчит, пыхтит и никому не говорит добрых слов. Хоть дела Скруджа идут хорошо, но в конторе его всегда холодно, для клерка Боба Крэтчита ему жалко уголька, чтобы растопить камин, а о рождественских выплатах и пожертвованиях в организации для бедняков и говорить нечего. По его мнению, все должны работать, для малоимущих есть специальные дома, а если им туда обращаться не хочется, пускай умирают — так и победим «излишек населения».
Когда, накануне Святок к Скруджу приходит его племянник и желает ему веселых праздников, Эбенизер гневно отвечает, что не видит никаких поводов для радости и вообще смысла в празднествах, которые только разоряют людей, потратившим все на украшение стола и подарки. Ему хочется поскорее избавиться от счастливого и румяного племянника и прогнать атмосферу радости из своей конторы.
«Что такое Святки для таких, как ты? Это значит, что пора платить по счетам, а денег хоть шаром покати. Пора подводить годовой баланс, а у тебя из месяца в месяц никаких прибылей, одни убытки, и хотя к твоему возрасту прибавилась единица, к капиталу не прибавилось ни единого пенни. Да будь моя воля, — негодующе продолжал Скрудж, — я бы такого олуха, который бегает и кричит: „Веселые Святки! Веселые Святки!“ — сварил бы живьем вместе с начинкой для святочного пудинга, а в могилу ему вогнал кол из остролиста». (Перевод Т. Озерской)
Характер Скруджа сразу отталкивает, и возникает вопрос, почему он вообще стал главным героем рождественской истории. Но как еще Диккенсу нанести удар кувалдой, напомнить о проблеме бедности и о том, что нельзя относиться к представителям низших слоев как к излишку населения?
Тем более это важно сделать перед Рождеством, когда людям особенно нужна поддержка и тепло, поэтому просто рассказать добрую историю с исключительно хорошими героями нельзя. Надо потрясти души читателей, погрузить их в ворчливый мир Скруджа или ткнуть таких же, как он, носом в их неправоту. А еще нужно показать, как такие герои могут измениться, и в этом Диккенсу помогает не реальность, которая по всем законам художественной литературы могла бы подкинуть Скруджу проблем в жизни, чтобы он понял свои ошибки, — а привидения. О них писатель рассказывал каждый год на рождественских семейных застольях, ведь это идеальное время для историй о потустороннем мире.
Волшебство и фантастика появляются в «Рождественской песни», когда Скрудж, счастливый после того, как выгнал племянника из конторы и отказался жертвовать деньги на помощь малоимущим, натыкается на призрака того самого Марли, своего партнера по бизнесу. Привидение предупреждает Эбенизера, что лучше бы ему исправиться, относиться к окружающим получше, не чахнуть среди накопленных денег и смягчить свое сердце. В этом, передает Марли, Скруджу помогут три духа, которые будут приходить к герою каждую ночь.
Что за рождественские духи и есть ли в их образах тайные смыслы
Удивительно, но скептически настроенного Скруджа пугают речи привидения, и, хоть он до последнего отказывается верить в загадочных духов, он начинает, как ребенок, проверять все темные углы в доме, залезает под кровать и переживает, появятся потусторонние гости или нет. Если нет — для него же хуже, ведь это значит, что и надежд на его исправление не осталось.
Но привидения навестили Эбенизера. Сразу предупредим, что в мистических историях про путешествие Скруджа с духами Рождества не стоит искать потайные символы и подтексты. Они появляются в повести для того, чтобы показать герою его ошибки, пороки и уберечь от них в будущем.
Например, первый дух — Прошлых Лет — напоминает, как Скрудж ждал Рождества в детстве, как веселился и танцевал накануне праздников в юности, а потом — как вдруг, с появлением работы и прибыли, променял жизнь и любовь на корысть. Оказывается, у него когда-то даже была невеста, но он отказался от семьи и отношений, переполз в свою контору и закрылся от людей.
Никаких травмирующих событий, связанных с Рождеством, у него в жизни не происходило, просто жадность и скупость взяли свое
Второй дух — нынешних Святок — переносит героя в разные уголки Англии и показывает, насколько важно для людей отмечать Рождество, даже если они далеко от дома, если болеют, одиноки или у них нет денег на пышный пир. Если первое путешествие в прошлое немного растопило сердце Скруджа и ему хотелось задержаться в некоторых воспоминаниях, то хождение по гостям с духом нынешних Святок разбудило в нем сочувствие к тем, кому он мог помочь, и даже желание задержаться в гостях у племянника подольше и поиграть с его друзьями в рождественские игры.
Третий дух — будущих Святок, — в отличие от других, не говорит со Скруджем. Он лишь показывает смерть главного героя и то, какие чувства она вызвала у знакомых. Оказалось, не равнодушны к этому событию были только те, кому Скрудж выдавал кредиты, воры, сдавшие его вещи в ломбард, и Боб Крэтчит, начальником которого стал племянник Скруджа, чему клерк был искренне рад.
«Вот он лежит в темном пустом доме, и нет на всем свете человека — ни мужчины, ни женщины, ни ребенка — никого, кто мог бы сказать: «Этот человек был добр ко мне, и в память того, что он как-то раз сказал мне доброе слово, я теперь позабочусь о нем». (Перевод Т. Озерской)
Подробно пересказывать истории духов не будем, лучше выделите себе на каникулах время и почитайте эту небольшую повесть, но расскажем про несколько уроков, которые вынес для себя Скрудж. Они очень простые.
- Мальчикам, поющим на улице рождественские гимны, можно было бы дать пару монет. Иначе про Эбенизера так и будут говорить, что его богатство ни ему не доставляет радости, ни другим людям не приносит добра.
- Только от него зависит, счастлив ли Боб Крэтчит на работе и в удовольствие ли ему трудиться. В конторе как минимум можно добавить углей в камин, чтобы было теплее, и сказать клерку пару добрых слов.
- Приглашение от племянника вместе провести рождественские праздники можно было бы и принять, чтобы не рисковать умереть в одиночестве.
После встреч с духами Рождества Скруджа будто подменили: он стал улыбаться, здороваться с прохожими, купил индейку для семьи Крэтчита, пришел на праздник к племяннику. Вдруг добрая сказка стала реальностью, и сердце главного героя растопилось.
Современным читателям такая история может показаться слишком наивной и полной неприкрытого морализаторства. Но не стоит забывать, что Диккенс писал на стыке романтизма и реализма, и влияние первого направления все еще было сильно: герои часто делились на «плохих» и «хороших», авторы слишком упорно пытались изменить мир в лучшую сторону, нравственные наставления заполняли страницы книг. Да и неважно, насколько правдива история об изменениях в Скрудже: Диккенс писал «Рождественскую песнь» не для него, а для тех, кому она может помочь — поменять отношение к праздникам, стать добрее, обратить внимание на свои поступки и слова или просто поднять новогоднее настроение.
Хороший моралист, рассказчик и превосходный чародей
«Рождественскую песнь в прозе» опубликовали 19 декабря 1843 года — тираж был небольшой, всего 6 тысяч экземпляров, так как издатели не были готовы тратиться на большее количество книг. Накануне Рождества все экземпляры раскупили, их все же пришлось срочно допечатывать, а уже через полгода после выхода книги в театрах играли спектакли по «Песни». Для истории Диккенса это огромный успех, но только не коммерческий — писатель добился всех целей: помочь бедным, поднять проблему малоимущих, подарить людям праздник, — кроме прибыли. Ему даже пришлось доплачивать за переплет первых книг и за иллюстрации к ним из своего кошелька, потому что хотелось, чтобы всё было волшебным, чтобы каждая картинка и даже цвет обложки идеально подходили для истории о Скрудже и духах Рождества.
Владимир Набоков говорил о Диккенсе: «Писатель может быть хорошим рассказчиком или хорошим моралистом, но если он не чародей, не художник — он не писатель, тем более — не великий писатель. Диккенс хороший моралист, хороший рассказчик и превосходный чародей».
Диккенс стал тем человеком, которому обездоленные писали свои обращения. Не правительству, а просто автору, который читал все письма и отчеты о тяжелых условиях труда и нарушениях руководства. Он смог добиться закрытия работных домов (главная цель которых — изоляция нищих) в Англии и открытия больниц, школ и приютов для бездомных и бедных. Это что касается части о «хорошем моралисте».
А теперь о «непревзойденном волшебнике». Как бы королевская семья ни старалась возродить дух Рождества среди англичан, сделать это получилось во многом благодаря рождественским повестям Диккенса. Традиция ставить в доме дерево перед праздниками, например, вернулась после рассказа «Рождественская елка». Подарки близким вручали тоже поначалу не все, но эпизод «Рождественской песни», где муж несостоявшейся невесты Скруджа заходит в дом весь в подарках и дети бегут к нему с криками и объятиями, заставил англичан передумать и готовить для семьи хотя бы небольшие сюрпризы. Традиционные английские рождественские блюда — пудинг и индейка — тоже появляются во многих домах благодаря Диккенсу и его рассказу про дух нынешних Святок, который показал Скруджу, как люди готовятся к праздникам и что они готовы отдать последние деньги за то, чтобы им в пекарне пожарили рождественскую птицу.
Наконец, даже привычная всем сейчас фраза «Счастливого Рождества!» тоже разошлась после «Песни», в которой племянник Скруджа постоянно повторял эти слова, чтобы растопить сердце дядюшки.
Фото на обложке: John Leech / Public domain
