«В образование начинают приходить успешные бизнесмены — такого раньше не было никогда»

Мир переживает бум образовательных проектов. В образование сейчас вкладываются Билл Гейтс и Марк Цукерберг. Вдова Стива Джобса Лорен объявила конкурс с призовым фондом $50 млн за лучший проект школы будущего. Эта тенденция не обошла стороной и Россию. Сооснователь «Мела» Владислав Крейнин обсудил будущее российских образовательных проектов с создателями «Рыбаков Фонда» Игорем и Екатериной Рыбаковыми.

Владислав Крейнин: Это будет не совсем интервью, а скорее беседа людей, которые делают разные проекты в сфере образования. Мы вместе с моим партнером Александром Рудиком делаем «Мел», «Родительскую Лигу», «Клуб экспертов образования» и набор образовательных сервисов. Вы тоже строите образовательную экосистему. Первый вопрос: почему вы пришли в индустрию образования, почему это для вас важно? Я могу рассказать свою историю. Я, прежде всего, человек из интернет-бизнеса, и я вижу, что в сфере образования сейчас диджитализированны 30-35% процессов, а в других сферах до 70-75%. Соответственно, в образовании есть гигантский потенциал.

Игорь Рыбаков: Наша задача достаточно простая — обеспечить равенство возможностей. Образование или социальная образовательная среда — это всё, что нас окружает. Все контакты с людьми: со сверстниками, с педагогами, с наставниками, будь то академический курс, система дополнительного образования или просто общение со сверстниками, — все это проявления социальной образовательной среды.

Важно, чтобы ребенок, подросток и студент на каждом этапе своего взросления раскрыл свой потенциал, а не закрывал его из-за ментальных установок. Простейшие установки, с которыми каждый из нас встречался, например: «Я не в той стране родился», или: «Я вырос деревне, а в деревне это недоступно», или «У меня родители небогатые, не могут позволить заплатить за образование».

Равные возможности доступа — это основное условие, которое мы хотим обеспечить

Поэтому мы хотим вкладывать в увеличение доступности качественного образования. И современные технологии (диджитализация та же) позволяют с помощью модели смешанного образования достаточно эффективно доставлять качественное образование для гораздо большего количества людей.

В.К.: Вы, прежде всего, сейчас говорите про «Открытую школу», как проект, который должен обеспечить это равенство возможностей и доступа к образованию?

И.Р.: Да, в первую очередь это, но и вообще всё, что происходит в мире. Все современные проекты так или иначе этому способствуют. При этом мы не считаем, что технологии заменят учителя: ничего не заменит человеческое общение и потребность в нём. И назначение технологий, которые мы предлагаем и собираемся предложить, — это большие возможности для этого общения. Вариативность, эффект «сообщества и сети» и прочее — нам кажется, что результаты обучения, качество образования за счет этого можно повысить.

В.К.: Мне вообще кажется, что можно говорить о том, что должен полностью измениться контекст, в котором ребенок получает знания и в целом проходит вот эту инициацию в образовании.

Екатерина Рыбакова: Полностью поменять не получится одномоментно. А когда это изменение произойдет, то уже назреет необходимость новых перемен, это бесконечный процесс. Но мы можем привлечь внимание всего общества к этой задаче.

В.К.: При этом вы идёте как бы с двух сторон: и со стороны общества, и стороны учительского сообщества. Я сейчас конкурс «I-учитель» имею в виду.

Е.Р.: Мы бы хотели не менять роль учителей, а помочь им пересмотреть свою функцию: с роли носителя знаний и источника информации на роль проводника и навигатора, в мире информации, в том числе, цифровой. Конкурс мы запустили как раз для пропаганды идеи смешанного обучения.

Мы хотим выявлять по всей стране активных учителей, которых мы не знаем

В первую очередь нам интересно не выявить нескольких победителей, а проверить, насколько интересен сам формат и влияние конкурса. Важно, что в ходе открытого голосования учительское сообщество может увидеть все лучшие реальные кейсы, которые выдвинули на конкурс наши заявители.

В.К.: То есть, главный результат конкурса для общества, прежде всего, в контенте, который предоставляют учителя?

И.Р.: Да, в контенте. И мы надеемся, что самые интересные практики, за счет открытости нашего ресурса могут быть внедрены в любой школе России. Любой учитель, подписчик, может взять и реализовать у себя. Уникальных идей у нас будет очень много.

В.К.: Можно ли сказать, что «I-учитель» это некая альтернатива конкурсам учителей, которые проводит Министерство образования?

И.Р.: Нет, нисколько. Даже, если судить по номинациям: мы хотим показать новые тренды, рассказать какие ещё неформальные виды образовательной деятельности могут быть использованы в традиционном классе.

В. К. Интересно смотреть на всю систему образования целиком, видишь в ней ученика, видишь в ней учителя, видишь в ней родителя, видишь в ней государство с его системой и стандартами образования и пробуешь добавлять какую-то инъекцию нового, нового смысла, прежде всего. И интересны как раз эти инъекции. Можно же вашу «Открытую школу» назвать поиском новых смыслов?

«Открытую школу» мы называем визуальной хрестоматией. Каждая школьная тема там представлена в виде анимационных мультфильмов с интерактивными упражнениями. И идея в том, что платформа будет открытой для любых желающих. Учителя или образовательные организации могут размещать там свои занятия, если они будут соответствовать нашим требованиям. Мы хотим создать коллективную платформу, где будут использоваться и тиражироваться лучшие образовательные практики.

9 точек роста современного российского образования

Под электронным образованием, или электронным онлайн-курсом у нас, особенно в школьном образовании, часто понимали отсканированные бумажные учебники. А это далеко не самый интересный контент для детей, когда вокруг столько медиа ресурсов, которые привлекают внимание. Дети на занятиях еле сидят 45 минут, и этот же учебник (даже в гаджете) любой нормальный ребенок смотреть в свободное время не будет. Поэтому мы решили пойти в сторону визуализации: того, что работает; того, что он привык видеть — то есть коротких видеороликов. В «Открытой школе» все ролики продолжительностью не больше трёх минут и сопровождаются интерактивными упражнениями. В некоторых есть элементы игрофикации, и эту часть мы будем расширять.

В.К.: Мы сейчас тоже размышляем о том, как будет выглядеть урок будущего. Я так понимаю, что ваш вклад в урок будущего — это мультимедийный контент.

И.Р.: Конечно, мультимедийный контент и инструменты. Если учителю нужен готовый урок, то будет готовый; кроме того, можно собрать за счет наших материалов собственный урок. То есть, этот контент позволит вариативно планировать учебный процесс. Есть такое понятие как «педагогический сценарий». Педагог сам его разрабатывает, сохраняет, потом многократно пересматривает, меняет и так далее. При этом я хотел бы обратить внимание, что часто путают школьный и вузовский подход к онлайн-образованию или онлайн-контенту. Если мы говорим о высшем образовании на онлайн-порталах или курсах, то к ним чаще обращаются очень мотивированные люди, средний возраст больше 29 лет. И там можно использовать так называемые «говорящие головы», а в школе это не пройдёт. Ведь здесь дети.

За что сегодня платит клиент в онлайн-образовании

Конечно, учитель остаётся главным человеком в классе: он фасилитатор, аниматор, проводник. Но технологии помогают ему высвободить время на творческий процесс, на педагогический процесс, на наставничество. А когда вы включили урок и ушли, а там вещает еще одна Мария Ивановна — это не про наш проект.

В.К.: Постоянно ловлю себя на мысли, что быть хорошим родителем часто труднее, например, чем хорошим менеджером, хорошим инвестором или хорошим другом. Этому никто не учит: ты все делаешь на ощупь, очень часто свои страхи, свой опыт, перекладываешь на ребенка. При этом в мире одной из главных ценностей становится осознанность. Мне кажется, что родители тоже должны находиться в поисках этой осознанности. Очевидно, что система образования почти не адаптирована под новое поколение. И то, что огромное успешных людей ринулись в образование (Марк Цукерберг, Билл Гейтс и другие) — сигнал к тому, что систему нужно спасать.

И.Р.: Знаете, я не чувствую драмы, абсолютно не чувствую драмы. Да, есть над чем работать, но это было всегда, всегда было над чем работать.

Единственная примета времени — это как раз то, что в образование начинают приходить успешные предприниматели, этого раньше не было никогда

И они приносят в образование дополнительную компоненту. Предприниматели понимают: для того чтобы были те, кто создают рабочие места или развивают корпорации, их нужно правильно учить. Их можно, если хотите, выращивать. Нужно, чтобы они стали активными, созидательными людьми. Для этого надо создавать вокруг ребенка правильную образовательную среду, воспитывать деятельностную активную адаптивность.

В.К.: Я вижу драму в том, что никогда так явно не был виден разрыв между обществом, которое уходит от индустриальной логики и образованием, которое пока абсолютно в этой индустриальной логике работает. Нас и наших детей до сих пор учат предметам, а не компетенциям. Знаниям, а не навыкам и возможностям их применить.

Е.Р.: Для того, чтобы решить эту проблему, нужно улучшить связь между образованием и обществом. Сейчас школа как будто отдельно, всё остальное общество как будто отдельно. У общества сейчас мало возможностей влиять на то, что происходит в школе. И мы, и другие приходим и говорим: «Давайте мы будем участвовать в том, что происходит в образовании. Давайте мы будем формулировать запрос. Давайте мы будем рассказывать о том, чему мы хотим, чтобы научили наших детей».

Общество формулирует запрос, что нашим детям нужны компетенции, а не знания

Общество формулирует (с помощью тех же продвинутых учителей) формулирует уже и средства, с помощью которых этот запрос может быть удовлетворён. Это происходит через практико-ориентированные образовательные процессы. Перед ребёнком ставится задача реализовать какой-то проект и для этого ему приходится осваивать те самые компетенции, которые ждёт общество. Ребёнку приходится добывать себе знания. Условно говоря, он понимает, зачем ему это нужно. И даже не просто понимает, а ощущает на практике. Самое главное, он учится что-то производить. Не просто потреблять знания и информацию, а делать что-то самому, реализовывать проекты.

В.К.: Сейчас все много говорят про технологии, делают технологические вещи. Мы не исключение, мы считаем, что это наш ответ. Но, может быть, это какая-то обманчивая штука? Все пытаться всё технологизировать и во многом убить тот контакт, ту спонтанность, которая возникает в процессе живого урока. Когда не нужно показывать видеоролик, не надо проводить онлайн-контрольную. Может быть, технологии, наоборот, во вред?

Е.Р.: Технологии сами по себе ни плохи, ни хороши — вопрос в том, как их использовать.

Если учитель использует технологии как инструмент, то это, конечно, помогает образовательному процессу. Если же учитель видит в технологиях замену своей работе — это очень плохо

Педагог должен оставаться педагогом. А технологии позволяют за единицу времени сделать чуть больше. Сейчас любят говорить, что раньше у учителя была другая роль, и он был транслятором знания. Ерунда полная. Учитель всегда был проводником. Другое дело, что раньше ему требовалось гораздо больше времени, чтобы составить план урока, например. Раньше на счетах считали полчаса, а сейчас в компьютере три секунды. Технологии не заменят культурный код, но могут сэкономить время.

В.К.: Лично вы, войдя в этот проект, изменились? Я считаю, что именно занятия в проектной сфере образования — это самая развивающая вещь, с точки зрения понимания себя, своего ребёнка, того общественного контекста, которая со мной случалась.

Е.Р.: Лично я пришла к выводу, точнее, мне всё больше кажется, что мы взрослые должны как-то умерить свои аппетиты в плане того, чего мы хотим от детей. Мы слишком много хотим от детей. Мы слишком многого ждём от образовательных программ, от образовательных учреждений. Стандарты постоянно повышаются.

Аппетиты растут, и мне кажется, что это палка о двух концах: когда мы занимаемся образовательными проектами, нам кажется, что мы улучшим образовательную среду, и это даёт нам основание ждать от детей еще большего. Может быть, наоборот, участие в образовательной среде, или, как Игорь называет, в социально-образовательной среде, позволяет нам иметь более реалистичные ожидания по отношению к детям и к школе.