ЕГЭ по русскому языку прошел 28 мая, и теперь экзаменуемые ждут результатов — их объявят до 14 июня. Но расстраиваются выпускники в европейской части России уже сейчас: многим достался сложный даже по меркам учителей текст Валентина Распутина. Разбираемся, справедливо ли проклинают писателя и чего ждать по баллам.
О каком тексте идет речь
28 мая в соцсетях «Мела», пабликах репетиторов и курсов по подготовке к ЕГЭ стали появляться такие комментарии: «Вариант с Распутиным попался. Самый лютый за 3 года», «Распутин. У других детей Салтыков-Щедрин. Девочки плакали на выходе некоторые, пацаны отпустили ситуацию», «Вот это что за текст? Они издеваются, что ли, над нами?», «Вначале про работу, потом про добро и зло, а затем наконец-то про спокойную жизнь. Идиотизм».
Тревога и мандраж, с которыми сталкиваются выпускники после экзамена, — нормальные и частые переживания. Но текст одного из заметных представителей «деревенской прозы» Валентина Распутина показался странным не только школьникам, но и педагогам, регулярно готовящим детей к экзаменам.
Текст, который выпал на ЕГЭ:
«Все чаще и дотошней, решившись на переезд, стал раздумывать Иван Петрович: что надо человеку, чтобы жить спокойно? Если есть у него работа, на которую он не смотрит как на каторгу, и семья, к которой его тянет, — что требуется еще, чтобы, проснувшись ненароком ночью, не чаял он дождаться утра для желанной подвижки?
Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьей, работа, люди, с кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом. И все четыре одна важней другой. Захромает какая — весь свет внаклон. Это только в детских глазах мир выглядит как чудесный подарок, сияющий солнцем и наполненный людским доброжелательством. Чем дальше от рождения, тем больше поднимающееся солнце высвечивает его расстроенность и разнобой. В младых летах Иван Петровичу казалось, что это недостроенность, незаконченность в долгой и тяжелой работе, требующей продолжения, но затем стало видно, что, не будучи достроенным, он расшатался и на старых основаниях, а люди торопливо возводят все новые и новые, раскачивающиеся на незакрепленных низах.
Ни в какие времена люди не приближались, вероятно, к подавляющей добросклонности, и всегда на одного склонного приходилось двое-трое уклонных. Но добро и зло отличались, имели собственный чёткий образ. Не говорили: зло — это обратная сторона добра с тем же самым лицом, косящим не вправо, а влево, а считалось, что зло — это ещё не обращённая, вроде язычества, в лучшую нравственную религию сила, делающая дурно от своей неразвитой звериной натуры, которая не понимает, что она делает дурно. Если бы удалось между добром и злом провести черту, то вышло бы, что часть людей эту черту переступила, а часть ещё нет, но все направлены в одну сторону — к добру. И с каждым поколением число переступивших увеличивается.
Что затем произошло, понять нельзя. Кто напугал их, уже переступивших черту и вкусивших добра, почему они повернули назад? Не сразу и не валом, но повернули. Движение через черту делалось двусторонним, люди принялись прогуливаться туда и обратно, по-приятельски пристраиваясь то к одной компании, то к другой, и растёрли, затоптали разделяющую границу. Добро и зло перемешались. Добро в чистом виде превратилось в слабость, зло — в силу.
Что такое теперь хороший или плохой человек? А ничего. Устаревшие слова, оставшиеся в языке как воспоминание о дедовских временах, когда с простотой и наивностью человека оценивали по его душевным жестам, по способности или неспособности чувствовать, как собственное, чужое страдание. В житейской же практике уже тот ныне хороший человек, кто не делает зла, кто без спросу ни во что не вмешивается и ничему не мешает. Не естественная склонность к добру стала мерилом хорошего человека, а избранное удобное положение между добром и злом, постоянная и уравновешенная температура души. Что прежде творилось по неразумению, сделалось искусом просвещённого ума.
В долгих и обрывистых раздумьях перебирая жизнь во всём её распахе и обороте, пришёл Иван Петрович к одному итогу: чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома. Вот: дома. Поперед всего — дома, а не на постое, в себе, в своем собственном внутреннем хозяйстве, где все имеет определенное, издавна заведенное место и службу. Затем дома — в избе, на квартире, откуда с одной стороны уходишь на работу, и с другой — в себя. И дома — на родной земле.
И нигде не получалось у него быть дома. На земле — что не затоплено, то опорожнено лесозаготовками, и ни заботы этой земле, ни привета. В себе полный тарарам, как на разбитом и переворошенном возу. А коль нет приюта ни там, ни там, не будет его, как ни старайся, и посредине».
Текст скомпонован из близко расположенных в оригинальном произведении абзацев. Прочитать оригинальный фрагмент и всю повесть Валентина Распутина «Пожар» целиком можно по ссылке.
Таким ли сложным был материал?
Полина Шавкученко, репетитор по русскому языку:
Я не люблю говорить о везении или невезении: уверена, что, если готовиться усердно, получить меньше 60 баллов невозможно. Но текст Распутина нельзя назвать в обычном понимании сложным, как это было, например, с текстом про лопаты (на военную тему) или мыльный пузырь. Здесь не приходится говорить о сложности — речь об ошибке в составлении материалов.
Одна из моих учениц — очень сильная девочка, которая шла на 90+, — вышла с экзамена в слезах, потому что в аргументах она написала одно, а в авторской позиции пришла к совершенно другому. Ребенок запутался, и неудивительно, что так произошло.
Я посмотрела на оригинальный текст из «Пожара» Распутина, и он показался мне на удивление логичным — в отличие от «близнеца», которого дали одиннадцатиклассникам.
Очевидная трудность — у автора непростой слог. Непросто проследить мысль и развитие этой мысли. Но упрекать составителей в сложности языка выбранного фрагмента не стоит: все-таки экзамен рассчитан на 11-й класс, а один из главных проверяемых навыков — умение анализировать текст вне зависимости от сложности восприятия авторского стиля. Это лишь небольшая сложность, которая именно в этот раз подлила масла в огонь и добавила детям стресса.
Но основная проблема заключается в непонятных мне выкидываниях из текста элементов логической цепочки
Если в оригинальном тексте сложно, но возможно догадаться, к чему ведет автор, то в варианте ЕГЭ сделать это практически нереально. Это мысли, выхваченные из разных мест оригинального произведения. Сочинение предлагалось написать по тексту, который рассказывал сначала о переезде, потом — о семье и достатке, затем — о добре и зле. Видимо, чтобы жизнь выпускникам медом не казалась, завершается отрывок рассуждениями о необходимости дома для каждого человека.
Я всегда придирчива в вопросах логики текста, сочинение для меня — не просто шаблон, но логичный путь от точки A (проблемного вопроса) к точке B (авторской позиции). Поэтому на экзамене у детей случился просто ERROR. Действительно, как можно выстроить логичное сочинение по тексту, который сам по себе нелогичен?
Составители ЕГЭ часто редактируют тексты?
К сожалению, дать полноценную книгу, чтобы ее можно было прочитать, выяснить глобальный авторский замысел и проанализировать, на экзамене по русскому невозможно. Поэтому тексты ЕГЭ режут и сокращают — это абсолютно нормальная практика.
Но проблема отредактированного отрывка из «Пожара» не в его условной сложности в стандартном для нас понимании. В текстах Чехова тоже сложно проследить авторскую позицию — нужно глубоко анализировать поведение, реплики героев, их речевые характеристики. Но писать сочинения по таким отрывкам интересно. Здесь же отсутствует каркас повествования.
Все результаты обнулят?
Я думаю, что будет много нулей за логику (К5) и авторскую позицию (К3–К4). Дело в том, что проблемных вопросов в тексте очень много, но раскрыть каждый из них было сложно — ни одна из мыслей не развивается до конца. Еще раз подчеркну: дело было не в сложности анализа, а в его невозможности — не было вывода, пусть даже скрытого или неочевидного, и мысли, к которой экзаменуемый должен был в итоге прийти.
А вот обнулений по критерию проблемного вопроса (К1), по моему мнению, будет не много, и на этот счет дети могут не переживать. И в предыдущие годы этот критерий обнулялся очень редко: нуль по нему ведет к нулю по К1–К4, то есть к потере 6 первичных баллов. Учитывая не очень приятную шкалу перевода первичных и вторичных, это весомая потеря (15 вторичных баллов. — Прим. ред.) для сильного ребенка, которому не посчастливилось получить текст Распутина.
Эксперты, которые сейчас сидят на проверке, стараются проверять сочинения лояльно: они знакомы с ситуацией и готовы войти в положение школьников — проверять сочинения будут до последнего, пока не найдут, за что поставить баллы.
Написать можно было про спокойствие: «Что нужно человеку, чтобы чувствовать себя спокойно?» Этот проблемный вопрос был и в самом тексте.
Можно было попробовать спросить про жизненные ценности. Сюда хорошо вписывались рассуждения о доме, понятии добра и хорошего человека.
Лично я зацепилась бы за наиболее полный фрагмент текста, то есть за рассуждения о хорошем человеке
Можно спросить, кто он, собственно, такой. В первом аргументе можно было рассказать об устаревших понятиях «добра» и «хорошего человека» как того, кто обладает сочувствием и умеет сострадать. Во втором аргументе стоило бы написать о современном понятии, предполагающем, что «хороший человек» — тот, кто умеет находить удобное положение в жизни. Это достаточно логичное противопоставление.
С авторской позицией здесь очевидные проблемы — фигура автора с трудом просматривается сквозь фигуру героя. Поэтому для ее раскрытия можно было бы сказать, что хороший человек — тот, кто имеет естественную склонность к добру, заботится не об удобном положении для себя, но об окружающих.
Алгоритм работы со сложными текстами
Экзаменуемому, который видит текст, где нет единой проблемы, можно дать такие советы:
- Ищите максимально полный фрагмент непрерывного повествования. В нашем случае это рассуждения о добре и зле, хорошем и плохом человеке. Из этих абзацев нужно попытаться выцепить максимум: авторскую позицию и оба аргумента.
- Не пытайтесь охватить проблематику фрагментарного текста в сочинении целиком. Это касается даже логично нарезанного материала. Если ясно, что в отрывке несколько тезисов и проблем, важно сосредоточиться только на одном из них.
Но я бы хотела верить, что ученики просто никогда больше не столкнутся с подобными текстами.
Обложка: Владимир Савостьянов / ТАСС; KVASVECTOR / Shutterstock / Fotodom
