«Оценки отражают удовлетворение или неприятие учителем того, как учится конкретный ребёнок»

Каждый хоть раз переживал из-за оценки в школе. После учёбы многие по привычке продолжают ждать внешней оценки себя и своего поведения от окружающих. Елена Свитова размышляет об этом процессе.

Всё чаще в моём пространстве появляются люди, которые жалуются на зависимость от оценки. То есть раньше некоторая часть общества комфортно существовала в оценочных берегах и пользовалась одобрямами, осуждамами (спасибо за прижившиеся в языке неологизмы Михаилу Мишину и Геннадию Хазанову) и школярскими баллами. А теперь чувствует себя в этом негармонично: ощущает зависимость и болезненное неудобство.

Что бы это ни было, взросление, повышенная тревожность, невротичность или вообще мой внутренний выбор («поле работает» и притягивает ко мне нонконформистов), явление это делает актуальной для меня давно изученную тему.

Итак, оценка: в каком случае мы чувствуем её поддержку, в каком — нездоровую зависимость от неё? Сразу оговорюсь: мне не кажется уместным делить предмет обсуждения по категориям «хорошо-плохо», «да-нет», «можно-нельзя».

Вообще забавно поднимать тему влияния оценки на нашу жизнь с позиции собственной оценки этого. Но возможна ли вообще другая позиция?

Вся наша мыслительная деятельность завязана на оценках. Известный психолог, педагог и философ Александр Лобок как-то сказал, что основной признак образованного человека — умение отличать достоверную информацию от недостоверной, а на проверке этого умения и выстроена тестовая диагностика в школах.

Другой вопрос — какое качество у этих тестов, насколько компетентные и объективные у них составители и проверяющие. Легитимна ли пятибалльная система, к которой до сих пор сводится вся деятельность ученика. Счастливым исключением мне кажется только стобалльная шкала оценки ЕГЭ, который все ругают.

Внешняя оценка является строительным материалом оценки внутренней. Когда этот материал складывается в устойчивый фундамент, мы формируем устойчивого же себя. Если внешняя оценка по каким-то причинам становится беспорядочным строительным мусором, наша самооценка на этой сомнительной базе выходит крайне шаткой.

В системе школьных оценок мы видим только один «одобрям» (молодец, отлично, пятёрка). И имеем целый набор «осуждамов»: от лёгкого укора в виде четверки («хорошо, могло бы быть лучше») и до эмоционального и сильного недовольства учителя, которое выражается единицей за работу или ответ ученика.

Оценки в школе показывают именно это: удовлетворение или неприятие учителем того, как учится конкретный ребёнок. Стрессом для ребёнка это будет таким же, как оценка его поведения значимыми взрослыми в семье (поглаживание по голове, похлопывание по плечу, бурные восторги, нахмуренные брови, возмущенные крики родителей).

Школьные баллы — это оцифрованные оценки поведения, а не отметки о результатах учёбы

А если речь идёт о поведении, предлагаю обратиться на время к поведенческой психологии. Когнитивные психологи говорят о пользе немедленных положительных и отрицательных подкреплений для формирования желательного поведения, но нигде нет речи о пользе и ценности нескольких куцых цифр. По моим ощущениям «пять баллов» обрубают ход обучения. Идеальное владение предметом — это же конечный этап познания! Справился с заданием — не к чему больше стремиться в этой части. Но можно ли идеально знать предмет, не обманываем ли мы себя и ребёнка. Ведь не факт, что его память и восприятие не дадут сбоя в другой момент, при следующей проверке.

А если ошибся и увидел, исправил, то есть понял, преодолел, закрепил — заслуживает ли это занижения балла? Ведь ошибка и её исправление — это переход на следующий уровень осознания. А если старался писать, преодолевая свою дисграфию, старался в три раза больше других и на порядок больше себя вчерашнего, заслуживает ли ребёнок результат по типу «средней температуры по больнице»?

Работая над этим текстом утром в постели, я неожиданно получила подкрепление своих размышлений. Вернувшись с прогулки со щенком, муж поставил передо мной на тумбочку пенный букет сирени. Обрадовавшись в первый момент, дальше я отследила у себя такую череду мыслей и ощущений на этот сюрприз:

• «А я вот ему… совсем у меня без внимания последнее время, бедняга…» (вина по шаблону «за всё надо платить»);
• «Чего это он? Никак, есть что-то, чего я не знаю?!» (подозрение в скрытности);
• «Наверное, за этим последует какая-нибудь просьба» (подозрение в манипуляции)
• «Ну и по-дурацки же я выгляжу, всё утро занимаясь непонятным писательством и едва реагируя на детей и мужа!» (вина по шаблону «тынемать» и «чтотызажена»)
• «Куда лазил? На недовольных соседей не нарвался?» (тревога по шаблону «как бы чего не вышло»).

Какое счастье, что за многие годы этому мужчине каким-то волшебным образом удалось убедить меня в отсутствии в нём двойного дна, которое нам часто мерещится в других (может, одно из них — наше собственное отражение?). Промелькнувшие мысли об укоре или подкупе быстро испарились. Но привожу эту ситуацию как пример собственной зашоренности, автопилотной загруженности «нормами», псевдоаналитическими измышлениями и социальными мифами.

Думаю, что сама я очень зависима, больна внутри нездорового общества. В том числе зависима от оценки

Я, как и большинство детей моего поколения, выросла в оценочной среде, центром которой была семья. Ведь школа и другие социальные институты влияют на нас лишь там, где могут повлиять: в тонких местах нашей тревожности, амбициозности, стыда или вины. А питательная среда для всего этого — семья, которая транслирует условности общества.

Ребёнок, которого принимают, выйдет из семьи в социум, сможет переварить любой опыт. Или будет хотеть оценки ради понимания своего места на лестнице изучения и овладевания чем-либо, или относиться к оценке без лишнего внимания, или оспаривать ту оценку, которая кажется ему ложной, без сильного стресса и ущерба для здоровья.

Вопрос в том, много ли их (нас!), этих детей, выросших или растущих в среде принятия и поддержки. Если согласиться с тем, что процент таких учеников крайне мал, а также учесть описанную мной выше малоэффективность пятибалльной системы, вывод будет в пользу отказа от оценки.

В моей маленькой семейной школе текущих цифровых отметок мы счастливо избегаем, а государственные аттестации «на оценку» дети сдают дистанционно раз в полгода. Я обрадовалась бы возможности вообще обойтись без привязки к трём с половиной одиозным цифрам, но и такой вариант считаю здоровым и экологичным.

Девочка пяти лет, вприпрыжку поспевая по аллее за папой, пристает к тому: «А когда мне уже будет семь? А я пойду в школу? Ой, я с удовольствием пойду в школу!» И после паузы тем же щебечущим говорком продолжает: «А я смогу получить пятерку?». Сорок лет назад, в свои пять, я горько рыдала на пути из садика, упрашивая маму не отдавать меня в школу: «Боюсь, что мне поставят двойку!». Та смеялась и утешала: мало ли их будет, двоек этих, они ничего не решают. А я не могла понять смысла утешения: зачем двойки, если на них не надо обращать внимания?

В масштабах истории наши небольшие шаги к пониманию проблемы пока практически не видны. Но есть вероятность того, что отдельные родители смогут продвигать общество к исцеляющим изменениям. Уже сейчас они проектируют очищенную от оценочной шелухи реальность, в которую… хочется.