Автор знаменитого «Голубя мира» Пабло Пикассо пришел к своему фирменному методу через потрясения Гражданской войны в Испании и лишения Второй мировой. В честь дня рождения классика авангарда рассказываем о его творческом пути.
Мастерская Пикассо во французском Валлорисе залита светом. Солнечные лучи пробиваются сквозь огромные окна, падают на седые волосы художника, который водит карандашом по листу бумаги. Перед ним сидит один из четырех миланских голубей с перьями на лапках, которых прислал Анри Матисс. Резкий взмах крыльев, птица взлетает со спинки стула и поднимается под потолок, влетает прямо в центр солнечного луча. Пикассо откладывает карандаш, ловит птицу, поглаживает и вновь усаживает на место, чтобы продолжить работу.
Его отец, художник Хосе Руис Бласко, часто поручал сыну дорисовывать лапки голубей на картинах: сам он уставал от такой однообразной технической работы. Пикассо говорил в шутку, что не понимает, почему этих «жадных и драчливых птиц» считают символом мира. Тем не менее он их любил: когда голуби залетали в мастерскую, он не убирал их помет с картин и даже свою дочь назвал Паломой — «голубкой».
Однако прежде чем нарисованный им голубь стал универсальным символом мира и согласия, творчество Пикассо прошло через ужасающие образы войны и страданий.
«Мечты и ложь Франко»
1931 год. В Испании случилась революция. Власть в стране перешла от короля Альфонсо XIII к республиканскому правительству. Первые два года Второй Испанской республики были отмечены социальными и антирелигиозными реформами левого толка. Консервативная часть общества была недовольна такой политикой властей, и через два года победу на выборах одержали правые партии. Параллельно в стране стало формироваться антифашистское движение.
Зимой 1936 года большинство голосов на выборах получил союз «Народный фронт», в который входили коммунистические, социалистические и леволиберальные партии. В июле группа военных, которые не хотели упускать власть из своих рук, организовала мятеж, с которого началась Гражданская война в Испании. Одним из лидеров мятежа стал будущий каудильо, генерал Франсиско Франко.
Пикассо к этому времени уже успел завоевать статус мастера в нескольких художественных течениях, в его творчестве случились «голубой» и «розовый» периоды, он оформил несколько балетов для труппы Сергея Дягилева и увидел, как изобретенные им принципы кубизма были страшным образом воплощены в жизнь на полях Первой мировой войны: на орудиях краской рисовали зигзагообразные линии, чтобы скрыть их подлинные очертания. Войну в родной стране художник воспринял как личную трагедию.
Первый откровенно политический жест Пикассо как художника — серия карикатур «Мечты и ложь Франко». В небольших по размеру сатирических листовках он изобразил, как генерал — похожий на червя, с мохнатыми отростками вместо рук — поклоняется серебряной монете, разрубает античный бюст и яростно атакует солнце.
Эта серия карикатур вышла тиражом 900 экземпляров. Вырученные с их продажи 300 тысяч франков Пикассо передал республиканскому правительству Испании, а копии листовок было решено сбрасывать с самолетов над расположением солдат Франко.
«Герника»
Весной 1937 года Пикассо узнал о бомбардировке немецким легионом «Кондор» мирного городка Герника, столицы Страны Басков. За три часа на него сбросили более пяти тысяч авиабомб.
За 12 часов, которые художник провел у холста, он наметил ее основные образы: мать с мертвым ребенком на руках, растерзанная лошадь, поверженный всадник, бык, человек со светильником. Разрабатывая их, он отказался от цветных фрагментов и мелких деталей, так как любая декоративность казалась ему неуместной. О довоенном мире напоминали только упавший голубь и цветок возле оторванной руки воина.
В июне эту работу выставили в Испанском павильоне Международной выставки в Париже. Полотно 3,5 на 7,3 метра поразило воображение зрителей. Они оказались парализованы изображением апокалипсиса в замкнутом пространстве, вырванным из мрака жестким искусственным светом.
На самой картине нет ни одного солдата, самолета или разорвавшейся бомбы. Прямой носитель зла не персонифицирован: это отзвук внутреннего потрясения художника. Постскриптумом к «Гернике» стала картина «Женщина с мертвым ребенком» — все, что остается от войны.
Советский писатель и журналист Илья Эренбург считал, что художник предсказал своей картиной Вторую мировую войну и атомную бомбардировку Хиросимы и Нагасаки в частности. Когда война распространялась по миру, и Пикассо создавал все новые вариации «Герники». Так, в 1945 году он изобразил гору обнаженных и разорванных человеческих тел, замученных в концентрационных лагерях, на черно-белой картине «Склеп».
«Я не писал войну»
«Я работаю, я пишу, и я сам себе осточертел», — признался Пикассо в 1939 году в открытке другу, которую отправил из беспокойного, кишащего страшными слухами Парижа. Вскоре в город вошли немецкие солдаты.
«Столько войск, столько машин, столько силы и ужаса — и все это, чтобы дойти сюда. Они воображают, что завоевали Париж…» — писал художник. После оккупации ему запретили участвовать в выставках. Пикассо стал хранить картины в своей мастерской и в банковском сейфе. Он продолжал работать — говорил, что не писал войну, но она проступала на всех его картинах того времени: в перекрученных, распадающихся женских портретах, в натюрмортах с черепами и в скульптурных изображениях животных.
Когда войска союзников освобождали Париж, дом Пикассо оказался в центре перестрелки. Друзья заходили к нему и сообщали о ходе военных действий, пока художник рисовал натурщиц по фотографиям и громко пел, чтобы заглушить уличные взрывы.
«Эти люди не видели картин Пикассо, но знали, что он большой художник»
В начале 1949 года Пикассо сделал литографию с изображением одного из миланских голубей, подаренных Матиссом. Она отличалась белоснежными очертаниями птицы на у́гольном фоне, легкими равномерными полутонами на головке и крыльях. Получить такой цвет, работая с литографией, очень сложно: краска скатывается из-за воска. И все же художнику удалось добиться того, чтобы ничто не отвлекало от гордой позы голубя с важным хохолком.
Одним из первых птицу мира работы Пикассо заметил французский писатель Луи Арагон, активный член французской коммунистической партии. Арагон предложил поместить это изображение на плакат 1-го Всемирного конгресса сторонников мира в Париже. Пикассо согласился — так голубь стал символом не только самого конгресса, но и провозглашаемых его участниками идеалов мира и согласия. Этот образ стал появляться на стенах домов в Париже, а вскоре и по всему миру.
В 1950 году Пикассо сказал: «Я выступаю за жизнь против смерти. Я выступаю за мир против войны». Он рисовал новых голубей для других пацифистских кампаний: птицы сидели на грудах оружия, порхали в окружении хоровода из рук, закрывали крылом женские лица. Одного из таких голубей с плаката в защиту мира 1952 года описали братья Стругацкие в романе «Улитка на склоне»: «Пикассо, этот чудодей, схватил то мгновение, когда голубь складывает крылья перед приземлением. Его лапки уже касаются земли, но сам он еще в воздухе, в полете. Мгновение превращения движения в неподвижность, полета в покой».
Изображение голубя стало визитной карточкой Пикассо. Илья Эренбург вспоминал: «Мы с ним были в Риме осенью 1949 года на заседании Комитета мира. После митинга, состоявшегося на одной из самых больших площадей города, мы шли по рабочей улице; прохожие его узнали, повели в маленькую тратторию, угощали вином, обнимали; женщины просили его подержать на руках их детей. Это было проявлением той любви, которой не выдумаешь. Конечно, эти люди не видали картин Пикассо, а увидав, многое не поняли бы, но они знали, что он, большой художник, за них, с ними, и поэтому его обнимали».
Однако любили Пикассо далеко не все. Его критиковали за популизм, говорили, что он был хорошим художником, пока не стал политиком. В прессе его называли игрушкой в руках коммунистов. Даже некоторые политические единомышленники не принимали его работ: видимо, ждали от него более радикальных шагов, чем метафоричная живопись. Пикассо же объяснял: «Коммунизм для меня тесно связан со всей моей жизнью как художника».
«Насилие бессильно»
Несмотря на все антивоенные кампании, летом 1950 года началась война в Корее. Пикассо выразил свое отношение к происходящему картиной «Резня в Корее», композиция которой отсылала к полотну Франсиско де Гойи «Третье мая 1808 года в Мадриде», где изображен расстрел повстанцев в годы освободительной борьбы Испании против Франции.
На своей новой картине Пикассо еще больше усилил противопоставление двух групп: беспомощных жертв и безжалостных палачей. Стрелки превратились в антропоморфных роботов, лица которых скрывают забрала. Их жертвы — раздетые донага беременные женщины и дети, образы жизни и будущего за секунду до смерти.
В 1951 году Пикассо вновь вернулся к теме противостояния, которое изобразил на фреске «Война и мир» на стенах часовни в Валлорисе. Одна ее часть олицетворяет «войну»: солдаты, окровавленное оружие, оголодавшие лошади, которые топчут горящую книгу. На противоположной стене нарисован «мир»: пляшущие женщины, играющие дети, плодоносящие деревья и белоснежный пегас, возделывающий землю.
В отличие от «Резни в Корее», судьба мирных людей здесь не предопределена. Мир и война застыли в равновесии и смотрят друг на друга, не приближаясь и не отдаляясь. Каждый, кто оказывается в часовне, выбирает сам, в какую сторону ему смотреть и к какой стене повернуться спиной. По мнению французского поэта Поля Элюара, этой фреской Пикассо показал не только то, как доброта становится жертвой насилия, но и то, что насилие бессильно перед добротой.
Текст подготовлен по материалам: А. Валлантен «Пабло Пикассо», И. Эренбург «Люди, годы, жизнь», Р. Пенроуз «Пикассо», Ф. Жило «Моя жизнь с Пикассо».
Голубь был символом окончания страданий с древних времен. Он был выпущен Ноем и вернулся с листом, что означало появление суши и окончание всемирного потопа. Подобные мифы были в целом ряде религий ещё до христианской эпохи. Голубь стал ассоциироваться с надеждой, что новой божьей кары с массовым уничтожением людей не будет. В христианском искусстве голубя изображали с веточкой. После Второй Мировой голубь стал символом тех людей, которые желали предотвратить уничтожение людей в ходе боевых операций.