«Маше 18 лет, она учится в 7-м классе»: как система распределяет детей-сирот в коррекцию
Маша попала в детский дом в шесть лет. После первого класса её без всяких причин отправили в коррекционную школу. И сейчас, когда её ровесники поступают в вуз, она учится в шестом классе. Её историю для блога БФ «Арифметика добра» рассказывает Рита Вестфалл.
Звенит школьный звонок, распахиваются двери 7б класса и толпа детей вылетает наружу. Одной из последних выходит стройная высокая девушка. От учителя её отличает только рюкзак за спиной. Маше 18 лет и она учится в 7 классе.
Не потому что прогуливала или не делала домашних заданий, а потому, что Маша — сирота. Система решила за неё, что она будет учиться по коррекционной программе. И она училась. Всем так было удобнее.
В 16 лет Машу перевели в другой детский дом, где не побоялись, не закрыли глаза, а взяли и назначили комиссию, которая сразу же признала Машу способной к обучению по общеобразовательной программе.
«Я родилась в деревне, мы жили с мамой, бабушкой и старшим братом Игорем, ему было три года. Папа с нами никогда не жил, я ничего о нём не знаю. Мама нас любила, мы хорошо жили. Я мало помню, конечно. Но она играла со мной, кормила. А потом мама умерла. Мне было четыре года. Игорю семь. Мы остались с бабушкой. Я до сих пор не знаю, что случилось. Мне не рассказывают, а я не спрашиваю».
После смерти мамы опеку над Машей и её братом оформила бабушка. Но через два года, когда Маша была в старшей группе детского сада, с формулировкой «бабушка не справляется с обязанностями опекуна» обоих детей забрали и поместили сначала в больницу, а потом в приют.
«Когда нас забрали, я спрашивала: „Почему?“ Мне говорили, что бабушка не справляется с Игорем. Мы с ним потеряли друг друга. Наверное, он плохо учился, баловался в школе. Дальше началась другая жизнь, бабушка много ездила вначале, каждые выходные, всегда, когда могла. До самой смерти».
Дальнейшие годы жизни Маши, количество детских домов, которые она сменила, очень ярко демонстрируют, что для системы ребёнок — не равно личность. Ребёнок — это просто личное дело, которое перемещают так, как считают нужным.
После больницы Маша с братом попала в приют в небольшом населённом пункте, там пробыли год и были переведены в детский дом в селе Алнаши, где Маша пошла в первый класс гимназии (запомните этот момент, гимназии!).
Но что-то случилось, детей решили перераспределить. С тех пор они не общались и не виделись
Почему детей разделили, почему Машу не отправили в интернат в Ижевске, а перевели в коррекционный детский дом в селе — неизвестно. Но следующие 5 лет своей жизни обычная девочка, закончившая 1-й класс по стандартной программе, училась в коррекционной школе 8-го вида. С 8 до 13 лет.
«Когда мне исполнилось 13 лет, умерла бабушка. Мы с братом совсем потеряли друг друга. Меня нашла двоюродная сестра моей мамы. Она оформила гостевой режим и стала брать меня к себе на все выходные и каникулы. Не знаю, почему меня отправили в коррекцию. Никаких тестирований мне не делали, вела я себя нормально».
В 13 лет Машу снова решили перевести, на этот раз в интернат в Ижевске, там она прожила ещё два года, окончила 8 класс коррекционной школы. Для детей с умственной отсталостью. И в 15 лет пришло новое распоряжение о переводе. В тот детский дом, где Маша живёт сейчас.
«Мне было всё равно, когда нужно было переезжать. Нас не спрашивали, не объясняли. Собираешь вещи и едешь. Вот и все. Когда я приехала в детский дом, где я сейчас, меня почти сразу отправили на комиссию, называется ПМПК (психолого-медико-педагогическая комиссия, определяет, по какому образовательному маршруту следует идти ребенку). Со мной говорил психиатр, психологи, я рисовала, делала тесты, по школе отвечала и просто про жизнь. И с меня сняли диагноз, сказали, что я могу учиться в обычной школе. Так в 16 лет я попала в 6-й класс общеобразовательной школы. И тогда же меня записали в программу «Шанс» от фонда «Арифметика добра». Я получила репетиторов почти по всем предметам. Меня очень поддерживали.
Представляете, в 16 лет в 6-й класс? Но я не стеснялась детей. Я стеснялась того, что так мало знаю
За год я стала почти отличницей, меня только учёба интересовала. Меня ещё детский дом отправил в музыкальную школу, у меня идеальный слух, оказывается. Я играю на гитаре, балалайке и пианино. Принимаю участие в конкурсах. Первые дни учёбы я думала, что ничего у меня не получится. Учителя онлайн, столько предметов новых. Но рядом со мной сидела социальный педагог, и все говорили, что всё у меня пойдет, что я пойму. И они были правы».
Моя тётя — Людмила, она для меня как мама. У неё три сына, и я одна дочка. Мы не говорим о брате и маме. Я не начинаю, она тоже. Зачем? Главное, что у меня есть семья. Жалко, конечно, что меня раньше не перевели на обычную программу. Я бы уже могла поступать в вуз. Но ничего, значит, так было нужно. Глупо грустить об этом.
Летом я ездила в кампус в Москву, это такой образовательный семинар, который делает фонд «Арифметика добра». Там я научилась контролировать свои эмоции. Мы обсуждали, как правильно вести себя в обществе, говорили о безопасности и отношении к деньгам. Это было очень полезное время, для меня особенно. Я мало видела в жизни, плохо разбираюсь в финансах, других людях. «Шанс» — это такая программа, которая не просто готовит к экзаменам и помогает по школьным предметам. Благодаря ей можно разобраться в жизни. Я очень благодарна, что мне и ребятам из моего детского дома повезло в неё попасть».
Сейчас Маша занимается с репетиторами только по русскому и математике, у неё нет троек, она твёрдо знает материал и готовится к поступлению в московский вуз. Впереди еще несколько лет школы, и мы очень гордимся тем, что будем рядом с ней эти годы. Огромное количество ребят, живущих в детских домах, способны учиться намного лучше. Для этого им нужно немножко веры и учитель, который покажет, что победить можно любой предмет, а потом и полюбить. Поддерживая программу «Шанс», вы вселяете веру в себя и помогаете очень талантливым детям.
Вы находитесь в разделе «Блоги». Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Ему очень повезло с учителем.Она очень переживала, что ей придётся оценивать работу ребёнка на двойки.Но к тому времени, когда в школе стали ставить оценки, он с нашей помощью, с помощью учителя, почти догнал одноклассников, и ему не пришлось натягивать тройки.
Сейчас он закончил пятый класс с одной тройкой по английскому языку, но иначе и не могло быть, т,к, он по программе начал учить английский во втором классе, кода ему пришлось догонять одноклассников.Он и по русски ни читать, ни писать не мог.К сожалению правильно держать ручку он так и не научился, и мы не можем его переучить.
Знаю ещё одного ребёнка из того же детского дома (московского).Он был в шестом классе с совершенно «нулевыми» знаниями, не знал даже таблицу умножения.Создаётся впечатление, что всем всё равно, как учатся дети в этом детском доме