10 честных историй о домашнем насилии от читателей «Мела»
10 честных историй о домашнем насилии от читателей «Мела»
«Меня били и ничего, вырос нормальным». Истории семейного насилия приходится слышать не так уж часто: порой ремень в руке или затрещину воспринимают как нормальную часть воспитания. Сначала — родители, а потом и дети в более зрелом возрасте. Недавно в своём телеграм-канале бывший главред The Village Юрий Болотов рассказал о пережитом в детстве насилии со стороны отца. В ответ на это в комментариях на страницах «Мела» в фейсбуке и «ВКонтакте» своим опытом поделились и наши читатели. Вот их истории.
Павел Ш.
«До сих пор сталкиваюсь с насилием в семье, так как я подросток. Моральное и физическое насилие от брата, мамы, папы, отчима. Иногда думаю о самоубийстве, но знаю, что это признак слабости, и этим я ничего не решу. Благо 11 класс уже наполовину закончился, и я скоро уеду из дома. Усугубляет ситуацию то, что сейчас у меня нет друзей и нет никакой поддержки».
Наталья Б.
«На мне срывались от усталости и растерянности — знакомые, врачи, педагоги говорили, как надо было делать, а я не поддавалась дрессировке. Посторонние не верили, так как я была спокойной, вежливой, когда ко мне обращались. „За что такую хорошую девочку можно наказывать да ещё и бить?“».
Максим Ч.
«Меня били два или три раза за все моё детство, в итоге мне привили понимание того что наказание неизбежно, и я вырос законопослушным гражданином. Моё мнение: детей не нужно бить постоянно за всякие мелкие проступки… Но они должны знать, что если они перейдут грань, то будут страдать».
Александр И.
«Одна моя приятельница очень успешная женщина. Мы с детства жили по соседству и продолжаем общаться до сих пор. Её родители в детстве лупили за опоздания, немытую посуду, отметки ниже „пятёрки“ и много ещё за что. С момента поступления в университет и переезда в другой город она ни разу не была у родителей, перезваниваются изредка. Говорит, что лет с 12 у неё было осознанное желание уехать от родителей и никогда не возвращаться. Родители приписывают её успехи своим методам воспитания, а она говорит, что делала всё, чтобы не вернуться».
Юлия С.
«Мой биологический отец частенько поколачивал маму. Меня он жестоко избил, когда я была беременна вторым ребёнком (мстил за то, что выгнала его из моей квартиры, которую оставляла на него в связи с отъездом, а по возвращении обнаружила притон). Буду менять отчество, а увижу этого м****а — мало ему не покажется (заявление в полиции лежит, в судмедэкспертизе была)».
Мария Ч.
«Меня и сестру тоже мама била. И это достаточно легко было переносить: с сестрой объединялись против мамы, устраивали заговоры. Гораздо обиднее было, если доставалось только мне, особенно при общей вине. В переходном возрасте уже этот метод не действовал. Я просто терпеливо закрывалась руками и ждала, когда это всё закончится».
Светлана Ш.
«Похожая история. Отбитые, замороженные чувства. Отвращение и страх, когда вспоминаю случаи избиения, нечастые, казалось бы. Своего ребёнка шлёпала пару раз, — несильно, сгоряча. Извинилась сразу, но до сих пор стыдно. Не кричу, не ругаю почти, поддерживаю — и хороший растёт человек без унижения и ужаса в глазах».
Наталья И.
«И меня лупили. За уроки — не любила учиться. А так прилежная девочка была, и сейчас все хорошо в жизни сложилось. Я закончила не институт, а училище, есть хорошая работа. Теперь сын не любит учиться, та же история… Что с этим делать? Верю, что вырастет хороший мальчик».
Елена К.
«Меня били, причём по ногам, чтобы, бегая на физкультуре в короткой форме, я могла бы всему классу продемонстрировать, „какая я гнусная“. Вывод был сделан: самооборона превыше всего, и поварской тесак в руке — самый сильный аргумент. Трусы, бьющие женщин и детей, сразу сливаются. „Ещё шаг — и убью“ — методы воспитания сразу меняются».
Зоя Л.
«Терпела насилие мать, мирилась с тем, что избивали её ребёнка — ничего хорошего не вышло. Мой отец бил старшего брата. Меня не трогал. Но когда принесла из школы первую двойку, взял в руки ремень. А я — кирпич, который на полу возле печки лежал. Мне восемь, рост „метр с кепкой“. Я не знаю, что подумал отец, но ремень он отложил, хлопнул дверью. Брата бить продолжал, но только если меня не было дома. На меня даже голос не повышал. Уверена, что любой домашний тиран — в первую очередь трус».