Что толкает учителей на агрессию в отношении детей? На оскорбления, пощечины, травлю? Наш блогер Юлия Рих уверена, что оправданий такому поведению быть не может. Она размышляет, почему никто не несёт ответственности за происходящее с детьми и можно ли изменить ситуацию.

«Никто не берет на себя ответственность»

Про школьный шутинг говорить больно. Последний случай — взрыв в школе при женском монастыре в Серпухове — опять ставит вопрос: как это можно предотвратить?

Посмотрим даже на обычную госшколу. Школа со всех сторон охраняется, входы заблокированы, просто так никому не войти, даже если родитель решил найти потерянную сменку или забрать справку. Везде камеры, регулярные совещания по безопасности в департаментах образования, листовки об антитерроре на входе, школьные психологи в штате.

Как и где упускают этих детей, эти переломы в детской психике, когда школа ничего не подозревает, а ребенок приносит туда оружие или взрывчатку? Детский шутинг — это почему-то всегда тихо. Отпетые школьные хулиганы — те, кто раздражают учителей и выводят их из себя— так и остаются безобидными школьными хулиганами или обычными активными детьми.

Оружие в школу, как правило, приносят дети тихие. Никем не замечаемые. Скрытные

И по мнению школы — положительные и послушные. Именно такие, какими всех детей школа и пытается сделать. Молчаливыми рабами знаний. Без права голоса, без споров, без критического мышления и самовыражения.

Когда начинают разбираться и искать виноватых — не досмотрел, не определил, не вычислил, не забил тревогу — сразу показывают пальцем на директора, школьного психолога и родителей. Школа как инстанция немедленно прикрывается формальными, ничего не объясняющими формулировками:

• ни в чем экстраординарном замечен не был,
• ребенок был тихий и замкнутый, в драках не участвовал, агрессию не проявлял,
• семья на учете в органах опеки не стояла.

Родители молчат. Опека пожимает плечами: а какие к нам вопросы, нам жалобы не поступали. Школьный психолог прячется за плечо директора. Все — ни при чем. Никто не берет на себя ответственность, не посыпает голову пеплом и с должностью по доброй воле не прощается.

Природу детского шутинга будут разбирать столько, сколько он существует. После каждого случая директор будет лежать с сердечным приступом, жизнь семьи превратится в кошмар, а пострадавшие дети всю жизнь будут носить в себе последствия этой трагедии, как хорошо продемонстрировано в фильме «Мгновения жизни» с Умой Турман.

«Учитель в школе всесилен»

Учительский буллинг никогда серьезно не исследовался в российском публичном пространстве. Учителям принято кланяться в ноги за тяжкий труд и свет знаний. Случаи насилия немедленно замалчивать, детей объявлять лжецами. Семьи редко доходят до суда и, зализывая раны, отползают в другие школы. Что на самом деле делают учителя с детьми за закрытыми дверями, не знает никто. Когда над детьми издеваются дети — это жестокий путь социализации. Когда над детьми издеваются взрослые — это пытки. Когда дети издеваются над детьми под молчаливым взглядом педагога — это изощренный вид пытки.

Дмитрий Быков — русский писатель талантливый и харизматичный учитель литературы — как-то сказал, что детский буллинг в принципе невозможен без молчаливого согласия педагога. Учитель, по его словам, всегда видит ситуацию в классе, и в его власти эту ситуацию кардинально изменить. Но ему, например, лень. Или некогда. Или он с удовольствием наблюдает. Буллинг всегда виден. Или его совершают на глазах педагога или педагог сам издевается над ребенком.

Во втором классе каждый день после уроков меня избивала группа одноклассниц

Нам было по 8 лет, советская школа, никаких прав, понятий «личные границы» и «безопасность» не существовало, родители вечно на работе. Я приходила домой с синяками, говорила, что упала. Родители предпочитали верить. Это длилось два месяца, пока однажды одноклассники не рассказали об этом учителю. Это была простая пожилая женщина. Она прибежала, запыхавшись, к месту драки и навсегда это прекратила. Она меня спасла. Звали ее Савельева Раиса Михайловна.

Учитель в школе всесилен. Он может кардинально изменить жизнь ребенка — в обе стороны. Сейчас дети заходят в школу, проходят через охранника или турникет и за ними наглухо закрываются двери. Ребенок не может уйти из школы сам, учителя могут вызвать скорую, не дожидаясь родителя, и, несмотря на камеры в школах, родители не знают о том, что происходит в школах.

Даже если в школе будет чрезвычайная ситуация, ни у детей, ни у педагогов, и тем более у родителей, нет четких протоколов действий. Охранники больше орут на детей, чем реально охраняют.

Школа — бесконечная серая зона, нацеленная в основном на рейтинги и проверки

Это место, где ребенок проводит 11 лет в абсолютной власти нескольких взрослых. Там существуют свои скрытые правила и свои тайны. Нормы поведения взрослых в школе зачастую сильно выходят за рамки допустимого. И даже относительно свободные современные дети запуганы до такой степени, что боятся рассказать родителям о происходящем. Учителя пугают детей докладными на имя директора, угрожают пожаловаться родителям или обратиться в полицию. Дети верят. И боятся.

Хотя по существу школа должна беспокоиться, чтобы ей хватало врачей на все рабочие дни (а не на 2 присутственных дня в неделю), чтобы дети были в безопасности и ели качественную еду. Чтобы сборы не перекрывали кислород семьям. Чтобы учителя любили свою работу. Чтобы дети учились социализации. А образование было равнодоступным для всех (без умопомрачительной стоимости рабочих тетрадей, и чтобы особенные дети или дети мигрантов имели возможность ходить в обычные школы).

Учителя в школе часто проявляют к детям настоящую жестокость. Изредка подобные видео попадают в сеть, но массово садизм учителей никто не фиксирует. Потому что школа наглухо закрыта от независимых инспекций и проверок. Однажды я обратилась в прокуратуру по поводу жестокого обращения с ребенком. Ничего не произошло. Никто не был наказан. По всем пунктам я получила отписки: от прокуратуры до уполномоченного по правам ребенка. И как могло быть иначе: дети проверяющей стороны учились в той же школе. Мне посочувствовали со словами «мы все знаем, но вы же понимаете». Директор чувствовала себя всемогущей.

Школы, прикрываясь правилами безопасности (а теперь и ковида) не пускают родителей дальше турникета уже много лет. Руководству это выгодно — ведь никто не узнает правды. Но правда просачивается. Ручейками видео, снятыми детьми, тихими протестами родителей, и очень громкими выстрелами.

Взрослому довести ребенка легко. Ребенку противостоять взрослому титанически сложно

Он не владеет инструментами отпора, троллинга, иронии, самозащиты, которыми владеет взрослый человек. Взрослый же, наделенный погонами учителя за этими бетонными стенами чувствует себя неуязвимым. Дальше все зависит только от его понимания профессии, воспитания и общечеловеческой культуры: отпустит ли он ребенка в туалет на уроке или публично унизит его, пресечет ли травлю ребенка или позволит этому быть, запугает ли ребенка расправой родителей, зная, как ребенок этого боится.

Это — новости только за 2021 год. Прочитать о том, что происходило за последние три года в школах, можно здесь (только изучив этот список можно понять масштаб явления, это не эпизодические случаи, а годами выработанная система насилия). Это случаи, получившие широкий общественный резонанс, а есть еще то, о чем умолчали, о чем писали только в чатах, что не просочилось в СМИ):

• В краснодарской школе учительница безобразным образом накричала на шестиклассниц. Так кричат самые жестокие женщины в самых страшных местах.
• «Ты — быдло, я набью тебе морду!», — тыкала пальцем в лоб девочке взрослая женщина с высшим педагогическим образованием.
• В Карелии социальный учитель и педагог обзывал, унижал и ударил при одноклассниках пятиклассницу. Причиной послужил конфликт между его женой (сотрудницей школы) и ребенком. Этот же учитель избил ученика 4-го класса, родители нашли у мальчика на шее следы побоев. Учитель был непреклонен: заявил, что дети плохо себя вели и «хамов надо учить».
• В Крыму учитель истории ударил палкой ребенка, спрятавшегося от него в шкафу. По словам завуча, историк «на самом деле не бил ребенка, да и конфликт произошел исключительно из-за того, что педагог слишком сблизился с учениками». Так теперь маскируется садизм и жестокость. Учитель был сыном директора школы, таким, видимо, можно бить детей даже палками.
• Учитель физкультуры в Новосибирске пнул ребенка ногой.
• В бурятской школе учительница русского языка таскала за ухо 10-летнего ребенка. Директор школы назвал это «эмоциональным порывом».
• Учитель физики в Хабаровске ударил 14-летнего подростка о стену и вытолкал из класса за упавшую ручку. Этот учитель полгода назад уже был обвинен в применении насилия к детям. Но, видимо, руководство школы решило, что такое насилие над детьми в их школе вполне приемлемо.
• В Оренбурге учительница математики ударила 8-классника. В публикациях это назвали «не справилась с эмоциями» и «эмоции зашкалили».
• Учительница в Березовском порвала тетрадь шестиклассника и дала ему пощечину. Об этом писали как о конфликте ученика и учителя. Конфликт — это когда один взрослый кричит на другого взрослого в относительно равных условиях. А вовсе не когда взрослая женщина, получающая зарплату избивает заведомо зависимого от нее ребенка 12-ти лет.
• В Ханты-Мансийском районе учитель выгонял из класса и оскорблял ребенка, который отказался пересесть за другую парту.
• В Новосибирске охранник школы гнался за школьником, повалил его и удерживал захватом на полу.
• Учитель физкультуры в Воркуте замахнулся на девятиклассника и пригрозил ударить его за вопрос можно ли заниматься в туфлях, сославшись на то, что второй учитель играет в баскетбол в обычной обуви. Чем не повод для расправы. Школа потребовала видео удалить.
• В Москве учитель ОБЖ ударил 13-летнего ребенка по голове, а затем придушил удерживая за шею. Ребенок получил сотрясение мозга. Учитель, вероятно, совсем не садист, а просто нервы не выдержали. Руководство школы конфликт не признало и потребовало все записи участников избиения удалить.
• В Искитиме учитель ИЗО коррекционной школы схватила ребенка за одежду и ударила по спине за крошки мела на полу. Ребенок — глухонемой, у него были зафиксированы ушибы мягких тканей спины.
• В Башкирии (Кумертау) учительница начальных классов нарисовала на лбу ученицы двойку из-за того, что ребенок не принес с собой альбом для рисования.
• Учительница в школе села Усть-Заостровка (Омской области) избила по ногам и рукам второклассника указкой и грязной тряпкой. После чего предложила одноклассникам разобраться с плачущим и униженным ребенком со словами: «Ну все, Степа, тебе кирдык». Причина — отвлекался на соседа по парте, для профилактики. У ребенка из носа и рта пошла кровь, были разбиты губы и переносица, синяки на руках и ногах, синяк под глазом.
• В Ростовской области учительница публично смыла косметику с лица школьницы в школьном фойе.
• И самый кошмарный случай этого года: в Томской области на глазах у сотрудника интерната и по его распоряжению один ребенок, усмиряя другого, задушил его. Погибшему мальчику было 15 лет.

Это происходит в регионах и мегаполисах. Жестокость проявляют учителя, психологи, охранники. У этого явления нет конкретного портрета. Это одно лицо — распущенной, озлобленной, неконтролируемой школы. Которая, наглухо закрыв двери, ничего не боится.

Которая сотворила культуру всеобщего, одобряемого, ненаказуемого насилия над детьми. Всегда виноваты дети — довели. Всегда учителя сделали это впервые — сорвались, их спровоцировали. Как будто их кто-то научил — увидел ребенка — пни ребенка, тебе за это точно ничего не будет, главное, чтобы на телефон не сняли.

Эмоциональное выгорание, усталость, маленькие зарплаты — в копилку оправдания насилия идет все

Мы не слышим публичных извинений учителей и не видим увольнения директоров. Министры образования регионов не признают проблему публично. Школа боится только прокуратуры. Страха, стыда, вины, осознания — перед сломанным ребенком и семьей нет. Все — ни при чем.

Руководство школ в общении с детьми и семьями регулярно ссылается на устав, в котором, прописаны строгие правила для детей: креативные стрижки нельзя, цветные волосы недопустимо, отклонение от формы — домой, пришел без сменки — пошатнул все школьные основы! Школа беспокоится о своей мебели, интерактивных досках, партах и натертых паркетах. Но почему-то в уставе ни слова не сказано о том, что насилие и унижение в любом виде, вошедшее сегодня в норму поведения российских учителей — недопустимо, наказуемо и должно быть всеми порицаемо.

Учителя, измываясь над подвластными им детьми, добиваются рабского послушания. А потом все заламывают руки — откуда в детях вдруг взялась агрессия? Откуда шутинг? Родители предпочитают замалчивать или игнорировать сигналы: мы по прежнему видим абсолютное идолопоклонство перед учителями. За свет знаний, за тяжкий труд, за корпение над тетрадями. Тяжелейший труд, оправдывающий насилие. Калечащий детей. Производящий как на конвейере покалеченных будущих взрослых.

«Дети должны знать свои права, а взрослые — перестать оправдываться»

Школе надо признать — насилие носит массовый и общенациональный характер. Это не частные случаи усталости и выгорания. Систематические избиения детей в школах — недопустимая практика в детской образовательной системе. Есть люди, которым надо запретить работать с детьми. Выявить, публично высветить, превентивно принять меры, мгновенно отреагировать — задача руководства педколлектива.

Дети также должны быть в курсе того, что является категорически недопустимым по отношению к ним в школе. И нет, они не станут от этого хуже. От того, что их перестанут бить и унижать, они станут только лучше. Им должны быть разъяснены права, дети должны иметь возможность пожаловаться на агрессию со стороны учителей независимым структурам без опаски последствий.

Недавно мой ребенок рассказал, как учитель (очень приятный и даже тихий молодой человек) тряхнул его за плечи и силой усадил за парту. Они — эти симпатичные молодые люди — до сих пор считают приемлемым физическое насилие над детьми, хотя они — новое поколение учителей, которое никогда не работало в советской школе. Они должны читать книги по современной педагогике и учиться на лучших мировых примерах, которых масса.

Ребенок в школе до сих пор остается один на один со взрослым насилием. Зачастую — опасным для его здоровья

Схема работает по одному сценарию: случайное видео, прокуратура, спешное увольнение, тишина. А должно быть громкое разбирательство, обсуждение в сообществе родителей и учителей школы, публичное освещение, признание ошибок, официальное извинение, психологическая помощь семье, признание на уровне министерства региона.

К этой проблеме должно быть приковано всеобщее внимание и ежедневный контроль. Возможно, тогда выяснится, что школьный шутинг — это не вина родителей, интернета или ребенка, а непосредственно школы. Но чтобы справиться с этим — необходимо признать проблему. Вероятно тогда школьные психологи и завучи перестанут терзать детей за разлитую воду, разрисованную парту или игру в бумажный футбольный мяч. А займутся реальной работой с детьми, требующими психологической поддержки и участия, будут внимательно разбирать каждый спорный случай не после интереса прокуратуры, а сильно заранее, чтобы предотвратить настоящую беду.

Образование дается не через страх и унижение. Сила образования — в любопытстве, в увлеченности учителя, в его неравнодушии и принятии. В серии книг про Малыша Николя дети младшей и средней французской школы постоянно бегают во дворе школы и дерутся. Так растут дети. Зато за написанное слово «дурак» на доске — директор наказывает ребенка переписать это слово 500 раз. Бегать — нормально. Оскорблять и унижать других — плохо. Учителю оскорблять и унижать детей в школе — недопустимо.

Буквально на днях Европейский суд по правам человека запретил педагогам оскорблять школьников и призвал правительства обеспечить в образовательных учреждениях нулевую терпимость к насилию, в том числе психологическому. В основе дела — случай в хорватской школе: учитель обозвал опоздавшего ученика дураком и деревенщиной. Отец обратился во все инстанции, но реакции не последовало.

Благодаря его упорству и на основе решения ЕСПЧ практика уважительного отношения к детям должна стать общеевропейской практикой, в том числе принятой и в России, поскольку правовые позиции ЕСПЧ распространяются на все страны, подписавшиеся под Европейской конвенцией по правам человека.

Фото: Shutterstock / Zhuravlev Andrey