Мои сыновья учились в 90-е. Тогда, к счастью, не было этой моды на сплошное поощрение и были оценки с первого класса. Пятёрки — вот главное поощрение за реальную работу в школе. Эту самую любимую цифру очень ждут и нынешние первоклассники. А учителя вынуждены рисовать-клеить-печатать в их тетрадях рисунки — эрзацы оценок. И все, чтобы «не навредить неокрепшей психике». Но малыши всё равно переводят эту живопись в пятёрки и четвёрки. Зачем мы обманываем учеников с первого же класса? Я работаю учителем-логопедом, труд детей на моих занятиях требует серьёзной мотивации. Но, видя огромное количество «солнышек», «пчёлок» и «звёздочек» в их классных прописях, дневниках, тетрадях, я не хочу пополнять такую коллекцию и, рискуя получить выговор от завуча, ставлю «5» или «4».

Я просто боюсь, что в наших реалиях, если высшее образование перестанет быть массовым, только увеличится разрыв между богатыми, имеющими доступ к лучшим университетам, и бедными, для которых останутся ПТУ. В появление колледжей, которые будут давать действительно качественное и востребованное образование, я пока не очень верю; пока у нас нет реальных стимулов развивать промышленность, непонятно кто их будет финансировать. То есть, социальный разрыв увеличится, а я не хочу жить в гетто за забором. Тут у нас все красивые-умные-образованные, а за забор лучше не выходить. Высшее образование в нынешнем виде, конечно, не совершенно, но оно хоть как-то сглаживает неравенство, дает хоть какой-то уровень образования и социализации огромному количеству людей. Мне кажется, это важно для развития общества и его общего самочувствия.

Анатолий Полежаев: Печально. Министр — Незнайка, который не понимает, чем руководит и какие процессы происходят в системе образования. В дореволюционной России учили пять языков, три из которых были «мертвыми», для формирования формального интеллекта, который был нужен чиновникам в царской России, как профессионально важное качество.

Сегодня в результате реформ образования, разработанных во ВШЭ (Высшая школа экономики — прим.), выпускник 11 класса школы, равен выпускнику 8 класса в школе СССР. Причина проста: в России, а потом в СССР триста лет работала немецкая модель образования. ВШЭ, как идеологи уничтожения всего советского, решили ее заменить на англо-саксонскую модель образования. Эта насильно внедряемая модель не прижилась и превратилась в раковую опухоль, которая уничтожает интеллектуальный потенциал страны. Обратите внимание, все страны с англо-саксонской моделью образования импортируют мозги.

Фактически, Ливанов поставил задачу уничтожения кадрового ресурса в России, сокращая наборы в вузы. Проблема в том, что региональные вузы занимаются подготовкой кадров для муниципалитетов и малого бизнеса, и если они будут уничтожены, наступит кадровая катастрофа. Сегодня основная часть вузов дотягивает интеллектуально и социально полуфабрикаты из школы. Они готовят своих выпускников к самостоятельному созданию своих рабочих мест и построению карьеры. Когда их сократят, этим некому будет заниматься и неоткуда будет брать кадры малому бизнесу и муниципалитетам.

Константин Дмитриев: «Выпускник 11 класса школы, равен выпускнику 8 класса в школе СССР.» В этой мысли вообще содержится катастрофа. Даже если выпускник 11 класса школы был бы равен выпускнику 10 класса школы СССР, он не был бы приспособлен к жизни этого дня. Сейчас другой век, другие требования к жизни, сейчас необходимо уметь мыслить, рассуждать, учиться каждый день, переучиваться. Остановился — тебя унесло течением назад. Скорость выше, всё меняется быстро.

Далее о вузах. Региональные вузы ни кого ни куда не готовят: в них ходят на занятия, решают задачи, защищают дипломы. Выпускаются и работают. На работе некоторые пытаются учиться работать, самостоятельно развиваться и это ни как не связано с бывшим вузом, или «полученной» специальностью. И уж тем более не занимаются в вузах подготовкой кадров для какого-либо бизнеса. Подготовкой и обучением люди, стремящиеся в бизнес, занимаются осознанно и самостоятельно; никто в вузах не способен этому научить (если мы говорим о предпринимательстве). К сожалению, и управленцев («менеджеров») в вузах тоже не готовят, опять-таки: некому готовить, да и реалий сегодняшних преподаватели не знают, и техническая база их не помогает в учении. Отсюда и получается наша главная беда — некомпетентность. Не те люди не на тех местах.

При наполняемости классов не менее 25 человек, сложно выполнить индивидуальное развития человека. Пока будут экономить на образовании, будут только кнут и пряник. Я учитель с 30-летним стажем. Иногда тоже жаль детей: учу химии, часто понимаю, что многим в таком объеме она не нужна. Но когда приходят разные комиссии, аттестации и аккредитации, проверяют знание, а не индивидуальное развитие.

Мне кажется, что родители сами не дураки, тоже чувствуют. Отправляли с мужем в прошлом году детей в 8 класс. Пару родителей мы встретили на линейке, они вскоре ушли. Один особо активный папа что-то объяснял нашему алгебраисту. Дети обнимались, раздавали дружеские подзатылтники, дрались букетами. Девочки шептались и поглядывали на дерущихся. Наши тоже кому-то совали букет под нос. Но как-то вяло и озираясь. Разойтись вволю им не давали четыре наблюдающих глаза. Мы с мужем взвесили ситуацию и ушли. Активный папа продолжал что-то доказывать скучающему алгебраисту.

Важно, чтобы школьники пили молоко. Может, они его домой относят, и там папа или мама его выпивает? А бюджет расходуется. Ещё хуже, когда его выкидывают. Покупать хорошее молоко (даже на бюджетные деньги) вряд ли кто-то будет, обычно это порошок разведённый. Да и хорошо, что его дети не пьют — целее будут!