Однажды редактор «Мела» Настя Широкова, обожающая жуткие документалки и трукрайм, наткнулась на фильм «Комнаты смерти». В нем журналисты рассказывали, как устроены детские дома в Китае, почему туда чаще отдают девочек и мучают воспитанников. Настя решила разобраться, как была устроена демографическая политика в КНР, правда ли там существовали «комнаты смерти» для детей и как на самом деле работала программа «Одна семья — один ребенок».

Что такое «комнаты смерти» и есть ли они в детдомах КНР

1995 год, государственный детский дом в Китае. Маленькие девочки сидят на бамбуковых стульях и раскачиваются из стороны в сторону. Они кричат, тихо плачут или, уставшие от истерики, кладут головы на перегородки и устало смотрят в камеру. Девочки так крепко привязаны к стульчикам, что на их ногах и руках остаются отметины. Под сиденьями — ночные горшки. Кажется, дети сидят так по несколько часов в день. Нянечки редко подходят к ним, чтобы высморкать нос и вытереть сопли. Иногда этим занимаются старшие дети.

В комнатах детдома, где лежат младенцы, либо стоит крик и невыносимый запах мочи, либо тишина — детей с головой укрывают несколькими слоями тяжелых одеял. Они заглушают плач или так давят на новорожденных, что у них просто не остается сил на крик.

Но комната с младенцами, погруженная в хаос или настораживающую тишину, — не самое жуткое, что есть в китайских детских домах конца 90-х. В некоторых учреждениях существуют специальные помещения, куда сотрудники детдома даже не заходят. В одном из них лежит ребенок лет пяти. У него нет сил на плач. Не из-за слоя тяжелых одеял — просто он настолько истощен, будто его не кормили несколько дней. На веках ребенка — волдыри. Другие дети говорят в камеру, что его зовут Mei Ming, Безымянный. И он умрет через 4 дня после съемок.

Закадровый голос рассказывает, что во многих детских домах КНР каждый год умирают 4 из 5 воспитанников из-за болезней, антисанитарии, холода и голода. За плохое поведение их бьют ножками от стульев по голове или заставляют стоять в позе «аэроплан»: ноги вместе, руки отведены назад. За любое лишнее движение — удар по лицу или лишение ужина.

Все эти кадры и истории показали в документальных фильмах «Комнаты смерти» (Dying rooms) и «Возвращение в комнаты смерти» (Return to the dying rooms), снятых британскими журналистами Кейт Блюэтт и Брайаном Вудсом в 1995–1996 годах. Многие любители документалок считают эти ленты самыми душераздирающими представителями жанров и рекомендуют с осторожностью.

Авторы этих фильмов рассказывали, что решили проверить слухи о «комнатах смерти» в детских домах КНР, куда, как им сообщали, воспитанников с тяжелыми болезнями, инвалидностью или просто с ужасным поведением переводили и оставляли умирать. Их не кормили, не давали им воду, лекарства, ожидая, когда они умрут и другие дети, периодически заглядывающие в эти комнаты, наконец доложат об этом. Так, по крайней мере, всё представили в фильмах.

«Да, мы привязываем детей к стульям, но „комнат смерти“ в наших детдомах нет»

Чтобы выяснить, существуют ли «комнаты смерти» на самом деле, Кейт Блюэтт и Брайан Вудс отдельно друг от друга прилетели в Китай по туристическим визам и объехали несколько детских домов в Ухане, Гуанчжоу, Шанхае и других провинциях. При себе у авторов документалок были скрытые камеры, а сотрудникам учреждений они представлялись работниками американского фонда, помогающего детям в трудных ситуациях. По легенде, они хотели исследовать, что происходит в Китае в условиях контроля рождаемости «Одна семья — один ребенок». И, как сообщал закадровый голос зрителям, медсестры и нянечки верили в эту легенду и без лишних вопросов показывали, в каких условиях содержат детей.

Журналистам удалось снять жизнь в нескольких детдомах: от государственных и частных с лучшими условиями до худших — получающих, вообще-то, гранты от правительства. В последних дети, по словам авторов лент, просто ждали смерти, как в концлагере. И, по утверждениям журналистов, во всех детских домах жили в основном девочки. Это связано с традиционными взглядами китайцев: сыновья могут продолжить историю их семьи и обеспечить родителям достойную старость, а дочери — тупиковые ветви, они после замужества отдаляются от родных и отвечают только за семью мужа.

Когда «Комнаты смерти» показали в эфире британского Channel 4 и журналисты заявили о «тайном режиме детоубийства», международные правозащитные организации забили тревогу, но власти Китая сразу же опровергли обвинения в жестокости к воспитанникам государственных детдомов и быстро сняли свой фильм-опровержение — «Комнаты смерти: лоскутное одеяло лжи» (Dying rooms: A patchwork of lies).

Китайские СМИ объехали все учреждения, где снимали британские журналисты, опросили их сотрудников, показали документы, где вели отчеты о смертности в детских домах, и сняли те самые «комнаты смерти» — ими оказались якобы пустующие помещения, куда переносили старую мебель, одежду, постельное белье и сломанные игрушки. При этом многие подтвердили, что у них и правда неидеальные условия работы: денег не хватает, лекарств и сотрудников — тоже, иногда приходится нанимать молодых людей без опыта и обучать на месте, но за всеми детьми уследить не получается. И да, детей действительно привязывают к стульчикам с ночными горшками — из-за неконтролируемого поведения некоторых и невозможности присматривать за ними 24 часа в сутки.

Убедительных доказательств существования «комнат смерти» в детских домах КНР всё еще нет. После выхода всех фильмов — и оригинальных, и опровергающих — власти Китая пригласили представителей нескольких правозащитных организаций на экскурсии в детдома, чтобы те убедились, что всё показанное в «Комнатах смерти» — вранье и просто грамотные ложные увязки: например, если зритель видит брошенные игрушки в кадре, значит, с ребенком, который в них играл, случилось что-то страшное.

Среди организаций, согласившихся на тур по детдомам КНР, была ирландская Health Action Overseas, не выявившая никаких нарушений в содержании детей. Ее сотрудники заявили, что журналисты «позволили себе немалую поэтическую вольность» в монтаже и подготовке «Комнат смерти» к выходу в эфир.

Но верить в любом случае трудно как «Комнатам смерти», так и опровержению от китайских СМИ и результатам проверок организаций из-за рубежа.

Во-первых, приглашенным фондам могли показать идеальную картинку, не соответствующую действительности. Во-вторых, в «Возвращении в комнаты смерти», снятом в качестве ответа на претензии Китая, сложно увидеть объективные данные и попытку обелить свою репутацию. Наконец, в условиях цензуры в Китае сотрудники детдомов могли сказать необходимые дежурные фразы и показать, что у них на самом деле всё в порядке и дети не погибают из-за жестокого отношения к ним. Но они хотя бы честно признались, что смертность была на высоком уровне из-за проблем с финансированием и нехваткой кадров — в таком случае целые детские дома можно называть «комнатами смерти».

Вне зависимости от того, существовали ли эти комнаты в реальности, или британцы всё сфабриковали ради сенсации и документального фильма, получившего несколько престижных журналистских наград, от жестокости дети и семьи Китая страдали много лет. Причина — демографическая политика КНР под названием «Одна семья — один ребенок».

«Если хотите быстро разбогатеть, рожайте меньше»

«Одна семья — один ребенок» — демографическая политика, или, скорее, режим контроля рождаемости, введенный в Китае с 1979 по 2015 год. В Конституции КНР его принципы тоже были закреплены, и семейные пары обязали «осуществлять планирование рождаемости». Из текста закона не совсем понятно, что это значит, но на деле всё просто — мужчинам и женщинам нельзя было иметь больше одного ребенка в семье. Были, правда, и исключения — рожать по 2–3 ребенка разрешали, если:

• у матери многоплодная беременность;
• семья живет в сельской местности, а первой в семье родилась девочка или ребенок с инвалидностью;
• в семье есть представитель этнического меньшинства с численностью населения меньше 100 тысяч;
• оба родителя в семье — единственные дети.

Программу «Одна семья — один ребенок» ввели в условиях, когда население Китая быстро росло и угрожало превысить отметку в 1,2 миллиарда. С такими темпами роста населения страна в 1980-е не справилась бы: природные и материальные ресурсы были бы быстро исчерпаны, а это привело бы к экономической катастрофе.

Но, хотя демографическая политика была закреплена законодательно, а пропагандистские постеры пестрили слоганами вроде «Если хочешь быстро разбогатеть, меньше рожай», семьи нарушали запреты, из-за чего были вынуждены платить штрафы или, что хуже, сталкивались с жесткими карательными мерами.

Наказание определяли власти региона, но чаще всего семье за беременность или рождение второго ребенка назначали штрафы в размере 4–6 среднегодовых доходов области, где проживает пара. Это, кажется, самая мягкая мера, потому что остальные — медицинское вмешательство, которое не просто контролировало рождаемость и придерживалось планов партии, а портило здоровье женщинам.

Например, беременным вторым ребенком либо предлагали сделать аборт, либо делали его принудительно даже на позднем сроке беременности — иногда за несколько дней до родов. Других родителей после рождения первого ребенка ставили перед выбором: кто-то из пары должен пройти процедуру стерилизации. Женщинам сразу после родов либо перевязывали маточные трубы, чтобы у них вообще не было возможности забеременеть, либо устанавливали без их ведома внутриматочную спираль как средство контрацепции.

Если женщины или мужчины отказывались от этого, следовали штрафы и увольнения, особенно с государственных должностей, а мужчин задерживали полицейские и шантажировали их жен, пока они не сделают аборт, не установят спираль и так далее.

Если эти меры не действовали, была и еще одна — угрожать, что рождение «лишнего» ребенка не зарегистрируют, соответственно, у него не будет социальных прав на образование и медицинское обслуживание.

Некоторым, если врачи на УЗИ видели, что в семье родится девочка, предлагали сделать селективный аборт — это следствие тех самых традиционных взглядов китайцев, что дочь не сможет обеспечить своим родителям достойную старость и покинет семью после замужества. В издании South China Morning Post это подтверждают и добавляют: рождение мальчика сопровождалось шумными праздниками и фейерверками, а рождение девочки — молчанием. В деревнях новорожденных девочек вообще называли «червями в рисе» из-за того, что они якобы будут только истощать ресурсы, а не пополнять их и не помогать в хозяйстве. И многим китаянкам в тот период давали имя Лай Ди, что буквально переводится как «Скоро будет и сын». Из-за этого в 1995 году в Китае запретили узнавать пол ребенка на УЗИ.

О последнем (оправдывающем слова о «режиме тайного детоубийства») способе сократить рождаемость написал исследователь Стивен Мошер в книге «Испытание матери». Способ заключался в том, что в некоторых роддомах вторым или третьим детям сразу после рождения делали смертельные инъекции.

Последствия режима «Одна семья — один ребенок»

Главное последствие — демографический кризис. Сейчас, по данным The New York Times, Китай пытается нагнать темпы рождаемости и увеличить суммарный коэффициент рождаемости, который в КНР даже меньше, чем в России, — он составляет 1,2%.

В 2016 году семьям разрешили иметь до двух детей, в 2021-м — объявили о программе «Одна семья — три ребенка»

Но, несмотря на все эти старания, после 2027 года эксперты прогнозируют падение рождаемости в Китае, старение населения и нехватку рабочей силы. «Великая нация с тысячелетней историей и блестящей цивилизацией вырождается и ужимается до размеров небольшой группы пожилых и слабых людей благодаря неправильной политике контроля населения», — заявил исследователь Йи Фусиан в разговоре с South China Morning Post.

Всё это происходит в том числе потому, что молодые пары — представители «я-поколения», единственные дети в своих семьях — не хотят заводить больше одного ребенка из-за серьезных финансовых трат. А женщины, которых воспитывали в рамках «Одной семьи», получили хорошее образование, построили карьеру и не хотят возвращаться к традиционным семейным ценностям и заниматься только воспитанием детей.

Обложка: © Savvapanf Photo, FTiare / Shutterstock / Fotodom