Хелен Келлер родилась здоровым ребенком, но в год потеряла возможность слышать и говорить. Однако это не помешало ей окончить колледж и стать писателем. Она была символом борьбы для людей с ограниченными возможностями, прожила долгую жизнь и первая в США завела собак породы акита-ину.

Всего одна краткая весна

В XIX веке в маленьком городке Таскамбия на севере Алабамы располагалась усадьба Келлеров. Имение было совсем небольшим, но очень красивым. За долгие годы существования темно-зеленый плющ плотно оплел все стены жилья, оставляя лишь крохотные просветы вокруг окон. Сквозь густой слой листвы протискивались гроздья винограда и яркие бутоны вьющихся роз.

Плющ обвил не только дом, но и забор и даже пристройку, которую глава семьи, Артур Келлер, построил после Гражданской войны. Рядом цвели фиалки и ландыши. В саду можно было найти одну из самых ранних ягод — кисло-сладкую жимолость. А белоснежный ломонос заполнил собой всё пространство, куда не сумел пробраться плющ. За всей этой красотой следила жена Артура — Кэт Адамс. Тут была целая семейная плантация.

27 июня 1880 года в саду прервалась тишина и идиллия. У Келлеров родилась девочка по имени Хелен, которая с первого крика начала показывать, кто теперь главный. Она была бурей и грозой, которая хватала и сносила все на своем пути и требовала очень много внимания. В шесть месяцев она звонко просила пить: «Чай, чай, чай!» А еще через четыре научилась уверенно бегать.

Когда родители делали что-то против ее воли, девочка бежала в сад. Она находила утешение в цветочных запахах и любила играть с капельками утренней росы. «Эти счастливые дни длились недолго. Всего одна краткая весна, звенящая щебетом снегирей и пересмешников, всего одно лето, щедрое фруктами и розами, всего одна красно-золотая осень», — позже напишет Хелен в своей книге.

Любопытство, страх и гнев

В феврале следующего года Хелен свалилась с лихорадкой. На протяжении трех недель родители каждый день сбивали дочери высокую температуру, но ничего не помогало. Врач диагностировал сильный прилив крови к мозгу и желудку и сказал родителям, что, если температура не спадет, девочка не выживет. Он посоветовал Артуру и Кэт попрощаться с дочерью.

В один день болезнь отступила так же внезапно, как и началась, но оставила за собой последствия, которые изменили жизнь девочки, — Хелен потеряла зрение и слух. «Постепенно я привыкла к темноте и молчанию, окружившим меня, и забыла, что когда-то все было иначе». Она перестала разговаривать, потому что не помнила, как звучат слова.

Первое время Хелен не понимала, как ей коммуницировать с другими людьми и предметами. Она не знала, что съедобное, а что нет. Как объяснить матери, что она хочет мороженое? И как вообще понять, кто из всех членов семьи и прислуги в доме — ее мама?

За несколько недель девочка стала похожа на ребенка-маугли. Она издавала пугающие мычащие и рычащие звуки, кричала, часто впадала в истерику. Она перестала расчесывать волосы, не давала себя мыть и наотрез отказывалась пользоваться столовыми приборами. Сама Хелен вспоминает, что в это время ее переполняли три чувства: любопытство, страх и гнев.

Родители девочки не могли найти способов к ней подступиться. Единственное, что у них получилось объяснить Хелен, — это свое присутствие. Мама всегда прикладывала ладонь к ее щеке, а отец надевал на переносицу очки. Это ее на какое-то время успокаивало и давало ощущение безопасности.

К 5 годам девочка стала неуправляемой, и даже несколько слуг не могли усмирить ее. Ситуация сильно усугубилась, когда у Хелен родилась младшая сестра. Девочка замечала, что ей стали уделять мало внимания. Однажды в порыве злости она заперла маму в чулане на три часа. Это подтолкнуло супругов к мысли отдать ребенка в интернат.

«Я росла, и во мне нарастало желание выразить себя. Немногие знаки, которыми я пользовалась, все меньше отвечали моим потребностям, а невозможность объяснить, чего я хочу, сопровождалась вспышками ярости. Я чувствовала, как меня держат какие-то невидимые руки, и делала отчаянные усилия, чтобы освободиться. Я боролась. Не то чтобы эти барахтанья помогали, но дух сопротивления был во мне очень силен. Обычно я в конце концов разражалась слезами, и все заканчивалось полным изнеможением.

Если матушке случалось в этот момент быть рядом, я заползала в ее объятья, слишком несчастная, чтобы вспомнить причину пронесшейся бури. Спустя какое-то время потребность в новых способах общения с окружающими стала настолько неотложной, что вспышки гнева повторялись каждый день, а иногда каждый час».

По какой-то счастливой случайности Кэт прочла в «Американских записках» Чарльза Диккенса историю слепоглухой Лоры Бриджмен, которая научилась комфортно жить и понимать других людей. Мама девочки решила попробовать найти Хелен учителя.

Брыкалась и вопила до изнеможения

Тогда же Артур услышал о чудотворном балтиморском окулисте. Ради него он решился поехать в первое путешествие на поезде всей семьей. Но встреча с доктором не увенчалась успехом. Он не смог ничего сделать, как и следующий врач, которого тот посоветовал. Семья Келлер попала в медицинскую воронку, из которой было невозможно выбраться. Все доктора советовали друг друга, это занимало много времени и сил, но не давало никакого результата.

Когда родители уже были готовы сдаться, Артур получил контакт директора Института Перкинса в Бостоне, который мог посоветовать девочке хорошего учителя. И это сработало. Летом 1886 года, когда Хелен было 6 лет, мисс Салливан пообещала, что приедет к семье через год.

«Не помню, когда я впервые осознала, что отличаюсь от остальных людей, но уверена, что это произошло до приезда моей учительницы. Я заметила, что моя матушка и мои друзья не пользуются, как я, знаками, когда хотят что-то сообщить друг другу. Они разговаривали ртом. Иногда я становилась между двумя собеседниками и трогала их губы. Однако понять мне ничего не удавалось, и я досадовала. Я тоже шевелила губами и отчаянно жестикулировала, но безрезультатно. Временами это так меня злило, что я брыкалась и вопила до изнеможения».

7 марта 1887 года в усадьбе Келлеров с раннего утра была необычная суета, все к чему-то готовились. Хелен подбежала к матери, потрогала подол ее юбки и поняла, что она надела наряд для особенных случаев. Девочка вышла на крыльцо, села и стала ждать, что же произойдет. Через какое-то время девочка услышала шаги и протянула маме руку. Но это оказалась не она, а та самая долгожданная учительница, которая была всего на 14 лет старше самой девочки.

Мисс Салливан подарила Хелен куклу и медленно написала на ладони это слово. Ребенку показалось забавным, что женщина что-то выстукивает у нее на руке. Она решила за ней повторить. «Я не понимала, что пишу по буквам слово, и даже того, что оно означает; я просто, как обезьянка, складывала пальцы и заставляла их подражать почувствованному».

И это была одна из самых сложных задач учителя — объяснить, что она выстукивает не какой-то ритм, а слова, с помощью которых девочка сможет общаться.

«У всего на свете есть имя!»

На следующий день мисс Салливан начала знакомить Хелен с миром заново. Она брала ее руку и подставляла под струю воды, выстукивая пальцами по ладони девочки: «В-о-д-а». Клала на колени двух кукол, выстукивая: «К-у-к-л-а».

«Я отошла от колодца полная рвения к учебе. У всего на свете есть имя! Каждое новое имя рождало новую мысль! На обратном пути в каждом предмете, которого я касалась, пульсировала жизнь. Это происходило потому, что я видела все каким-то странным новым зрением, только что мною обретенным».

По мере того как Хелен выучивала новые слова, менялось и ее представление о мире. Учительница отводила ее в семейный сад и выстукивала на руке названия цветов, давала их потрогать, объясняла, как птицы вьют гнезда, а растения вырастают из земли.

Девочка вновь полюбила гулять в саду. Когда она испытывала жар (именно так Хелен ощущала хорошую погоду и солнце), она вдыхала запах разных садовых цветов и просила учительницу позавтракать на дереве. Там девочка задавала много вопросов об устройстве мире. Так продолжалось несколько лет.

Потом, когда словарный запас девочки был заполнен настолько, что она могла свободно выражать свои мысли и поддерживать беседу, учительница начала учить Хелен писать. Для этого она вырезала выпуклые буквы из картона. Ребенок сразу понял, что к чему, и это занятие стало его любимой игрой. Чего нельзя было сказать о математике. Сложение и вычитание вызывали у Хелен вспышки гнева, с которыми она жила до знакомства с учителем. При этом мисс Салливан никогда не давила на девочку. Каждое занятие она превращала в интересную игру. Изучение цифр — это плетение браслета из бусин, ботанику учили через сажание цветов, а зоологию — через подаренную канарейку, о которой предстояло научиться заботиться.

В мае 1888-го Хелен впервые побывала в институте для слепых. Там она повстречала множество детей, которые тоже умели выстукивать свои мысли на ладонях.

С того момента девочка начала чувствовать себя полноценным членом общества. Она могла объясняться с помощью ручной азбуки, читать и писать. У нее появилось много друзей. Родители стали брать Хелен с собой в путешествия, потому что девочка перестала устраивать истерики. А мисс Салливан всегда была рядом и выстукивала ей всё, что происходило вокруг.

«Я больше не молчу!»

Когда Хелен исполнилось 10 лет, она узнала о слепоглухой норвежке Рагнхильде Каате, которая научилась говорить. Это стало её новой целью.

26 марта 1890 года Хелен поехала к директрисе школы Хораса Манна и начала первое занятие. Уроки строились на том, что мисс Сара Фуллер давала девочке потрогать положение языка и горла при издавании конкретного звука, а Хелен должна была попытаться повторить.

За одиннадцать занятий Хелен научилась говорить настолько, насколько это возможно. Она могла произносить некоторые слова, но сильно заикалась. Неприспособленный человек не мог разобрать ее речь. Поэтому ее учительница, мисс Салливан, продолжила заниматься с ней и дома, чтобы девушка могла научиться говорить базовые предложения и объяснять свои потребности.

«Моим делом было практиковаться, практиковаться, практиковаться. Усталость и уныние нередко угнетали меня, но в следующий момент мысль о том, что скоро я попаду домой и покажу своим родным, чего достигла, подгоняла меня. Я пылко воображала себе их радость от моих успехов: „Теперь моя сестренка меня поймет!“ Эта мысль была сильнее всех препятствий. В экстазе я вновь и вновь повторяла: „Я больше не молчу!“ Меня изумляло, насколько легче оказалось говорить, а не рисовать знаки пальцами».

Студенческие годы

В 1891 году Хелен стала участницей скандала. Она написала рассказ «Царь-мороз» и отправила его в качестве подарка одному из своих учителей, мистеру Ананьосу, в Перкинсовский институт слепых. Учителю подарок настолько понравился, что он опубликовал его в журнале. А через несколько дней выяснилось, что рассказ с таким сюжетом уже существует и его автор — Маргарет Кэнби. Хелен обвинили в плагиате.

Мисс Салливан подтвердила, что девушка сочиняла рассказ при ней, что у нее не было цели списать. Скорее всего, Хелен находилась в такой эйфории от умения говорить, что у нее случился приступ криптомнезии — состояние, когда человек плохо ориентируется между мечтами и реальностью. Девушка могла перепутать прочитанный рассказ со своими идеями и мыслями.

Как бы то ни было, из-за скандала отношения с директором школы были испорчены. Хелен была вынуждена учиться из дома. Родители оплачивали ей репетиторов, которые приходили в семейную усадьбу. Хелен начала учить французский и немецкий языки. Она мечтала прочитать в оригинале басни Лафонтена и «Мнимого больного» — и у нее это получилось.

В 1894 году Хелен поступила в школу Райта-Хьюмейсона, но отучилась там всего два года. Потом перевелась в Кембриджскую школу для молодых леди. Осенью 1900 года 20-летняя девушка стала студенткой колледжа Рэдклифф. Обучение ей оплатил магнат Генри Роджерс по просьбе друга Хелен Марка Твена, с которым она познакомилась в 1895 году на обеде в Нью-Йорке. Дочь Твена была ровесницей Хелен, писатель на всю жизнь стал другом девушки. Она узнавала его по запаху, потому что Твен был заядлым курильщиком.

Студенческая жизнь давалась Хелен нелегко, поскольку не все преподаватели были готовы к работе с людьми с ограниченными возможностями. Они слишком быстро диктовали материал, и мисс Салливан успевала выстукивать только часть. И поскольку руки девушки были заняты считыванием ручной азбуки, она не могла ничего записывать. Ей приходилось вечером восстанавливать все по памяти. Домашние задания и контрольные работы она печатала на машинке.

В колледже у Хелен сформировались леворадикальные политические взгляды. Она боролась за права рабочих и суфражисток. Будучи студенткой, она написала книгу «История моей жизни», которая спустя много лет стала бестселлером и была переведена на 50 языков.

Прощание с мисс Салливан

В 1904 году Хелен окончила колледж. Она стала первым слепоглухим человеком, получившим высшее образование и степень бакалавра. В том же году девушка вышла замуж за социалиста и преподавателя Гарварда Джона Мэйси. И вступила в Социалистическую партию. Это спровоцировало волну негатива. Хелен перестала ассоциироваться у американцев с милой девочкой, которой удалось многого добиться. Теперь она была объектом для насмешек и травли.

Чтобы избавиться от лишнего общественного внимания и вернуть себе вдохновение, девушка уехала жить в глухую деревню к мисс Салливан и ее мужу. Там Хелен написала книги «Мир, в котором я живу», «Песня каменной стены» и «Из тьмы», дала первое в жизни интервью и вступила в организацию «Индустриальные рабочие мира». В 1914 году она рассталась с мужем, но официально развод супруги так и не оформили.

Хелен активно транслировала свои политические взгляды и читала по стране лекции, потому что это было единственным способом заработка для нее. Книги не приносили ей ни копейки. Во время Первой мировой войны Хелен занялась антивоенной деятельностью. А чуть позже публично поддержала политику Ленина.

В 1936 году умерла мисс Салливан. Писательница тяжело пережила эту потерю, поскольку больше ни один человек в мире не мог так быстро выстукивать ей на ладони всё, что происходило вокруг.

«Не могу объяснить особую симпатию, с которой мисс Салливан относилась к моим развлечениям и капризам. Возможно, это было следствием ее долгого общения со слепыми. К этому добавлялась ее удивительная способность к ярким и живым описаниям», — писала Хелен.

После смерти учителя Хелен одна ездила по стране и читала лекции. У нее был секретарь, который помогал ей разбираться с финансами. Но он не мог общаться с женщиной так свободно, как это делала мисс Салливан.

Символ борьбы и возможностей

Во время Второй мировой Хелен поддерживала ослепших солдат, посещала госпитали. Во время поездок по миру она познакомилась с Чарли Чаплином, Элеонорой Рузвельт, Альбертом Эйнштейном, Уиллом Роджерсом и другими.

Когда Хелен было 75 лет, она отправилась в пятимесячное путешествие по Японии. Там она случайно натолкнулась на памятник Хатико и узнала историю собаки, которая девять лет ждала на железнодорожной станции возвращения своего хозяина. После этого она захотела завести себе питомца этой породы. Первого пса ей подарил мужчина, чьего имени она так и узнала, а второго — представительство Японии. Она вернулась с собаками домой. Они стали первыми акита-ину в США.

В последние годы жизни Хелен иногда прибегала к помощи Полли Томсон, которая во время различных интервью настукивала ей на ладони вопросы журналистов.

1 июня 1968 года, незадолго до 88-летия, Хелен скончалась в своем доме. Она была посмертно награждена японским орденом Священного сокровища первого класса. Про Хелен снято много документальных и художественных фильмов. Улицы, названные в честь нее, можно найти в разных странах. Ее дом занесен в Национальный реестр исторических мест США. А в Капитолии стоит памятник Келлер.

Хелен Келлер стала для многих людей с ограниченными возможностями символом борьбы и возможностей. Ее опыт обучения был официально задокументирован и добавлен в советские и американские учебники по психологии.