Принято считать, что если мама учитель в твоей школе и уж тем более твой классный руководитель, то с оценками проблем не будет. И тебе будет прощаться то, за что кого-нибудь другого могли бы и выгнать. Но бывает, что от такого положения вещей одни минусы: одноклассники тебя презирают, а мама-учитель специально занижает оценки, чтобы тебя не возненавидели ещё больше. Халимат Текеева рассказывает, каково это — учиться в классе, в котором преподаёт твоя мама.

В непростой 1998 год, когда мне нужно было выбирать школу, мама решила, что ей будет спокойнее, если я буду учиться рядом. В том же лицее, где она учила детей истории. Тем более что по качеству образования в городе c ним соперничала только местная гимназия.

Ещё дошколёнком я много времени проводила на маминых уроках и за книжками по истории. Наверное, я мало что понимала, но было безумно интересно. Я обожала рассматривать мамины учебные материалы с иллюстрациями. Древнегреческие мифы, «Илиаду» в пересказе Куна прочитала почти сразу, как вообще научилась слагать буквы в слова.

Как должны выглядеть иллюстрации в детских книжках

В подготовительной группе и позже, уже в первом классе, я была не единственным «учительским» ребёнком. Вместе со мной учился сын учительницы труда, внук библиотекаря и внук биологички. Мы вместе учились в подготовительной группе и часто играли во дворе школы, сидели на деревьях или висели на турниках. Дружили мы вплоть до пятого класса, когда начались проблемы.

Я карачаевка, и на моё детство пришлись Чечня, Норд-Ост, 11 сентября, захват заложников в Беслане. На стенах домов стали появляться свастики. Мамин ученик заявил на уроке, что он скинхед, но хорошо относится к моей маме, поэтому он и его дружки не будут трогать ни её, ни нашу семью. Этот человек ходил по тем же коридорам, что и я. На меня посыпались шутки, иногда просто глупые, иногда обидные. И я не знала, что с этим делать, это угнетало меня.

Однажды одноклассник сказал мне при всём классе: «Гореть тебе в аду, шахидка»

И он, и я считали, что это просто шутка. Только ему было весело, а мне приходилось держать удар. Я что-то ответила, уже не помню что, но очень гордилась своей находчивостью. И рассказала маме.

5 главных мифов о травле в школе

Мама, конечно, подняла скандал и заставила мальчика извиниться. Но это меня не особо обрадовало. Я казалась себе ябедой, Чучелом. Настучала маме, да не просто маме, а учительнице! Думала, что это я сделала что-то неправильное и постыдное, а не этот парень. Естественно, другие конфликты приходилось улаживать самой. Спасибо маме, она не требовала от меня доносить на других учеников, и это был единственный случай «ябедничества» с моей стороны. Ей и не досаждали особо, возможно, из-за меня — вдруг расскажет. Но и она никогда не требовала рассказать что-то про одноклассников или других учеников школы.

Мысль сбежать с уроков даже не приходила в голову. Какой смысл, если первым делом учительница придёт к моей маме и спросит, всё ли у меня в порядке

Тем более что идти тут недалеко, в соседний кабинет. И я была вынужденным штрейкбрехером. Такие истории, конечно, отталкивали от меня других детей. Друзья у меня были в музыкальной школе, с одноклассниками же отношения не ладились. Они поговаривали, что мама мне помогает на каждом шагу. А она требовала от меня хороших оценок. С пятого класса моя мама даже не смотрела в дневник: она стала учительницей в моём классе и могла увидеть все оценки сразу в журнале. «Вот этот тройку получил, вот этот — и моя Текеева!» — говорила она.

Я проклинала всё на свете и обещала себе, что когда стану президентом, запрещу родителям работать в школах своих детей

Другой учительский сын, кстати, вечно ходил в троечниках, и это никого особо не беспокоило. Но моя мама хотела, чтобы я была умницей. Она заставляла меня участвовать во многих школьных олимпиадах, надеясь, что я выиграю и покажу, чего стою. Благодаря этому я надолго втянулась в астрономию и литературу.

К девятому классу мама преподавала у нас четыре дисциплины: всемирную и российскую истории, обществознание и право. Она смотрела сквозь пальцы, что я на её уроках готовлю другие предметы, но и мне приходилось перед уроком спешно зубрить параграфы: вдруг вызовет. Однажды после теста она сказала: «Ты одна написала его на пять, ещё пара человек — на четыре, у остальных тройки и двойки. Тебя могут затравить другие, скажут, что это благодаря мне ты написала тест. Я поставлю тебе четыре за него, у тебя всё равно за четверть пять выходит, хорошо?». Я согласилась.

Со временем я стала понимать, какая сложная у моей мамы работа. С меня хватило одного дня самоуправления, когда я вела русский язык

Я видела, сколько у мамы бумажной работы помимо уроков, сколько домашки ей приходилось проверять. С годами бюрократия только усиливалась, а учителя не молодели, новеньких приходило мало. Благодаря маме я научилась оценивать ситуацию всегда с нескольких сторон. Я редко бывала категоричной по отношению к учителям в школе и преподавателям в университете. Им правда непросто. И по сравнению с ними у учеников гораздо меньше оправданий своего поведения, лени и хамства.

Долгое время мне казалось, что мама совершила ошибку, отдав меня в ту же школу, где работает сама. Что у детей должно быть больше свободы, что это вмешательство в мою жизнь. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что особого выбора у мамы не было. Так она могла проследить, чтобы меня не обижали за мои кавказские корни. Так она могла быть уверенной, что после школы я точно дойду домой, потому что мы возвращались вместе. Именно ей я обязана благополучным обучением.

Мама, я знаю, ты прочитаешь этот текст. Мама, я люблю тебя.