Во второй половине XX века советские лингвисты разработали проект реформы русской орфографии — чтобы упростить свод правил, отказаться от исключений и неочевидных нюансов правописания. Если бы проект приняли, «заец», «мыш» и «подьезд» не считались бы ошибкой. Но почему реформа не состоялась?

Жолтый ципленок спустился в деревяный подьезд, а там заец читает брошуру да мыш есть огурци и другие ростения.

Нет, мы не пародируем язык мемов, в которых грамотная речь отступает на второй план ради комического эффекта. Так выглядело бы совершенно грамотное предложение, если бы в 1964 году приняли «Предложения по усовершенствованию орфографии» — один из самых радикальных в истории современного русского языка проектов орфографической реформы.

«Предложения» разработала Орфографическая комиссия, которую образовали при Институте русского языка Академии наук СССР специально для этой цели. В нее вошли представители всех профильных ведомств: Академии наук, Министерства высшего и среднего специального образования СССР, Союза писателей, Министерства просвещения и Академии педагогических наук РСФСР, а также ученые-языковеды, преподаватели средней и высшей школы, методисты и психологи. Председателем комиссии был один из самых крупных советских лингвистов Виктор Владимирович Виноградов.

Проект изменений состоял из трех разделов, каждый вносил поправки в свод правил 1956 года, который впервые с 1918 года зафиксировал изменения в нормах орфографии. В 1960-х измениться должны были 55 из 124 орфографических параграфов 1956 года. Среди предложений были следующие:

• отменить твердый знак и оставить только разделительный мягкий — «адьютант», «обьем», «подьезд»;
• отменить мягкий знак на конце слов после шипящих — «ноч», «береч», «настеж», «мыш»;
• после «ц» писать всегда «и» (а не «ы») — «циган», «ципленок», «ципочки»;
• отменить чередование гласных в корнях, оставить только тот вариант, который есть в слове в сильной позиции (то есть под ударением) — «рост», следовательно «ростение»;
• Упростить написание «н-нн» в причастиях: если оно образовано от глагола совершенного вида, пишется «нн», несовершенного — «н»;
• писать суффиксы «-ец», «-енский», а не «-иц», «-инский» — «красавеца», «сестренский»;
• «пол-» в значении «половина» всегда писать через дефис — «пол-тонны», «пол-чемодана», «пол-батона»;
• сложные существительные, начинающиеся на «вице-», «унтер-», «обер-», «экс-», «лейб-», «штаб-» всегда писать слитно — «вицепремьер», «унтерофицер»;
• писать все частицы раздельно — «ни кто», «что бы», «то же»;
• писать «жури», «брошура», «парашут», «достоен», «заец», «заечий», а также «деревяный», «оловяный», «стекляный».

Упростить правила правописания

Зачем в 1960-е годы понадобилось обновлять правила русского правописания? Лингвист, старший научный сотрудник Института русского языка Елена Арутюнова в диссертации на тему «Реформы русской орфографии и пунктуации в советское время и постсоветский период: лингвистические и социальные аспекты» пишет, что инициаторами изменений были высшие органы государственной власти: правительство Никиты Хрущева беспокоил низкий уровень грамотности населения. Упрощенные правила должны были облегчить людям запоминание нормативной орфографии и снизить количество ошибок. Это позволило бы школам сэкономить на обучении русскому языку — а время, которое освободилось бы от заучивания сложных правил, можно было бы потратить на освоение производственных специальностей.

Помимо экономических, Арутюнова выделяет еще несколько политических целей реформы: не только отчитаться о росте грамотности в стране, но и создать условия для распространения русского языка в мире.

Доцент Школы лингвистики факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ, к. ф. н. Яна Ахапкина объясняет, что такое решение об изменениях не может быть принято односторонне — ни носителями языка, ни теми, для кого это важно по политическим или идеологическим соображениям. «Жизнь меняется, появляются новые слова, появляется потребность выразить новые мысли — язык не может не откликаться на эту потребность. Но язык не будет развиваться определенным образом просто потому, что так кто-то захотел. И не будет принимать те правила, которые ему чужды. Любые предложения должны опираться на уже действующие в языке тенденции развития. Поэтому только специалисты могут проконтролировать все эти нововведения с точки зрения их органичности, естественности для языка, иначе они просто бесполезны», — подчеркивает эксперт.

Но мнение специалистов опять-таки может не совпасть с позицией правительства, которое инициирует изменения

Так, языковеды, которые вошли в Орфографическую комиссию 1960-х годов, руководствовались анализом традиционных и актуальных текстов, учитывая особенности развития грамматики, лексики, норм произношения, а не политическими целями. Они стремились последовательно провести принцип сохранения единообразия морфемы на письме — такой они видели свою цель. Речь о том, чтобы морфема (корень, приставка, суффикс) оставалась неизменной в разных словах, а не менялась бы на письме — как, например, корень в однокоренных словах «растение» и «росток», «бери» и «забирай» или как приставка в прилагательных «безвольный» и «бесподобный».

Не как в словарях, а как в жизни

В языке есть нормы рекомендательные (те, что закреплены в справочниках и словарях), а есть описательные (они фиксируют, как действительно говорят и пишут).

Часто встречающийся пример, когда рекомендательные нормы расходятся с практикой грамотных людей, связан с написанием н/нн в отглагольных прилагательных и причастиях (например, «жареный» и «жаренный»). В частности, именно это правило хотели упростить авторы «Предложений» 1964 года.

Правило выглядит так. Если у причастия (отглагольного образования) есть зависимые слова, нужно писать «нн»: «жаренный с грибами картофель». Но многие люди с хорошим образованием и считающие себя грамотными все равно пишут в этой фразе одну «н» — то есть превращают причастие в прилагательное, ослабляют его связь с производящим глаголом. То же самое явление можно наблюдать в текстах с причастием «груженный», которое должно писаться с двумя «н» при наличии зависимого существительного:

• «Степан Кобяков, груженый налимами, возвращался в базовое зимовье» (Виктор Ремизов, «Воля вольная», 2013);
• «Они состояли из залитых нефтью цистерн, платформ, груженых лесом, или просто закрытых наглухо дощатых вагонов» (Евгений Водолазкин, «Соловьев и Ларионов», 2009).

«Когда речь грамотных носителей языка отражает обусловленные развитием языка изменения, возникает потребность в ревизии рекомендательных норм. Одни рекомендательные нормы есть смысл сохранять, чтобы не прервать традицию, не нарушить связь с прошлым, другие можно признать менее жесткими и пересмотреть», — комментирует эту ситуацию Яна Ахапкина.

Самый принципиальный принцип

Дальше стоял вопрос, что конкретно пересмотреть в общем своде существующих правил на тот момент. У русской орфографии есть три основных принципа:

• фонематический (морфемный): если правописание гласной в морфеме (корне, суффиксе, приставке) в безударном положении можно проверить другим словом, где та же морфема стоит под ударением, везде пишем ту же букву, которая слышна под ударением («гора» — потому что «гóры»), в случае с согласными морфема сохраняет тот вид, который она имеет в позиции преред гласной («гриб», а не «грип» — потому что «грибы»);
• традиционный: когда «проверить» морфему нельзя, написание слова неизменно и закреплено в словаре (например, «собака»);
• фонетический принцип: вариант написания зависит от произношения — например, в правилах написания приставок «з» ставится при звонком произношении («безупречный»), «с» — при глухом («бесправный»).

Авторы проекта реформы хотели, чтобы в русской орфографии более последовательно соблюдался первый — фонематический (морфемный) принцип. На этом принципе делал акцент в том числе известный лингвист, заместитель председателя Орфографической комиссии Михаил Панов. И именно поэтому Орфографическая комиссия предлагала, например, отменить чередование гласных.

«Это вопрос традиций и принятия решений, — рассказывает Яна Ахапкина. — Можно себе представить человека, который окончил традиционную дореволюционную гимназию и продолжает писать букву „з“ в конце приставок, сохраняя принцип, которому он был верен, пока учился». Например, в книгах конца XIX века работает именно морфемный принцип: на конце приставок всегда «з» (как, например, сейчас в приставках, оканчивающихся на «д», нет чередования «д» и «т»). Этим принципом руководствовался, например, писатель Александр Солженицын — в его текстах встречается только приставка «без-» — и никогда «бес-».

«Что за огурци и пловци?!»

После публикации «Предложений» их больше двух лет обсуждали языковеды, учителя и методисты, а осенью 1964-го к дискуссии о необходимости реформы подключились люди самых разных профессий.

Елена Арутюнова отмечает, что педагоги и языковеды в основном поддерживали большую часть предложенных изменений — например, ничего против реформы не имели филолог Лев Успенский, писатель и литературовед Виктор Шкловский, методист и автор учебников по русскому языку (по ним учатся до сих пор) Таиса Ладыженская.

Но широкая публика зачастую была другого мнения. Кто-то просто не понял некоторых изменений: думали, что появятся формы типа «огурцями», «щоками» или же что авторы проекта якобы предлагают просто писать слова так, как они слышатся («сабака»). Кто-то писал, что новые правила обедняют язык. А кто-то просто не мог примириться с тем, что придется полностью переучиваться.

В октябре 1964 года Никиту Хрущева, который был одним из инициаторов разработки реформы, сняли с должности генсека. После этого в прессе стало гораздо больше негативных публикаций о проекте, а положительных — меньше.

Обсуждение реформы отразилось даже в фильме Георгия Данелии «Тридцать три» — он вышел в 1965-м. Главному герою Ивану Травкину снится, как его отправляют на ракете на Марс, и один из провожающих его спрашивает:

— Товарищ Травкин! Извините, что беспокою в такой момент, но очень важно! Скажите, как, по-вашему, нужно писать — «заиц» или «заец»?

— А как раньше писали, «заяц», так что, нельзя, что ли?

— Совершенно исключено!

В итоге проект реформы так и не был принят, а в 1969 году умер председатель Орфографической комиссии Виктор Виноградов — после этого комиссия перестала существовать, и шум в прессе утих окончательно. Новая комиссия была основана только в 1973 году — она предложила менее радикальный проект изменений, но он даже не был обнародован, и до обсуждения дело не дошло.

По мнению Елены Арутюновой, главным результатом полемики 1960-х годов можно считать обособление орфографии в отдельную область языкознания, которой заинтересовались многие специалисты. При этом в обществе доверие к языковедам было подорвано, а понятие «реформа орфографии» приобрело негативную окраску, связанную с насилием над языком.

Новые попытки упростить правописание

В 1990-х в Институте русского языка вернулись к разговорам об изменениях орфографии и идеям 1964 года. Новая Орфографическая комиссия под председательством Дмитрия Шмелева стала работать над очередным проектом — уже без инициативы со стороны правительства. Специалисты вновь хотели приблизить правила орфографии к современным потребностям, убрать противоречия и излишнюю сложность. В частности, предлагалось:

• исключить «й» перед суффиксом «-ер» в существительных — «конвеер»;
• писать «брошура», «парашут», но «жюльен», «жюри»;
• расширить употребление разделительного «ъ» перед буквами «е», «ё», «ю», «я» — «артъярмарка»; «госъязык», «детъясли», «инъяз»;
• изменить правило н/нн в полных формах страдательных причастий прошедшего времени: если оно образовано от глаголов несовершенного вида — пишется «н», если совершенного — «нн».

В отличие от «Предложений» 1964 года, новый проект реформы не выносили на централизованное обсуждение, но дискуссию начали сами граждане, и изменения вновь были раскритикованы в прессе. «Реакция в обществе была связана с традицией и нежеланием расшатывать привычные рамки, — говорит Яна Ахапкина. — Общество оказалось даже более консервативным, чем в 1960-х годах». В 2001 году проект реформы отклонили.

Сейчас мы все еще пользуемся сводом правил орфографии 1956 года, уточненных и дополненных в академическом справочнике «Правила русской орфографии и пунктуации». В 2021 году Минпросвещения представило для экспертного обсуждения проект постановления правительства «Об утверждении правил русской орфографии» («Мел» публиковал реплики лингвистов на этот счет) — но вскоре члены Орфографической комиссии РАН рекомендовали отозвать проект из-за «необдуманных нововведений».

Тем не менее регулярно обновляются орфографический и орфоэпический словари русского языка — в них вносят изменения (меняется формулировка правил) и дополнения (в словари входят новые слова). Так, существительное «кофе» в орфографическом словаре снабжено уже двумя пометами о грамматическом роде: «мужской» и «средний» (второй вариант помечен как разговорный). Но, как и в 1964-м, и в 2000-х, не все изменения находят поддержку, и блюстители языковой нормы требуют придерживаться традиции.

«Чуковский когда-то писал, что мы снимаем шляпу перед консерваторами, потому что благодаря строгому соблюдению норм мы можем сохранить традиционность, преемственность и понятность нашего языка, — подводит итог Яна Ахапкина. — Но не нужно забывать, писал Чуковский далее, что язык развивается, время идет, поэтому согласимся с ним в том, что нельзя игнорировать актуальные потребности говорящих».

Фото на обложке: Everett Collection / Shutterstock / Fotodom