Большую часть жизни Антон Скнарь провел в Екатеринбурге, а в сентябре вместе с женой поехал работать учителем в Салехард — единственный в России город, находящийся на полярном круге. Анастасия Ларионова поговорила с Антоном о сложностях жизни на Севере и о том, что помогает с ними справляться.

«Почему не хотите на Ямал?»

Несколько лет назад моя нынешняя жена (тогда еще девушка) искала работу учителя в интернете. Она наткнулась на вакансию с подозрительно высокой для преподавателя зарплатой — 40 000 рублей. Там также было указано, что вакансия предусматривает участие в программе «Учитель для России». Мы оба понимали, что учителя на одной ставке просто не могут столько зарабатывать. Поэтому подумали, что это очередной развод, одна из тех лжевакансий, куда ты приходишь по объявлению, оплачиваешь обучение на тренингах, а на выходе остаешься ни с чем. Зная, что в Екатеринбурге такого много, мы отложили эту вакансию.

Через несколько месяцев я съездил на педагогический форум в Тюмень. Там выступала рекрутер «Учителя для России». Она рассказала про систему отбора, поддержку кураторов и методистов, стипендию. После рассказа живого человека, который выглядел не как типичный «продаван», у меня появилось доверие к проекту. Я уговорил свою девушку поучаствовать, и мы заполнили заявки.

Отбор мы проходили параллельно — с разницей в неделю. Сначала у нее было первое интервью, потом у меня. Сперва она ведет первый шестиминутный урок на отборочном онлайн-туре, потом я. В таком темпе мы прожили весь декабрь и январь. Много переживали: а вдруг пройдет только один из нас? Об этом нас в том числе спрашивали на каждом этапе отбора — как мы поступим в такой ситуации. Мы и сами не знали, но были уверены, что при любом раскладе поедем вместе. В крайнем случае один из нас будет работать в другой школе, не по программе.

«Учитель для России» предлагает кандидатам выбрать регионы, в которых они готовы работать. Устав от холодного Екатеринбурга, мы отметили все теплые места. В списке также была Тамбовская область. Мы не отметили ее с мыслью: «Блин, в Тамбове вообще холодрыга». Уже потом, на созвонах с комиссией, нас спрашивали: «Почему у вас такой выбор регионов? Почему не хотите на Ямал?» Мы отвечали, что не хотим жить там, где холодно. Комиссия задала логичный вопрос: «Почему вы в таком случае не выбрали Тамбовскую область?» Мы растерянно отвечали: «А Тамбовская область — это что, не Сибирь»?

Школьная тройка по географии дала о себе знать — слава богу, никто из нас не планировал её преподавать

Спустя несколько месяцев мы пришли на встречу с командой «Учитель для России» в родном Екатеринбурге. Туда же приехал куратор программы с Ямала. Он показал милое видео, на котором он трогает мох в тундре, а еще рассказал что отпуск у учителей Севера не 56 дней, а 80. Не знаю, что меня впечатлило больше: то, как мох проваливается на полметра вглубь, чуть ли не до вечной мерзлоты, или 80 дней отпуска в год. Однако мы сразу же обратились к координатору и попросили убрать галочки со всех регионов, кроме Ямала: «Больше мы никуда не хотим».

После педагогического форума в Тюмени я понял, что мне хочется не преподавать обществознание и историю, как я планировал раньше, а развивать у детей soft skills: креативность, критическое мышление, коммуникацию и кооперацию. В итоге в программу я прошел отбор как педагог дополнительного образования.

Много мяса в школьной еде

В апреле сотрудники УДР привезли нас на ознакомительную поездку в Салехард. Мы встретились с директорами школ, прошли несколько собеседований, в том числе в Лабытнанги — городе за полярным кругом! Температура тогда была около минус десяти градусов. Мы спросили у местных: «Когда закончится зима?» Нам ответили: «Не знаем, может, в мае. Или в июне». Нас такая погода удивила, но не заставила передумать.

Мы тогда доверху набили сумки местной едой. Колбасы, ветчина, пельмени — и все из оленины! Даже привычные «докторская» или «молочная» колбаса. У этого мяса, кстати, довольно специфичный вкус — что-то похожее на говяжью печень или просто на говядину.

Оленина в Салехарде — неотъемлемая часть меню. Ее подают и в школьной столовке: суп из оленины, гуляш из оленины, плов с олениной. Кстати, здесь детям действительно кладут много мяса в мясные блюда. Например, в щах я точно найду четыре-пять кусков мяса. В екатеринбургских школах это скорее нонсенс: если в мясном блюде есть мясо, оно, на мой взгляд, попало туда случайно. А здесь это обязательно.

После летнего интенсива «Учителя для России» мы с моей девушкой поженились, в середине августа узнали, что прошли отбор в программу, а 25 августа окончательно переехали в Салехард.

Мое первое занятие в школе прошло 7 сентября, в День здоровья –это был мастер-класс «Как смешно шутить». Вместе со школьниками мы разыгрывали классические импровизаторские разминки: дарили воображаемые подарки, называли слова на одну букву на скорость, рассказывали истории по очереди, говоря по одному слову. В финале занятия мы поиграли в формат «Следователь» — один из моих любимых форматов шоу «Импровизация» на ТНТ.

«Просто не мог встать, мне было плохо»

Снег в Салехарде лежит примерно с октября по май. Как говорит моя жена: «Мы девять месяцев рожаем лето». Для меня это совершенно новые условия — увидеть какое-то подобие тепла только через девять месяцев мороза.

Конечно, климат здесь тяжелее, чем на Урале. Тут не только пугающе низкие температуры, но и совершенно другое давление, другое количество кислорода, более разреженный воздух. Уже в ноябре солнце заходит за горизонт в три-четыре часа дня. У меня заканчивается последний урок, а за окном уже закат.

Зато на Крайнем Севере учишься заботиться о себе. У многих моих знакомых после переезда в Салехард обострились хронические заболевания. Я тоже с этим столкнулся и две с половиной недели провалялся на больничном из-за этмоидита (воспаление в носовых пазухах, один из видов синусита) — просто не мог встать, мне было плохо. Еще до переезда я слышал, что, если на Севере не заботиться о себе, можно оставить тут здоровье. Однако одно дело — слушать эти истории, и совсем другое — столкнуться с ними лично.

При этом в Салехарде заботу о себе ты чувствуешь везде. Здесь даже автобусные остановки теплые. При таких условиях это не роскошь, а необходимость. Один наш знакомый однажды забыл перчатки, ждал автобус и отморозил пальцы. Вместо работы он поехал в больницу.

В Салехарде удивительная застройка. Дома тут возводят на специальных сваях. То есть дом не просто стоит на земле: сначала идут подпорки, а уже потом, над ними, находится жилое пространство. Получается, первый этаж располагается на высоте двух-трех метров. Так делают, потому что тут довольно подвижный грунт: сначала земля замерзает, потом оттаивает. К тому же Салехард — это город на болотистой местности, под которой прячется вечная мерзлота.

При этом в Салехарде нет «хрущевок», построек в стиле сталинского ампира, советского модернизма и авангарда. Это необычно для человека, который жил в более старом городе вроде Екатеринбурга.

С лета и вплоть до первого льда в Салехарде работает паромная переправа — для связи с «большой» землей. Я еще не успел ею воспользоваться. Когда переправа не работает, можно перебраться через реку на вертолетах. Когда лед становится достаточно прочным, начинают работать катера на воздушной подушке. Зимой, соответственно, работает зимняя дорога. «Зимники» — это дороги, созданные с помощью «укатки» снега.

«Ошибаться — это не стыдно, а круто»

Я сейчас работаю на одну ставку педагога-организатора, плюс четыре часа дополнительного образования и час внеурочки. Веду дискуссионный киноклуб и театральную студию импровизации. На заседаниях киноклуба мы с детьми смотрим и обсуждаем короткометражки. Недавно смотрели «Бао» 2019 года. До и после просмотра мы обсудили конфликты родителей и детей и к чему эти конфликты могут привести.

В импровизационном театре нет сценария — действие происходит здесь и сейчас. Актеры «импровизации» должны коллективно придумать какую-то историю. Никто до конца не понимает, что из этого получится: комедия или трагедия. Если вы не будете поддерживать идеи партнёра — у вас ничего не выйдет, история дальше не пойдет. При этом нужно показать зрителю, почему ваши действия оправданны. То есть вы делаете что-то не потому, что это вам просто взбрело в голову, а потому что чувствуете, что это разовьет историю.

Импровизация — это очень сложно. Тут нужно быстро реагировать, креативно мыслить. Если ты запрещаешь себе придумывать, считаешь свои идеи полной чушью, долго переосмысливаешь планы в голове, ничего не получится.

Своим ученикам я объясняю, что ошибаться — это не стыдно, а круто

Ошибки позволяют нам учиться. Мне хочется, чтобы дети расслабились, потому что, когда ты расслаблен, ты можешь творить. Без принятия себя и доверия самому себе тебе будет сложно создать что-то новое.

Я вижу, что школьникам нравятся наши занятия. В начале я всегда озвучиваю, что мы делаем. Например, прокачиваем навык рассказа истории или делаем упор на работе в команде. В ответ дети рассказывают, с какой целью они пришли. Условно, «хорошо провести время» или «посмеяться». В конце занятия я обязательно спрашиваю: «Как вам кажется, вы достигли поставленной цели?» Они рассуждают и понимают, получилось ли у них задуманное или цель изменилась в процессе. Меня особенно радует, когда они добиваются того, чего хотели, и получают удовольствие от импровизации. Самое главное для меня как для педагога-организатора — создать дружелюбную и творческую атмосферу в школе. Если дети чувствуют себя отлично и свободно, значит, я делаю что-то хорошее. И делаю это не зря.

«Я не проработаю на Ямале 30 лет»

Я пока не открыл для себя Салехард полностью. Для этого мне нужно влиться в тусовку и познакомиться с людьми. Иногда нам с женой хочется вернуться назад — особенно когда мы видим шаурму за 280 рублей. В Салехарде еда на 10–20% дороже, чем в Екатеринбурге, при этом ассортимент гораздо скромнее.

Участие в «Учителе для России» длится два года, но многие остаются работать в школах. Я тоже планирую так сделать. За два года я не успею завершить историю, которую начал, а мне хочется выйти с моими учениками на городской уровень соревнований импровизаторов.

Однако я понимаю, что я не проработаю на Ямале 30 лет. Это не моя финишная точка. Есть люди, которые приезжают на Север и остаются здесь, но мне тяжело из-за климата. Да, переезд на Ямал — уникальный опыт, совершенно иной образ жизни и бесконечное количество открытий и удивления. Это стоит того! Пока я здесь, я хочу делать свою работу хорошо: чтобы рабочие задачи были выполнены, а дети могли взрослеть в безопасной среде. Для моего внутреннего счастья этого достаточно.