Дмитрий Корюхин родился и вырос в Ярославле, окончил геофак МГУ, а 6 лет назад переехал в Дагестан и сейчас работает учителем в одной из школ Махачкалы. В этом интервью он рассказал, почему решил сменить Москву на Кавказ, а научно-исследовательскую карьеру — на работу с детьми.

«Географическое образование изменило меня и мое представление о жизни»

Еще в школе мне нравилось учиться — сам процесс нахождения на уроке, узнавания чего-то нового. В старших классах мне стало интересно делиться этими знаниями, и я помогал организовывать дни самоуправления, делать открытые уроки и презентации. Но выбрать педагогическую профессию мне не позволило окружение, которое говорило: «Мозгов нет — иди в пед».

Я категорически не согласен с этой фразой, по молодости повелся на нее и не пошел в пед, а поступил на географический факультет в МГУ. Но тогда это было моим лучшим решением. Географическое образование изменило меня и мое представление о жизни. После первого курса у нас была летняя практика: два месяца мы жили в домиках в Калужской области и изучали природу, ландшафты, климат, воду, территории. Я прекрасно помню, как ехал после нее на поезде домой в Ярославль и вообще по-другому смотрел на мир.

Для меня природа стала не просто красивым пейзажем, а ребусом, который надо разгадывать. Я видел не просто красивую речку или цветочное поле, а холмисто-западинный рельеф, овраг, балку, речную долину, пойму, которую топит весной, мысленно разрезал территорию на 100 метров вниз и смотрел, из чего она состоит. Какая почва? Какая растительность? И это еще не говоря о социально-экономической практике, после которой я стал обращать внимание на то, где расположены населенные пункты, куда в домах направлены окна, кто там живет и откуда эти люди там появились.

«Географ любит контраст, этническое разнообразие, а в Дагестане всё есть»

После второго курса у нас была практика в США, где мы занимались изучением городов и районированием территорий. Мы проехали 5000 км на автобусе, ночевали в палатках, готовили еду на костре, спасались от торнадо, плавали у Ниагарского водопада, гуляли по Центральному парку, видели яркий Бродвей и полузаброшенные улицы Детройта. Это был очень полезный опыт изучения другой страны, ее культуры, устройства общества.

С практической точки зрения эта поездка сместила фокус моего научного интереса с зарубежных стран на Россию. Я понял, что в России могу глубже понять, как устроено общество, больше узнать о стране и помочь ей стать лучше. Еще после практики в Штатах мы с друзьями поехали путешествовать по Кавказу, и тут я осознал, что мне близки здесь многие вещи: их гостеприимство, отношение к семье, к дружбе.

К тому же, с точки зрения географа, это безумно интересный регион. Географ любит контраст, этническое разнообразие, и в Дагестане всё есть: и море, и горы, едешь на маршрутке в одно село — все говорят на даргинском языке, едешь в другое — уже на чеченском. Каждый день новые открытия. Поэтому на третьем курсе я выбрал специализацию «Северный Кавказ» и понял, что мечтаю переехать в Дагестан, место, которое подробно изучаю.

«От аудиогидов по селу до выставки 3D-моделирования национального лезгинского эпоса шарвили»

Пока я учился на географа, я не расставался с идеей когда-нибудь начать преподавать. Я работал в центре адаптации для детей мигрантов, приходил к своим коллегам, которые уже работали в школе, и просил разрешить мне провести открытый урок.

На последнем курсе магистратуры я устроился в маленькую частную школу в Выхино, где вел один урок в неделю. Потом подумал, что надо развиваться. Тогда же мне попалась программа «Новый учитель», которая сейчас называется «Учитель для каждого», в рамках которой нужно было уехать на 2 года из Москвы в регион. Я выбрал Воронежскую область и 2 года проработал учителем географии в городе Бутурлиновка. Тут уже началась полноценная учительская жизнь: ежедневные уроки, много классов и приключений. Этот этап уже можно назвать полноценным вхождением в профессию.

В Дагестан я переехал, когда мне было 26 лет. После Бутурлиновки меня пригласили возглавить проект благотворительного фонда в горном селе. Тогда у меня была больше организационная и менеджерская роль, и моя душа по полной раскрылась: мы приглашали для детей людей из разных отраслей, создавали проекты — от аудиогидов по селу до выставки 3D-моделирования национального лезгинского эпоса шарвили.

Спустя полтора года я женился, и мы с женой переехали в Махачкалу. И с 2022 года я работаю географом в лицее в Махачкале, чему очень рад. Это мой город, и я чувствую себя здесь гораздо более своим, чем в родном Ярославле. Здесь у меня появилось много друзей, здесь живут родственники жены, тут родились мои сын и дочь.

«Если для самореализации ученику нужно улететь на Луну — пусть летит»

Об образовании в Дагестане есть ряд стереотипов, которые мне хотелось бы развеять. Во-первых, мальчики и девочки у нас учатся вместе, за исключением специализированных школ, которые есть и в Москве. Во-вторых, во всех школах республики занятия проходят на русском языке. В некоторых мононациональных селах, где живут одни лезгины, аварцы, часть взаимодействия между учителями и учениками может быть на родном языке, но все учебники и программа — на русском. Совсем пещерные стереотипы я развеивать не буду — достаточно напомнить, что сейчас в Дагестане ежегодно увеличивается поток туристов.

Еще есть стереотип, что в Дагестане низкое качество образования, и я как географ могу отметить несколько важных вещей. Уровень образования детей зависит от нескольких факторов:

1. От уровня дохода семьи.
2. От уровня образования родителей. Если дома читают книжки и что-то говорят про науку, исследования, то дети тоже будут вовлечены в этот процесс.

Образованное и достаточно обеспеченное население концентрируется в крупных городах, а Дагестан — регион во многом еще аграрный, и здесь ты либо живешь в крупном городе, либо в высокогорном селе (по данным некоторой статистики, 50% населения живет еще в селах). И это во многом определяет траекторию развития ребенка.

В селах у родителей может быть другой приоритет. Зачем идти учиться в 10-й, 11-й класс и потом еще 4 года учиться в университете, чтобы потом не работать по специальности? Лучше ребенок будет помогать с сельским хозяйством или развивать семейный бизнес. Тем более в Дагестане ярче, чем в центральных регионах России, проявлена семейственность, что позволяет ребенку не выходить голому и одинокому на рынок труда, а иметь примерные перспективы и даже возможность открыть свое дело, обучаясь в 8-м и 9-м классе.

Некоторые дети после школы уезжают в более крупные регионы и города в поисках лучшего образования. Хорошо ли это? Тут я процитирую одну из своих преподавателей, Наталью Васильевну Зубаревич: «Люди важнее регионов». Я бы хотел, чтобы мой ученик максимально раскрыл свой потенциал, самореализовался. Если для этого нужно улететь на Луну — пусть летит и строит там лунную базу. Если для этого нужно уехать в Москву и остаться там навсегда — ну что поделать, буду счастлив за него.

Но у жителей Дагестана и вообще Кавказа есть отличие от жителей Центральной России: куда бы человек отсюда ни уехал, где бы ни освоился, у него всегда есть малая родина, куда он рано или поздно возвращается. Те, кто не возвращаются навсегда, помогают деньгами. И моя миссия как учителя географии напоминать детям о том, что полученные ими знания, умения, навыки и деньги должны возвращаться в родную республику.

«За цифрами, за статистикой, за формулой — везде должен быть человек»

Быть учителем в Дагестане — значит то же самое, что и в любой другой республике России. С чем сталкивается педагог в Бутурлиновке, где я работал 2 года, с этим же сталкивается учитель в Махачкале: потеря концентрации у детей, клиповое мышление, работа с родителями, проблема профориентации. К какому миру учителя готовят школьников, если мир, образовательные модели и траектории образования постоянно меняются? Мы говорим детям, что высшее образование — это важно, это хорошо. Но иногда мы сами думаем: «А что на самом деле хорошо?»

Конечно, я как учитель пытаюсь бороться с этими вызовами, использую интерактивные форматы и платформы. На уроке педагоги должны создать атмосферу так, чтобы между материалом и ребенком прошла искра, а искра — там, где эмоция, где что-то понятное, знакомое. Поэтому за цифрами, за статистикой, за формулой — везде должен быть человек и человеческая жизнь.

«Чем больше люди узнают о других, тем больше начинают ценить то, что у них есть»

Первый вопрос, без которого нельзя начинать ни один урок, — зачем. Знать географию — это базовая вещь для каждого. У меня даже есть мечта, чтобы все сдавали этот предмет в виде третьего обязательного экзамена.

Но, опять же, зачем знать географию? Я выделяю три уровня мотивации. Первый — философский. Без географии мы нигде. У каждого есть свое место рождения, своя страна, город, регион — это, как ДНК, навсегда остается с нами. Поэтому важно разобраться, какую роль моя страна, город играет в мире. В ходе этих размышлений человек начинает задаваться философским вопросом: «А где в этом мире я и что я в него внесу?»

Есть ловушка успеха: когда у человека всё есть, он начинает в этом немножко закисать

Важно узнавать о мире: у кого-то до сих пор нет доступа к качественной питьевой воде, нет своего жилья, нет стен в школе и тем более проектора в классе. Поэтому чем больше люди узнают о других, тем больше начинают ценить то, что у них есть.

Второй уровень мотивации — деньги. Когда человеку известно о множестве профессий, об уровне заработка, он может выбрать, куда пойти. И совсем низкий уровень — знать географию просто для хорошей оценки в аттестате. Если предмет не зацепил, то нужно выучить его хотя бы для того, чтобы не получить два.

«Дети в школе, в отличие от взрослых, еще не потеряли навык мечтать»

В процессе работы с детьми я не только учу их, но и учусь у них сам. У 5–6-го класса я учусь непосредственности. Как радуются, как искренне смеются пятиклассники, когда мы смотрим на размер нашей Вселенной. Их глаза становятся большими и круглыми, дети встают с парт и подпрыгивают от эмоций, которые они испытывают, — что мы настолько маленькие в этом мире.

У средней школы я учусь не терять дух современности. Как личность человек очень быстро устаревает — в плане каких-то интересных историй, интересных приколов, контекста. Поэтому постоянно приходится что-то изучать, следить за трендами, чтобы говорить с детьми на одном языке и использовать примеры, понятные им.

У 10−11-х классов я учусь целеустремленности. Тот колоссальный скачок, который нужно сделать за два последних года в школе, несравним ни с чем другим в жизни человека. Важность перехода в университет, сдачи экзаменов, уровня подготовки, концентрации, самоотверженности — колоссальная. Я на них смотрю и думаю: «Да, иногда мне не хватает задора и амбициозных целей».

Дети в школе, в отличие от взрослых, еще не потеряли навык мечтать: у них всё впереди, всё возможно, для них открыты все дороги. Глядя на своих учеников и питаясь этой энергией молодости и сумасшествия, я вспоминаю и о своих мечтаниях — например, довести своих десятиклассников до выпускного класса и погулять на их выпускном; переманить кого-то на сторону географии и поступления в МГУ на географический; написать книгу о Дагестане для детей; победить в этом году в конкурсе «Учитель года», чтобы в 2026-м он проходил у нас в республике и все учителя поняли, как же тут классно.

Еще я мечтаю о том, чтобы будущее поколение было лучше, чем мы: не повторяло наших ошибок, смотрело на мир, на страну по-новому, находило ценность в том, что у нас есть, и по максимуму реализовало себя. В четвертом классе я писал сочинение, что хочу стать космонавтом. Мне кажется, у меня получилось. Каждый ребенок — отдельная вселенная, поэтому учителя тоже своего рода космонавты, которые изучают вселенные и стараются сделать их лучше.

Фото из личного архива Дмитрия Корюхина