Формула «Пушкин — наше всё» уже не работает: педагоги — о том, как изменить уроки литературы
Формула «Пушкин — наше всё» уже не работает: педагоги — о том, как изменить уроки литературы
В последнее время мы много писали об уроках литературы в школе. Казалось бы, проблемы вечные: подростки ленятся читать, не сопереживают героям из XIX века, их не цепляют стихи. Но если лет 20–30 назад в этом винили самих детей (бездуховное поколение! им только пейджеры подавай), то сейчас педагоги и литературоведы ищут причину в самой школьной программе. И предлагают пути решения.
Урок лицемерия: почему школьникам несимпатичны Мцыри, Катерина из «Грозы» и Ярославна
Когда мы обвиняем современных подростков в том, что они не хотят читать книги из школьной программы и считают их скучными, мы как будто не хотим вспоминать себя в их годы. Президент фонда и конкурса чтецов «Живая классика» Марина Смирнова не побоялась признаться, что тоже не особенно понимала суть поэмы «Мцыри», не сочувствовала Катерине из «Грозы», а в «Войне и мире» пролистывала батальные сцены. И решила поразмышлять, что — глобально — с этим можно сделать. На примере школьной программы, конечно.
«Я противник обязательных списков»: Михаил Павловец — о том, как должны измениться уроки литературы
Удивительно (или нет?), но даже учителя соглашаются: со школьной программой по литературе надо что-то делать. Учитель словесности Лицея НИУ ВШЭ Михаил Павловец, например, считает, что ей необходимо стать более гибкой и адаптироваться под конкретных детей. А значит, списки чтения должен составлять не кто-то «сверху», а конкретный учитель для конкретного класса. И да — у хороших учителей в этих списках уже, конечно, есть «Гарри Поттер» (и не в разделе внеклассного чтения, что примечательно).
Опасен не Сорокин, опасен подход: продолжаем спорить об уроках литературы
Продолжаем разговор. Наш блогер Анна Делианиди тоже размышляет о том, что важно не только пересмотреть школьную программу по литературе, но и подумать о повышении квалификации учителей-словесников. И что в школах хорошо бы ввести хотя бы факультативные курсы креативного письма, современной прозы, поэзии и новой драмы. И объясняет зачем.
«Вороны-москвички» против Ах Астаховой: Леонид Клейн — о разнице между плохой и хорошей поэзией
А вот тут фокус на поэзии: филолог, преподаватель РАНХиГС и просветитель Леонид Клейн рассказывает, как говорить со школьниками на эту, прямо скажем, не всем понятную и близкую тему. Что такое хорошие стихи? Как вообще понять, что хотел сказать автор? Слова популярной песни — это поэзия? А четверостишия, которые цитирует весь «ВКонтакт», действительно стоят того?
Литературовед Александр Архангельский — о праве подростков читать плохие книги
Предыдущий оратор, Леонид Клейн, в своем интервью «Мелу» ссылался на еще одну нашу публикацию — разговор с литературоведом Александром Архангельским. Он размышлял в том числе о том, что совсем не читающим подросткам не противопоказана плохая поэзия или проза. Если какой-либо текст зацепил — это уже шаг на пути к увлечению чтением, где в конечном итоге количество, скорее всего, перейдет в качество. Но говорит Архангельский не только об этом — а вообще о том, как вернуть детям интерес к урокам литературы. И в том числе приводит в пример опыт Англии (там подобной программой внезапно руководил футболист Дэвид Бекхэм).
Бонус
Для тех, у кого нет претензий к школьным спискам литературы и кто помнит, любит, хранит в сердце весь золотой фонд русской литературы, — наши лучшие тесты на знание «Преступления и наказания», «Евгения Онегина», «Мастера и Маргариты», вообще любовных историй в русской литературе и дуэлей, которые (чаще всего) из-за них случались. А еще задание для настоящих фанатов — попробуйте отличить Пастернака от Мандельштама по стихотворным строчкам.
Фото на обложке: Shutterstock / Halfpoint